– В чем дело? Мы же не собираемся делать сейчас ничего плохого, верно? Да и вообще не собираемся! Стало быть, раздевайся и идем купаться.
– Мы... не?.. – промямлил я, хватаясь за последнюю соломинку.
– А иначе мы лишимся единорогов.
Единороги. Все сразу стало на свои места. Естественно, что они считаются крайне редкими животными, ибо увидеть их могут лишь девственницы да девственники. Я был уже достаточно взрослым, чтобы понимать намеки, касающиеся Тайн Взрослой Жизни, хотя сам еще в нее не вступал. В противном случае мне бы просто не удалось приблизиться к единорогу.
Я спешился и сбросил одежду. Мы плавали в прохладной чистой воде, обнаженные и невинные, как фавн с нимфой. И все же некое смутное сожаление шевелилось в моей душе. Даже перемазанная в грязи Мари-Анна была удивительно красива, а сейчас она стала еще красивее.
– Почему ты так на меня смотришь? – наивно спросила она.
– Я никогда не видел ничего прекраснее, – ответил я, не задумываясь.
Теперь наступил ее черед покраснеть.
– Никто мне этого раньше не говорил. Спасибо, Хамфри.
С приятным удивлением я понял наконец, что мы действительно ровесники. У нее было тело сформировавшейся женщины, а у меня тело сформировавшегося гнома, а опыт – приблизительно одинаков. Мне было приятно сознавать, что мой невинный комплимент тронул ее до глубины души.
В голову полезли куда менее невинные комплименты, но я сдержался. Обмана в этом никакого не было, а была элементарная вежливость. И осторожность.
Итак, мы плавали, мылись, бегали по берегу нагишом, чтобы скорее обсохнуть, высматривали съедобные фрукты и орехи. И я думал невольно: если это начало новой жизни, то оно мне нравится.
Глава 4
Королевский инспектор
Дело шло к вечеру.
– Хорошо бы поискать место для ночлега, – сказала Мари-Анна.
Проще всего было бы вскарабкаться на подходящее дерево и там и заночевать, но вряд ли она имела в виду такой ночлег. Что касается меня, то я привык к неудобствам.
– Я, пока шел сюда, приметил домик у дороги. Может быть, хозяева позволят нам переночевать на полу.
– Можно попросить подушки и одеяло, – добавила она.
Мы вскочили на единорогов, и весьма быстро преодолели расстояние, на которое я потратил днем не меньше часа. Домик стоял посреди небольшого поросшего сорной травой пустыря и имел такой мирный вид, что я невольно заподозрил неладное.
– Больно уж он безобидно выглядит, – сказал я.
– Дом как дом, – возразила она. – Не съест же он нас, в конце-то концов!
Пристыженный ее беспечностью, я спешился и, подойдя к двери, постучал. Дверь открылась сама собой, явив уютное жилище, где было все, что нам необходимо: стол, стул, а главное – кровать с кипой подушек и одеял. Меня это несколько насторожило. Раскидистая тенистая путана, свесившая щупальца над тропинкой, тоже кажется безвредной до тех пор, пока беспечный путник не попадет в ее объятия. Дом, конечно, не дерево, и тем не менее...
– Где же хозяева? – подойдя ко мне сзади, спросила Мари-Анна. Мне стало приятно, что она стоит у меня за плечом. Честно говоря, мои отношения с ней были такими же таинственными и замысловатыми, как с этим вот домом, правда, причина была другая.
– Пусто, – сказал я. – Хозяевами даже и не пахнет.
Я мог это утверждать с полной уверенностью после купания в целебном источнике мое обоняние стало куда острее.
– Стало быть, дом ждет жильцов, – беззаботно заметил она. – Нам ведь только ночь переночевать.
Она отодвинула меня и вошла внутрь. Я последовал за ней – ведь не мог же я оставить ее одну! Впрочем, ничего страшного не произошло. Дом действительно ждал жильцов. Да, но с какой целью? Я был далеко не уверен в том, что цели эти совпадают с нашими.
Мари-Анна сказала единорогам, что до утра в них нужды нет, и животные умчались. Хорошо, когда есть магический талант. Ах, если бы я тоже умел что-нибудь такое!
Я взглянул на кровать и сказал:
– Я возьму несколько одеял и постелю себе на полу.
– Да не будь ты глупеньким! Ляжем на кровати вдвоем.
Я не возражал. Оказывается, иногда бывает даже приятно, когда тобой помыкают. Впрочем, тут все зависит от того, кто помыкает. У Мари-Анны, например, это выходило просто замечательно.
Она мигом переоделась в ночную сорочку, извлеченную из мешочка – скорее всего, магического, потому что в нем не поместилась бы и половина извлекаемых из него вещей. Я старательно отводил взгляд от ее штанишек, хотя видывал ее во время купания и совершенно обнаженной. Но нагота наготой, а штанишки штанишками. Тот, кто постиг Тайны Взрослой Жизни, обязан весьма тонко различать эти понятия. Я переоделся в сухие шорты, и мы залезли под одеяло.
Затем Мари-Анне пришла в голову новая мысль.
– Кстати, ты не знаешь, как вызывают аиста с младенчиком?
– Нет, – сказал я.
– Это хорошо. А то единороги этого терпеть не могут. Я тоже не тороплюсь узнать.
К несчастью, любопытство – моя страсть. Я хотел знать все о Ксанте, в том числе и то, как аисты приносят младенчиков. Однако лежать рядом с нежной и теплой Мари-Анной было так хорошо, что ради этого стоило пожертвовать даже любопытством. Я решил, что тоже не буду интересоваться аистами и прочим. Во всяком случае, сейчас.
– Расскажи мне о себе, – сказала она.
Я удивился.
– Но разве ты не хочешь спать? Ты что, не устала?
– Устала, конечно. Но должна же я знать, с кем сплю.
Резонно. И я начал рассказывать о моей тусклой жизни и о желании узнать в один прекрасный день (если повезет, конечно) все-все-все о Ксанте.
Странно, но она выслушала меня с интересом.
– Я думаю, что это весьма похвально, Хамфри. Я уверена, что когда-нибудь тебе это удастся. – Она прижалась ко мне, и так это было чудесно, тепло и мягко!
– А... могу ли я узнать что-нибудь о твоей жизни?
Она засмеялась.
– Почему бы и нет, Хамфри, если тебе это интересно! Но рассказ будет коротким: я сбежала из дому.
– Но ты кажешься такой красивой девушкой!
– А я и есть красивая девушка! В том-то все и дело. Мой отец сказал, что я уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж и начать вызывать аиста. Меня хотели выдать за тупейного мастера. Он мне не понравился. От такой работы быстро тупеют. Кроме того, от меня сбежали бы единороги. Правда, я могла бы заняться и другими копытными, но единороги – мои любимцы. Вот поэтому я и сбежала.
И я был очень раз за нее.
– Спасибо, Хамфри, – сказала она.
– Но я же ничего не сказал!
– Сказал. Ты дернул ухом, совсем как единорог. Я почувствовала это щекой.
Кажется, я и впрямь освоил язык копытных. И, возможно, причиной тому было не только общение с единорогами, но и нечаянное купание в целебном источнике. Ушными мышцами я теперь владел в совершенстве.
