Скайбрайт повернула голову в сторону девушек и застыла. Чжэнь Ни устроилась у ног Лэн, прислонившись к ним, как кошка. Лэн касалась волос Чжэнь Ни, расплетая их, и пряди падали на плечи, а в воздухе витал запах жасмина. Девушка расчесывала волосы ее госпожи с мечтательным видом. Скайбрайт попыталась сглотнуть. Никто не имел права заплетать волосы Чжэнь Ни, кроме нее, не учитывая те случаи, когда Скайбрайт была больна.
Чжэнь Ни подняла голову и улыбнулась Скайбрайт.
— Разве у нее не милейший голосок, Лэн?
Лэн склонила голову, как воробей, а потом кивнула.
— Так и есть.
Она перестала петь.
— Продолжай, Скай. Но спой что-нибудь веселое. О возлюбленных, что вместе, а не порознь, — Чжэнь Ни обхватила рукой колени Лэн, и жест показывал, как они сблизились.
Скайбрайт казалось, что она что-то пропустила. Если Чжэнь Ни и Лэн во что-то играли, но ее никто не пригласил. Лэн была застенчивой и сдержанной, в отличие от Чжэнь Ни. Но ее госпожа, похоже, изменила ее, как только Чжэнь Ни могла, и Лэн теперь смеялась. Она была выше по статусу, чем Скайбрайт, она была ближе к госпоже, чем Скайбрайт, что оставалась лишь служанкой и не любила говорить с Лэн, притворяясь ее другом. Это ей не подходило.
Скайбрайт опустила голову и прочистила горло, прежде чем снова запеть. Эта песня была о воссоединении возлюбленных, о продолжении их любви, несмотря на смену времен года. Ее голос становился громче, чистый и сильный, она пела для двух девушек. Скайбрайт закрыла глаза, и теперь она пела и для себя тоже, стараясь облегчить боль в груди. За эти дни так многое изменилось, и Скайбрайт теперь не могла точно сказать, кем она была. А Чжэнь Ни, которая знала о ней все, теперь почти ничего о Скайбрайт не знала.
Чжэнь Ни и Лэн хлопали, когда Скайбрайт допела, но она не подняла голову. Позже Роза и Перл принесли подносы с чаем, фруктами и сладостями. Чжэнь Ни и Лэн одновременно встали с одинаковыми улыбками. Скайбрайт поспешила сервировать их стол и налить каждой охлажденный жасминовый чай. Ее госпожа подмигнула и похлопала по стулу рядом с собой.
— Ты прекрасно спела, Скай. Тебе стало лучше?
Грызя рисовый шарик, даже не чувствуя его вкуса, она выдавила улыбку.
А может ли она вернуться в прежнее состояние?
* * *
Скайбрайт множество раз поправляла тонкую простыню на своей кровати, потом открыла решетчатое окно, чтобы душную комнату заполнил воздух. Она собиралась встретиться с Кай Сеном завтра утром, подумать, как она оправдается перед Чжэнь Ни. Ее сердце забилось быстрее от мысли о нем, и она осадила себя из-за такой влюбленности.
Тень накрыла лунный свет, проникавший в ее спальню, порыв ветра зашевелил листья яблонь. Ночь шептала ей. Она вышла во двор, даже не накинув поверх одежды для сна халат. Восторженное бормотание доносилось со стороны аллеи за ее комнатой, и она поспешила на звук, не обувшись.
Скайбрайт зашла за угол и резко остановила. Узкая аллея была заполнена призраками, что столпились у столика, что она накрыла для них. Они сияли, некоторые мерцали, как пламя свечи. Она могла бы их коснуться, если бы захотела, но стояла на месте, ошеломленная таким количеством призраков.
Запах сандалового дерева донесся до нее. Она зажигала палочку, перед тем как пошла спать. Высокий дух, что говорил с ней, завис над столиком, направляя каждого духа. Он увидел ее и кивнул с улыбкой, его широкое лицо превратилось в улыбающийся череп. Другие духи, казалось, ощущали, что их лидер узнал ее.
Спасибо, гоооооспожа… немного рисового вина в следующий раз… а личи… очень люблю личи… мне их не хватает.
Голоса сливались в один, вскоре она уже не разбирала слова.
Их глава вскинул в воздух кулак, и духи тут же притихли.
— Тихо. Он идет.
Кто идет?
— Он может прогнать нас в загробный мир, если захочет, — сказал другим призракам главный дух. — Пора уходить.
Духи замерцали, а потом растворились во тьме. А потом на стене особняка появился силуэт. Свет луны стал ярким, хотя на аллею все равно падала тень. Скайбрайт не двигалась, боясь, что привлечет внимание нарушителя. Он был в черном и сливался с темнотой. Она успела заметить лоб и скулы, когда их осветил лунный свет. Нарушитель остановился у самодельного алтаря, разглядывая его.
Скайбрайт стояла, а потом слегка двинулась вправо, надеясь сбежать за угол. Скрытое лицо повернулось к ней, еще два вдоха, и он схватил ее за плечи, прижимая к стене. Она раскрыла рот, чтобы закричать. Он зажал ее рот ладонью, и они смотрели друг на друга. Осознание вспыхнуло одновременно.
— Боже. Это ты, Скайбрайт? — спросил Кай Сен, убирая от нее руки.
Ее колени подкосились, и он поймал ее за локоть.
— Прости, — сказал он. — Я не думал, что встречу кого-нибудь, — она дрожала из-за его ладони на ее руке. — Что ты здесь делаешь? — прошептал он.
— Я? — она ответила слишком громко. — Я живу здесь! Что здесь делаешь ты?
Она заметила его удивление и в темноте. Он отпустил ее, и она отстранилась, прислоняясь к стене, сердце бешено билось.
— Я преследовал… — он резко замолчал. — Я думал, что что-то услышал.
Духов. Кай Сен услышал духов.
— Но почему ты так далеко от монастыря? — он все еще был слишком близко, она чувствовала жар его кожи. — Да еще и посреди ночи?
Он застенчиво улыбнулся.
— Ты мне не поверишь.
Она посмотрела на него, надеясь, что он заметит ее взгляд даже в полумраке аллеи.
— Ладно. Я слышал странный… шум последние несколько ночей. Голоса. Они приходили с ветром, — Кай Сен склонил голову и разглядывал ее. Его лицо было почти скрыто, он казался незнакомцем. Она не могла уловить цвет его глаз, хотя она чувствовала на лице его взгляд. — Я пошел за голосами. Я хотел убедиться, что не схожу с ума.
«Кай Сен был другим», — поняла она.
— Там были сотни светящихся силуэтов, они шли из леса, — сказал он. — Я думал, что это лишь свет, но из шепота иногда складывались слова. Я мог их понять.
— Что они говорили?
— Они… требовали. Голодные, — он замолчал. — Ты тоже их слышала?
— Да…
Кай Сен склонился к ней, но взял себя в руки и выпрямился.
— Но как?
Потому что она могла становиться змееобразным демоном. Потому что она была чем-то из их мира, как они. Она покачала головой, не в силах врать ему.
— А ты?
Он склонил голову, его черные волосы упали на лоб. Скайбрайт хотела дотянуться до них и убрать их со лба.
— Я не был искренен, когда говорил, что меня оставили родители. У меня… было предчувствие, как только я научился говорить. Настоятель называет это ясновидением. Мои родители и жители деревни думали, что я был отмечен, — он коснулся шеи, — из-за этого.
