Ворчание перешло в бессвязный лепет.
Ротус что-то мямлил, и Геракл вежливо попросил его повторить еще раз.
— Потому что дела в городе шли очень хорошо, вот почему, — проворчал заговорщик. — Никто не хотел рисковать, меняя власть, от добра добра не ищут.
— Не так уж хорошо, — поправила его Вениция.
— Ну да, не так хорошо, — согласился Ротус.
— Правильно! — крикнул кто-то. — Не так уж хорошо. Вообще-то иногда просто ужасно.
Повстанцы возмущенно загомонили. Они много махали кулаками и долго топали ногами. Затем кто-то затянул песню, явно предназначенную для подъема бунтарского духа. И снова все махали кулаками и топали ногами.
Геракл и Иолай переглянулись.
— Скажи мне, я точно не умер? — спросил Иолай.
Геракл покачал головой, хотя и сам заподозрил, что, вероятно, еще спит и что это еще один из тех кошмарных снов, значение которых он намеревался разгадать после пробуждения, чтобы стало ясно, что ему делать дальше. Вдобавок ко всем несчастьям от всех этих криков и распевания песен во всю глотку у него раскалывалась голова, и без того болевшая.
Когда Иолай резко толкнул его локтем, он только вздохнул. Увы, он не спал. Совсем не спал.
Иолай наклонился к нему:
— Геракл, нам нужно выбираться отсюда.
— Знаю.
— Мы не должны разочаровывать тех красавиц.
— Знаю.
— Я хочу сказать, они зависят от меня, Геракл. То есть от нас. Мы должны осуществить их заветную, с детства, мечту — стать царицей лета. Стать царицей Фемона. Стать…
Геракл щелкнул пальцами перед подбородком друга, приказывая ему замолчать.
— Все эти фразы ты взял из приглашения, не так ли?
Иолай нахмурился, потер подбородок и уже открыл рот, чтобы опровергнуть сомнения Геракла в его способностях к красноречию, не говоря уж об искренности, но передумал и кивнул.
Пение продолжалось.
Прошел долгий и ужасный час, когда одна песня сменялась другой. Во время «спевки» Геракл сообразил, что все это, вероятно, тоже месть Геры.
Потом Иолай снова толкнул его локтем.
«Конечно, — подумал Геракл, — у тебя всегда куча идей наготове».
— Только скажи мне то, чего я еще не знаю, — проворчал он.
— У них есть лошади.
Геракл недоверчиво воззрился на приятеля:
— Что у них есть?
— Лошади. Вот почему кто-то из них постоянно уходит. Чтобы присматривать за лошадьми. — Иолай придвинулся поближе к другу. — Так что мы выберемся с тобой отсюда, схватим пару лошадей и ускачем. — Он улыбнулся.
Геракл улыбнулся в ответ.
— Каким образом мы выберемся из пещеры?
Улыбка Иолая стала еще шире.
— Это по твоей части. Я подумал о лошадях. — А когда Геракл с досадой потер подбородок, он засмеялся: — Ладно, я пошутил. Но план у меня все-таки есть. — Он оглядел поющих повстанцев. — Когда я тебе скажу, беги к выходу.
— Ладно, — с сомнением сказал Геракл. — И когда мы это сделаем?
— Немедленно. Беги! — крикнул Иолай, вскочил на ноги и кинулся прочь.
Изумленный Геракл посидел еще мгновение, потом застонал, вскочил на ноги и последовал к выходу из пещеры за Иолаем.
Изумленные заговорщики продолжали петь еще некоторое время, пока до них не дошло, что их пленники сбежали. И тогда песню сменили крики, визг. Все сначала бросились к своему оружию, а потом уже к выходу.
Первым опомнился сидевший на карнизе лучник.
Глава IX
Прибытие в Фемон
Когда Геракл и Иолай выскакивали из пещеры, в черные, выкованные Гефестом доспехи, защищавшие каждую руку Геракла от запястья до локтя, попала стрела. Удар ошеломил его, так что он едва не споткнулся и подумал, что эти заговорщики не такие уж и олухи, как он решил вначале.
Пещера находилась в основании низкого, поросшего травой холма. Перед входом росли невысокие деревья, а под ними паслось несколько лошадей. Еще одна стрела просвистела мимо левого уха Геракла, но он не оглянулся: это лишь задержало бы его и превратило в более удобную мишень.
