Ламиона выбежала во двор, где илитиирии спешно вооружались. Она подошла к воинам, столпившимся вокруг лежащих на земле сбежавших пленных часовых, пока им развязывали руки. Они сообщили, что армия, ведомая генералом Нэй-Ильнууром, движется сюда, что ночью их обезоружили и пленили, под утро некоторым удалось освободить ноги и бежать, чтобы предупредить — все отходы блокированы.
— Сколько у нас времени? — спросила Ламиона.
— Мы бежали так быстро, как могли. Не знаю, насколько смогли оторваться, но думаю — у нас не больше часа, — проговорил сбежавший пленный.
— Я же говорила, надо было всех этих послов уничтожить, — заметила Тсабара.
— Они говорили, что Адриэль отвернулся от эльфов. Пробившийся флот развернулся и уплыл, оставив поселения и отлучив всех переселенцев от королевства. Они запретили им возвращаться. Из-за нас, — произнес один из пленных часовых.
— Значит, теперь эльфов никто не поддерживает. О, я представляю, как они были потеряны, — сказала Тсабара, которая была одной из первых обращенных и самой яростной воительницей Ламионы.
Многих илитиирий слова пленного так не обрадовали, все-таки это — трагедия для эльфов, к этому с радостью или безразличием могли относиться те, которые уже себя ощущали другим народом, но таких оказалась меньшая часть.
Ламиону подобное положение дел совсем не радовало. Теперь весь гнев эльфов будет обращен на нее, хотя она не желала отречения своего народа — только спасения.
Королева илитиирий отдала приказ проверить северные и южные подходы, чтобы удостовериться об укреплениях эльфов. По крайне мере, по рассказам пленных генерал Нэй-Ильнуур ведет довольно большие силы, точное число они не знали, но предполагали, что их больше двух тысяч. Она скомандовала готовиться к бою, а сама стала дожидаться донесений разведчиков. Ее испуг от приближающейся армии сменился гневом, ведь чтобы спасти свой народ Совет не мог организовать войско, но для уничтожения тех, кто решил себя защищать, были собраны огромные силы. Обдумывая свое положение, Ламиона стала все больше погружаться в страх. Она много слышала о генерале Нэй-Ильнууре, это был мудрый и сильный полководец, а она — всего лишь бывшая целительница, которая обладала, конечно же, мощной силой и смогла уничтожить множество людей, разрушить их крепости, спасти свой народ и объединить его, но она никогда не командовала целой армией — у Ламионы попросту не было ни опыта, ни знаний. Все атаки илитиирий были из тени. Ламиона все больше погружалась в свои мысли, ощущая себя снова привязанной к дереву, беспомощной и обреченной на гибель. Сжав кристалл на груди, про себя она молила, чтобы появился ее учитель, но никто не приходил.
Прошло немного времени, Ламиона взяла себя в руки, вспоминая все свои успехи, которых добилась, ставя во главе своих амбиций спасение илитиирий, стала готовиться к возможной битве.
Илитиирии были готовы к бою, успев вооружиться и построиться в подобие боевого строя, что получилось не сразу. Во главе стояла их королева. На горизонте показалась армия генерала Эльдара. Армия генерала двигалась как один организм, что наводило дополнительный страх. Он остановился за несколько километров до армии Ламионы. Эльдар Нэй-Ильнуур предполагал, что их будут готовы встречать из-за ночного инцидента, когда бежало несколько илитиирийских часовых. Он скомандовал освободить оставшихся пленных и отправить их назад с предложением сдаться. В это время Ламиона уже получила сообщения о линиях обороны с севера и юга. Обдумывая возможные пути, она предполагала, что можно было бы, конечно, попробовать пробить укрепления сильным ударом в одном месте. Скорее всего, их войска растянуты, но если они повернут сейчас, им может ударить в спину эта армия, а впереди их будут ждать колья, ров и земляной вал с эльфийскими воинами.
Ламиона подозвала к себе несколько приближенных, с которыми стала обдумывать план спасения. В этот момент к Ламионе подбежали пленные часовые, упав на колени, они попросили прощения за свое поражение и передали слова генерала о сдаче. Основным требованием было сложить оружие, добровольно подвергнуться плену, Ламиону же Совет поселений хочет отправить на Адриэль, где решат ее судьбу. Остальным гарантировалась жизнь, но в каких условиях и где — ничего не сообщали, да и эльфы сами не знали, что делать с этими отступниками.
