Корабль вычертил дугу, в радиус которой и уместился километровый остаток промахнувшегося, но продолжавшего свиваться в бесполезный клубок тела.
— Гриша, не спи.
— Уже почти.
Страшный удар потряс транспорт от дюз до рубки, и тотчас на экране обзора задней полусферы вспыхнул цветок второго взрыва.
— Осмотреться. Проверить оборудование.
— Разгерметизации нет, — выдохнул Сашка. — Машинный в порядке.
— Все работает штатно, — с легким развальцем добавил Отрепьев.
— Включаю автопилот, — внес лепту Колька-стажер и пошутил. — Собираете нечисть жуткую. Сердце остановилось и не двинулось с места, пока опасность не миновала.
— Всем спасибо. Всем кофе. Гриша, что ты плел о полезности санитаров в экологических системах?
— Мы — приманка для судьбы, — Отрепьев хитро огляделся, готовясь отпустить очередную псевдо философскую шуточку. — На одних находятся кобры и гадюки, нами заинтересовался непомерной длины питон, и это еще повезло, — Гришка вновь «включил паузу». — Порой мужиков связывают по рукам и ногам белые мыши — вааще трендец.
— Да, белые мыши, те еще санитары, — смущенно поддержал Сашка и поежился. — Большеглазая на Вуди-Руди была очень убедительна… и поэтесса до нее, — не такая уж и тощая.
— А я бы поговорил с поэтессой, — вдруг признался Колька-стажер. — Наверняка, у нее свой богатый внутренний мир из стихов и классической музыки.
— Необъятное пространство рождает мысли о вечном, — съерничал Гришка, указывая на обзорный экран. — Не забывай, Коля, наказ дяди Штольца, избегать распутных женщин.
— Поэтессы не обязательно, «распутные», но всегда опасные. Иногда, чисто для темы разговора, просишь стишок прочесть, а начинается неостановимый стихопад. Самые вампиристые из энергетических вампиров, по стишку, по строфочке; глядишь, уже весь сборник перешептали. Слушаешь и думаешь: «И чего я дурак такой вежливый: не вешаюсь в присутствии паета, чтобы ему стало хотя бы стыдно», — подытожил я разговор о «белых мышах». — Свободы и разнообразия хочет душа, но, если с утра до вечера Моцарт и рифмованные строки, то самая пора вспомнить о «дежурной веревке».
Не всегда получается разобраться сразу, ты поимел или тебя использовали.
Мы живем в большой стае, топя или вытаскивая друг друга.
Мимоходом
Поединок с монстром, занявший все внимание экипажа, «выбил» из информационного поля. Неизвестность в бою равносильна смерти, и я недрогнувшей рукой пригасил эйфорию победителей.
— Григорий сканируем пространство на предмет недружественных поползновений. Александр, перезарядка торпедных аппаратов, проверка защиты. Николай, — управление. Мне — связь с Землей.
Ответственный парень Штольц высветился на мониторе сенсосвязи мгновенно:
— Америка на потерю корабля отреагировала обиженной рожей, — Штольц своим сухим вытянутым лицом попытался изобразить «обиженную рожу америкосов», получилось не очень. — По кратчайшему маршруту запустили второй транспорт, и наш топ-менеджер не усмотрел в этом нарушений правил гонки, остальные утерлись молча.
— Догонят?
— Уже завтра, — Штольц сдвинул очки на кончик носа, готовясь сообщить нечто важное. — «Мамба Яна» вышла из каравана и пропала с экранов радаров, а тебе привет от пушистого ежика. — Штольц подмигнул и хитро улыбнулся.
— Спасибо, брат. Ответный привет и конец связи.
Наглость америкосов не знает границ. В любом правительстве всегда присутствует определенный процент, так называемых «ястребов», склонных любую проблему решать с позиции силы (своей силы), — люди «с каменным лицом». У америкосов они традиционно в большинстве. Всегда играют по своим правилам, и никто не смеет возразить, но…. как говориться в их же фильме: «Я подумаю об этом завтра»[2], а сегодня и сейчас ищем негров.
Мысленно пролистал инфу о «Мамбе Яне» — «Рыжем бивне». Грузовик российской постройки, куплен три года назад зулусским царьком Джумбой не для работы, а, «чисто, попонтоваться» перед царьками соседних племен. Из «казаться» и «быть» негры всегда выбирают «казаться», и не жалеют денег на предметы престижного обихода: бусы, зеркала, автоматы Калашникова, космические корабли и ядерные боеголовки. «Пускание пыли в глаза» не проходит по мере взросления, а принимает хроническую форму и, худо-бедно, скрашивает убогую жизнь. Тем не менее, «Мамба Яна» вооружен не луком и стрелами и реально опасен. Зулусы известны своей воинственностью и задиристостью, любимая тактика в бою — нападение из засады.
— Гриша, кого трудно искать в темной комнате?
— Чернокожих братьев, — Отрепьев потянулся и зевнул. — На сканерах чисто, может быть, и нет черной кошки на нашем участке?
— Если не видишь противника, не значит, что его нет, — неожиданно высказался Колька-стажер.
— Золотые слова. Сам придумал? — Отрепьев поднял вверх большой палец. — Командир, мы догоняем группу астероидов, и спектрометр показывает присутствие металла.
— Который смотрит блестящим от предвкушения взглядом карих глаз из-под черных нависающих бровей зулуса. Жду предложений.
— Выпулить пару торпед наудачу, — Сашка Буратино рубанул рукой воздух. — Если пришвартовались к астероиду, защита отключена. Есть шанс пробить.
— Кавалерийская атака с шашками наголо, — Отрепьев сделал паузу, ожидая взрыва смеха, и недовольно поморщился, когда его не последовало. — Подсунем обманку-замануху.
— Космокапсулу вперед пустить, — радостно подхватил Колька-стажер.
— Начинив отражающими параметрами космотранспорта. Есть программка на подобный случай, — Гришка мельком обернулся ко мне и, уловив одобрительный кивок, завозился с клавиатурой.
Корабли транспортного типа оборудованы двумя космокапсулами-шлюпками — миниатюрными четырехместными ракетами. Мы решили одну под видом транспорта «Надежда» отдать на растерзание орудийных залпов Южно-африканских аборигенов, а на второй причалить к «Мамбе Яне» и попытаться проникнуть внутрь корабля. Своеобразный абордаж.
Сашка торопливо облачался в скафандр, Колька умоляюще ловил мой взгляд, ожидая разрешения.
— У меня спецподготовка на отлично…
— В следующий раз, — я шуткой попытался смягчить отказ, — всех китаез с черными поясами отдам тебе, обещаю.
Захлопнули входной люк и прошли, отпуская за собой страховочные тросы-фалы к космошлюпкам. Из командной рубки нам виден темный, но, благодаря приборам наблюдения, прозрачный космос. Стоя на корпусе корабля, даже через приборы ночного видения различаем только неотчетливые контуры предметов в обволакивающей черноте. Смена освещения или точки наблюдения порой разительно меняет картину.
