— Порядок охраны кораблей слегка изменяется, — продолжил я, отведя взгляд от Торфина. — Гусь со своим десятком переходит на «Енота». Он пойдет в арьергарде. Последнее судно всегда представляет лакомый кусочек для нападающих, поэтому будьте начеку. Рич остался на «Олене», заодно проконтролирует «Лаванду». Остальные находятся в моем распоряжении в качестве резерва, чтобы оперативно перебрасывать силы на тот участок, где нашим братьям придется туго в случае нападения.
Я сам не заметил, как перешел на рубленый слог, без лишних слов расписывая действия отряда. И конечно же, виконт, стоящий неподалеку, мотал на ус мои проколы, дописывая в уме образ странного купца. Торфин, зная меня меньше, вполне благосклонно кивал, словно так и должен вести себя командир наемников. Ведь они все вышли из офицеров или солдат с боевым опытом. Иначе и быть не может.
— Господин шкипер! — обратился я к Торфину, медитирующему на свежем ветерке. — Нужно перекинуть моих людей на «Енота». Прикажите выделить пару шлюпок!
Торфин кивнул, подтверждая, что услышал меня, обвел взглядом палубу, выискивая зазевавшихся и лодырничающих матросов, и нашел-таки жертву.
— Боцман! — громоподобно рыкнул он, призывая к себе рослого крепыша лет сорока, чья мощная стать и крупные кулаки должны были удержать подчиненных от необдуманных поступков. С Бруно — как звали помощника капитана — я успел познакомиться еще в Скайдре, а после распития пары бутылок «Идумейского» так и вовсе стали закадычными друзьями.
— Слушаю, капитан! — Бруно выскочил откуда-то из-за камбуза, где, возможно, проверял готовку ужина.
— Нужны две команды гребцов на шлюпки перевезти «черных парней» на «Енота». Кто там у тебя не занят? А то смотрю, расслабились, жабья икра.
— Будет сделано! — он повернулся ко мне и поинтересовался: — Сколько человек?
— Десяток.
— Ладно, сделаем, — боцман почесал жесткую щетину и пошел по палубе, выискивая штрафную команду на шлюпки.
К его чести, охота заняла не больше десяти минут. К этому времени Гусь со своим отрядом уже стоял возле штормтрапа, ожидая спуска на воду двух шлюпок.
— Не давай парням расслабляться, — накачивал я наставлениями Гуся. — Пока идем до Лойвью, можно выставлять обычную стражу, по два человека. Здесь земли эрла Ронессо, а он уже хорошо вычистил побережье от разного рода ублюдков. Раз уж стал десятником, придется соответствовать. Ночью не меньше трех раз обходи посты. Особенно в «собачью» вахту, когда все спать любят. Поймаешь такого — не наказывай, а лучше во время занятий увеличь для него нагрузку, да такую, чтобы все внутренности выкашлял. И постоянно тренируйтесь! С оружием, без него, рукопашная — все это пригодится. Хочешь вернуться домой живым, выматывай жилы себе и подчиненным. И вбей в голову каждому: уснувший на посту есть враг и предатель, из-за которого могут погибнуть остальные.
— Слушаюсь, командор, — за несколько дней путешествия Гусь как-то сразу потерял ребячливую непоседливость. Может, повлияла самостоятельность и ответственность за парней, которые теперь подчинялись ему.
Я проводил штурмовую группу Гуся взглядом, пока она не поднялась на борт «Енота», и только потом занялся своими делами, а точнее — изучением карты местности, по которой предстояло идти каравану. До слияния Роканы и Пламонта оставалось примерно сто двадцать миль, но еще раньше будет Лойвью. Но как я понял, там мы не задержимся. Большая часть груза предназначена для городов, стоящих вдоль Пламонта, а это Невермут, Дасквич, Валунный Двор и Шелкопады. Негусто. Да и карта упрямо показывала, что там по обеим сторонам реки или пустоши, или скальные выходы, или высокие берега, заросшие густыми лесами. В общем, после Невермута нужно держать ушки на макушке. Много отмелей, на которые легко может налететь любой из груженых кораблей Боссинэ. А это очень и очень хреново. Мой глаз то и дело утыкался в желтоватые пятна на синих разводах. Мелкие острова рядом с отмелями — это тревожный знак. Будь я пиратом, устроил бы засаду именно там.
