Иолай потер рукой лоб, размышляя:
— Как ты думаешь, они вернутся?
— Не знаю. — Геракл откинул волосы с глаз. — Хотелось бы надеяться, что нет. Кто-то из них мог серьезно пострадать.
— Я понимаю, — кисло сказал Иолай. — Вообрази — если бы я действительно ранил кого-нибудь из этих олухов, то, пожалуй, чувствовал бы себя виноватым. — Он засмеялся, ударил себя по колену и встал. Потом схватил Геракла за руку, дернул на себя, поднимая на ноги, и потащил на дорогу. — Пойдем-ка дальше. Нас ждут красавицы, и мне не хочется появляться перед ними в синяках.
— Это было бы ужасно.
— Ты смеешься надо мной? Конечно, ужасно. Как я смогу убедить их в своей искренности и беспристрастности, если буду выглядеть так, словно по мне пробежало стадо бешеных быков?
— Просто немыслимо.
— Совершенно верно.
— Но каким образом они поймут разницу и догадаются, что ты можешь быть и другим?
Иолай возмущенно посмотрел на друга и даже не нашелся, что ответить. Геракл усмехнулся:
— Шутка, Иолай. Это была только шутка.
— Точно. — Иолай резко кивнул. — Я это понял.
Они прошли шагов триста, и он наконец спросил:
— Я неважно выгляжу, да? Что, действительно?
Геракл не удержался от смеха, а когда Иолай надулся, как мышь на крупу, прямо-таки расхохотался. Тогда он обнял своего друга за плечи, слегка встряхнул и предложил остановиться на последний ночлег по эту сторону холмов. Ночью они хорошо выспятся, утром встанут пораньше и уже к полудню прибудут в Фемон.
— Это зависит от ряда вещей, — ответил Иолай.
— От каких?
— Дашь ли ты мне в эту ночь спать. А то всю прошлую ночь я не сомкнул глаз из-за твоих кошмаров.
Геракл ничего ему не ответил, лишь нахмурил брови.
— Это Гера, верно? — Иолай устало отмахнулся, заранее зная ответ. — Прошлой ночью ты произнес ее имя.
— И ты не спал?
— Нет. Ни минуты.
Некоторое время Геракл молчал, прикидывая, стоит ли беспокоить друга своими опасениями, но потом все-таки описал ему свой сон и те предчувствия, которые возникли у него еще в доме матери задолго до того, как туда пришел Иолай с приглашением на роль судьи.
— Я догадывался об этом, — с несчастным видом заявил Иолай. — Я уже тогда подозревал.
— О чем?
Иолай хлопнул себя по груди, где держал полученный из Фемона свиток.
— Я подозревал, что все это слишком красиво, чтобы быть правдой.
— Ох, пожалуй, ты прав. Все верно.
— Но какое отношение имеет к этому Гера?
Геракл медленно покачал головой:
— Не знаю. Может, и никакого. Наверно, я просто слишком подозрителен.
Однако он точно знал, что Иолай ему не поверит.
Сон был предостережением. И неважно, послан ли он ему свыше, или это всего лишь его собственные тревоги, или его защитный механизм.
Он предостерегал его.
Позже, когда они уже устроились на ночлег, Иолай внезапно сел и воскликнул:
— О боги! Геракл? Тебе не приходило в голову, что она окажется в числе претенденток? А?
— Что?
— Ну, знаешь, превратится в местную красавицу или выдумает что-нибудь еще. Короче, приготовит для нас какую-то ловушку или подвох.
Геракл сначала задумался над его словами, но потом засмеялся и махнул рукой, напомнив Иолаю, что не в обычае богини устраивать такие штучки.
Облегчение, которое испытал после этих слов Иолай, получилось почти комичным. Он лег на спину и хлопнул руками по бокам.
— Ты прав. Благодарение звездам, ты прав.
«Во всяком случае, я надеюсь на это», — подумал Геракл. Прямо перед тем, как небо взорвалось.
Глава VIII
В пещере разбойников
Когда Геракл открыл глаза, его поразила перемена, произошедшая с ночным небом. Звезды показались ему какими-то странными, вроде бы и не звездами, а кострами. А еще они кружились вокруг него.
Затем он вдруг почувствовал, как у него буквально раскалывается от боли голова.