Не дождавшись, пока пленница закончит говорить, Тсабара одним ударом сабли снесла ее голову. Ламиону возмутил поступок Тсабары, но она не могла сейчас выяснять отношения перед войском накануне битвы, хоть действия воительницы без команды королевы подрывали ее авторитет. Тогда Ламиона сделала вид, будто Тсабара поступала по ее указанию, похвалив за хороший удар. Переполненная яростью обращенная эльфийка, получив одобрение, продолжила свою расправу. Убив еще двоих и подняв их головы, она издала безумный крик, который подхватила армия илитиирий. На это войска Эльдара никак не отреагировали. Тогда она скомандовала оставшимся нескольким десяткам освобожденных пленных искупить свою трусость и пойти в атаку на врага. Они обратили свой взор на Ламиону, у некоторых в глазах была мольба к королеве, чтобы она отменила этот приказ — она ведь их спасла, а теперь посылает на верную смерть, — но у Ламионы не было выбора. Отвернувшись от обреченных, она посмотрела на вражеское войско и приказала выдать оружие, но Тсабара продолжала воодушевляться от власти, которая нарастала вокруг нее. Размахивая головами убитых сородичей, делая вид, что не слышит Ламиону, она приказала им атаковать врага голыми руками, нанеся удар клинком в плечо одной из этих бедолаг.
Окинув последним взглядом королеву, они ринулись в атаку под разъяренные крики толпы. В этот момент у Ламионы все сжималась внутри, она только начала понимать, во что ввязалась, пытаясь спасти свой народ. В мыслях она просила прощения у своих воинов, удаляющихся в направлении противника и надеялась на быструю и не мучительную смерть для них.
Солдаты генерала Нэй-Ильнуура стояли ровными шеренгами, не дергаясь и не издавая лишнего шума без команд командира. Только соединения из новобранцев на общем фоне перешептывались и нарушали ровные ряды, создавая помехи на фоне армии с железной дисциплиной. Когда расстояние до бегущих илитиирий сократилось до трехсот метров, Эльдар, подняв левую руку вверх, подал громко и четко команду: “Айдано-Халай!” Так обучают эльфов, чтобы быстро действовать на поле боя: одна фраза могла означать целый комплекс маневров, которые стояло провести.
По этой команде две передние шеренги копейщики сделало несколько шагов вперед, они сомкнули свои щиты, образовав стену, и опустили копья; стоявшие позади них эльфы опустили копья на плечи товарищам из первой шеренги, образовав линию фаланги. В образовавшийся промежуток между копейщиками и остальной армией вышли лучники и приготовились стрелять. Тогда, опуская руку, генерал прокричал: “Атаа́н!”. По этой команде лучники выпустили стрелы, которые нашли свои цели. Все илитиирии были мертвы.
Хотя для такой кучки безоружных не требовалось настолько сложных маневров, Нэй-Ильнуур хотел показать умение и силу его воинов, внушая страх сборищу изменников, но из-за гибели соратников илитиирии только раззадоривались, подстегиваемые Тсабарой, они уже были готовы бежать на врага. Предвидя печальный исход, разглядывая тела своих воинов Ламионе ничего больше не оставалось, как пресечь эту ярость, в которую впал ее народ. Ее сердце начало биться сильнее, было видно, как на бледной коже пульсировали вены. Когда она переводила взгляд со своих убитых воинов, из ран которых вытекала кровь, ее глаза встретились с взглядом Тсабары, которая была обращена в сторону войска и размахивала своим клинком. По взгляду Ламионы воительнице все стало ясно, она закрыла глаза, сделав небольшой вдох — на ее лице появилось некое умиротворение. С намокающими от слез глазами Ламиона направила свои руки, разжимая кулаки. Ударная волна разорвала Тсабару, ее меч отлетел на несколько метров назад и воткнулся в землю, от нее самой, кроме кучки ошметков на земле, осталось кровавое облако, которое медленно оседало. Сама Ламиона упала на землю, закрывая лицо рукой. Ей пришлось убить одну из спасенных, одну из тех, ради которых она приняла силу демона и уничтожила свою суть. Грохот и крики илитиирий стали стихать, они были в замешательстве. Лучшего времени для нападения не было — войско Эльдара, не нарушая рядов, двинулось вперед.