Чтобы проверить свои подозрения и догадки, я занялся поисками Торфина; уж этот бывалый шкипер знает про маршрут, по которому нам предстоит пройти, наверняка, все.
Штурмовики и экипаж «Соловья» ушли на ужин, поэтому Торфин наслаждался одиночеством на капитанском мостике, сидя на раскладном парусиновом стуле. Его подзорная труба ходила из стороны в сторону, оглядывая причалы и лабазы. Услышав мои шаги по лестнице, он, не оборачиваясь, пробасил:
— Хозяин уже возвращается. Вон, его шлюпка почти у таможенного бакена. Значит, скоро поднимем якоря. Ты это хотел услышать, командор?
— Скоро стемнеет, — я посмотрел на пламенеющий алым круг солнца, медленно опускающегося за горизонт по ту сторону реки. — Разумно ли на ночь глядя сниматься с якоря?
— До темноты успеем уйти за поворот, — кивнул Торфин в сторону темнеющей в стены песчаного утеса в двух-трех милях отсюда. — Мы всегда так поступаем. Не любит господин Боссинэ терять время, если есть возможность плыть.
— Ему виднее, — я пожал плечами. — Вообще-то я хотел спросить кое о чем другом. Не помешаю вашему уединению?
— Не надо сарказма, сынок, — ухмыльнулся шкипер. — Если хочешь спросить дельное — спрашивай. Будешь задавать глупые вопросы — пошлю к дьяволу. Человек я простой, могу и нагрубить.
— Посмотрел на досуге карту, — не обращая внимания на эскападу Торфина, я уперся спиной в перила и сложил руки на груди, стараясь не перекрывать шкиперу обзор, но так, чтобы он меня видел, а не крутил головой. — Меня заинтересовали отмели между Невермутом и Валунным Двором. Опасны ли они при такой осадке кораблей? Возможно ли устроить засаду на мелких островках?
— А, ты про Блуждающие Острова? — догадливо кивнул Торфин и поняв, что мне ничего не говорит это название, объяснил более внятно: — Их так называют из-за коварного поведения. Пламонт в тех местах довольно мелководен, и в иные годы туда лучше не соваться вообще. Река пересыхает, появляются острова, и каждый раз — в новых местах. Я двадцать пять лет исходил Пламонт до самого Айлло, и то не уверен, где в очередной раз появится отмель. Хотя…
Шкипер прищурился с хитрецой, словно приценивался, говорить мне или скрыть в тайне свои секреты. С щелчком сложил подзорную трубу и продолжил:
— Говорят, в верховьях Пламонта зимой было снежно, поэтому есть шанс миновать отмели. У каждого из нас — я имею в виду шкиперов — есть сезонная карта фарватеров; вот по одному мы и проскочим. Но хочу сразу предупредить, парень… Это займет несколько дней. Скорость придется снизить до двух узлов с постоянным промером глубин. Вот здесь-то твой отряд и понадобится, чтобы смотреть в оба. Ты молодец, сразу сообразил, где может поджидать опасность.
— А кто там может разбойничать? Местные шайки или чьи-нибудь баронские отряды?
— Валунный Двор находится под властью барона Рокмака, — удивительно, что Торфин разговорился. Подозреваю, он тоже заранее беспокоится и хочет дать мне полный расклад по ситуации. — Эта ублюдочная скользкая жаба не дает покоя купцам, доставляющим нужные товары в рыбацкие поселки и бедные деревушки, где жители не имеют возможности даже иглу купить для штопки одежды. Вот представь себе, парень, ты приобрел товар в Скайдре и хочешь продать его в Шелкопадах, куда съезжаются со всех окрестностей люди. Конечно, в уме подсчитываешь прибыль, без этого купец и не купец вовсе. И тут — бац! Появляются люди барона, устраивают засаду в тех местах, о которых мы сейчас говорим, и захватывают корабли, полные сукна, тканей, вина, металла, зерна и всякого добра, пригодного в хозяйстве. Чтобы откупиться, нужно выплатить такую «пошлину», как этот грабеж называет ублюдочная жаба Рокмак, что легче спалить корабли и получить за них страховку, чем дальше продолжать путь. Убытки будут колоссальные, а задирать цены еще выше смелости не хватит. В Скайдре, к примеру, стоимость одного кантаро [1] ячменя равна половине золотой кроны. В Шелкопадах его цена достигает уже три кроны. И торгуйся, не торгуйся — купец не снизит ее даже на десять либров [2].