Не подумав, он быстро сел и понял свою ошибку за мгновение до того, как боль расцвела огненным цветком, и он потерял сознание.
Открыв глаза во второй раз, он боялся пошевелиться. Зрение сделалось расплывчатым, а в его голове стоял такой шум, как будто внутри черепа бродил вол, запряженный в повозку.
«Проклятье, — подумал Геракл, — нас оглушили».
А вслух спокойно позвал:
— Иолай?
Вместо ответа раздался сдавленный стон.
Геракл осторожно повернул голову направо и увидел лежащего чуть поодаль Иолая. Где они находились — непонятно, но света оказалось достаточно, чтобы он смог разглядеть кровь, запекшуюся в волосах его друга.
Когда же Геракл пошевелился и попытался встать, чей-то писклявый голос сказал ему:
— Не надо. С ним все в порядке. Все не так плохо, как кажется.
— Говори за себя, — пробормотал Иолай.
Испытывая облегчение и одновременно все возрастающую злость на себя за то, что так глупо попался, Геракл приподнялся на локтях, дождался, пока исчезнут круги перед глазами, медленно набрал в грудь воздуха и сел.
Когда его зрение вновь сфокусировалось и приспособилось к скупому свету, он увидел, что находится в большой пещере. На ее темных стенах горел десяток факелов, их дым лениво тянулся к проделанной в своде дыре. Середина пещеры была расчищена, но у стен валялись мелкие и крупные камни, на которых сидели разбойники. Теперь на них не было ни масок, ни доспехов, а также, насколько он мог судить, никакого оружия. Впрочем, оно им и не требовалось. По своему самочувствию и по голосу Иолая Геракл понял, что сейчас с ними мог бы справиться маленький ребенок, вооружившись прутиком.
Он оперся спиной о доску, положенную возле небольшого камня; Иолай лежал на большой куче соломы и тряпья.
Как ни странно, никто из них не был связан.
— Пить хочешь?
Геракл посмотрел влево на высокую угловатую фигуру, сидевшую за грубо сколоченным столом; на столе лежал большой кинжал.
Геракл осторожно кивнул.
Один из обитателей пещеры соскользнул со своего насеста, погрузил ковш в бочонок, набрал воды и поднес Гераклу. Геракл потянулся к ковшу руками, но разбойник погрозил пальцем, — мол, пей, только не трогай. Геракл подчинился, и оглушительный грохот в голове вскоре сменился легким покалыванием.
Разбойник кивнул и попятился, снова зачерпнул ковш и принес его Иолаю.
— Мы что, уже умерли? — спросил Иолай слабым голосом.
— Нет, — ответил с еле заметной улыбкой высокий разбойник.
— А я чувствую себя так, словно уже умер.
— Тебе скоро станет лучше.
— Хорошо бы… А не то уж лучше мне умереть.
Во время этого обмена репликами Геракл незаметно продолжал разглядывать пещеру. Вход в нее находился далеко справа, и возле него на землю падали лучи солнца. В пещере стояли и другие столы, большие амфоры, а возле камней валялись тюки, — как предположил Геракл, с провизией. Из стен выступали карнизы, на них стояли фонари, а на некоторых сидели разбойники. Сами же хозяева пещеры, к его немалому удивлению, оказались совсем мальчишками. Все без исключения. И, несмотря на впечатление, создавшееся у него за последние два дня, они не выглядели особенно оборванными и истощенными. Синяки и ссадины у них имелись, но не более того. Напротив него, у стены, он заметил приличный арсенал — мечи, дубинки и дреколье, — и он совсем не походил на то жалкое оружие, с которым разбойники встретили их на дороге.
Это показалось ему весьма странным.
Раздавшийся откуда-то сверху звук заставил его повернуть голову. На карнизе, почти под самым сводом пещеры, сидел парень. В руках он держал лук с настороженной стрелой.
Он помахал рукой.
Геракл махнул ему в ответ.
В этот момент Иолай попытался сесть, застонал и спросил:
— Кто вы такие, ребята?
— Мы из АОФ, — ответил сидевший за столом.
Разбойники зашевелились, а Иолай и Геракл удивленно переглянулись.
— Откуда? — переспросил Геракл.
— Мы из АОФ, — горделиво повторил мальчишка. — Из Армии освобождения Фемона.