Через несколько мгновений Иолай вспрыгнул на спину чалой кобылы, вцепился в ее гриву и ускакал. Геракл, не любивший верховой езды (он признавал только колесницы), нашел себе крупного вороного жеребца и одним прыжком оказался на нем. Потом он разогнал остальных лошадей и помчался вслед за другом.
Лишь теперь он позволил себе бросить взгляд на своих несостоявшихся тюремщиков. Они добежали до деревьев, и некоторые из них безуспешно пытались поймать остальных лошадей, другие орали во всю глотку от злости и бессилия, размахивая руками и оружием. Теперь Гераклу стало ясно, что они уже не помешают ему и Иолаю добраться до Фемона.
Он должен был почувствовать облегчение.
Но вместо этого он был озадачен.
К этому времени Иолай придержал свою кобылу и пустил ее рысью. Его лицо покраснело от смеха и возбуждения, а когда Геракл догнал его, он протянул ему руку.
— Здорово! — воскликнул он с самодовольной улыбкой. — Скажи, правда ведь все прошло как по маслу?
Геракл нахмурился:
— Я думал, у тебя есть свой план.
— Это и был мой план.
— «Беги!» — вот и весь твой план?
— Конечно.
Геракл не мог поверить своим ушам:
— Разве это план? «Беги!» Разве можно это назвать планом?
— А что тут такого? — пожал плечами Иолай. — Ведь он сработал, разве не так? И мы теперь свободны. Верно?
Не желая поддерживать своим ответом его тщеславие, Геракл протянул левую руку и показал на маленькую царапину, оставшуюся на доспехах.
— Стрела, Иолай. Еще немного, и она угодила бы в меня.
Иолай понимающе кивнул:
— Но ведь не попала же, Геракл. Не попала.
— Да, но…
Иолай рассмеялся и гикнул, понуждая кобылу перейти в галоп.
— Поехали, Геракл! — крикнул он через плечо. — До заката осталась лишь пара часов. Нас ждут красавицы!
«Ладно, — согласился Геракл. — Стрела действительно не принесла мне вреда. И убежать нам удалось. Так что все сработало. И все-таки… «Беги!»? И это он называет своим планом?»
Однако он не мог удержаться от мимолетной улыбки, подумав о торжестве своего друга и об этом, так нелепо начавшемся дне.
Под чистым голубым небом равнина мягкими волнами понижалась к югу; луга с сочной, невысокой травой прерывались только маленькими домиками и пасущимися стадами, которые виднелись вдали, к востоку и западу. Дикие цветы добавляли зеленой равнине яркие краски. Там и сям, над озерками и речками росли одно-два раскидистых дерева, давая тень и укрытие от непогоды пастухам. Холмы остались за спиной, и воздух стал солоноватым, острым и бодрящим. Над головой медленно кружились несколько чаек, а чуть выше — парочка коршунов.
Геракл вдохнул морской воздух полной грудью, и его головная боль наконец-то прошла. И он подумал, мысленно сплюнув три раза, что их поездка, возможно, окажется все-таки не такой уж и плохой.
Иолай махнул ему рукой с вершины небольшого пригорка и поскакал вперед, не обращая внимания на резкие толчки, которые получал его зад при галопе.
— Смотри! — воскликнул он, когда его догнал Геракл. — Вот и фемон! Наша судьба ждет нас!
Впереди начиналась широкая, хорошо наезженная дорога. К городу двигались всадники и пешеходы, повозки и колесницы. Фемон не поразил Геракла своей величиной — видал он города и покрупнее, но ему было приятно, что такой город не портили ни крепостные стены, ни глубокие рвы. Под солнечными лучами на крышах ярко блестела черепица; стены домов радовали глаз разноцветными мягкими красками, а там, где небо сливалось с горизонтом, сверкало море.
Геракл повернул лицо к Иолаю и тепло улыбнулся:
— Должен тебе признаться — это была хорошая идея.
Иолай гордо выпятил грудь:
— Конечно, хорошая. Неужели ты когда-нибудь сомневался во мне? Нет, не отвечай! Не порти мне удовольствие.
Геракл и не стал отвечать, только рассмеялся.
Иолай объяснил, что прежде всего им нужно поехать на главную площадь Фемона, так написано в приглашении. Там они найдут здание совета старейшин, встретятся с Титом Перикалом, получат его указания — и будут принимать восторженное поклонение горожан.
