Но ни одна душа не знала ни когда появится судно, ни порта его нахождения. Эльмар смог лишь выяснить, что иногда корабль отсутствовал по нескольку лет и последний раз его видели в Арбалине два года назад. Тогда он простоял у причала всего неделю. Когда же он вновь бросит якорь в арбалинской гавани, можно только догадываться.
Эльмар ждал и волновался. Джиннарин продолжали преследовать кошмары — высокий хрустальный замок над бирюзовым морем, поражаемый молниями черный корабль и какой—то надвигающийся кошмар.
Тянулись дни, старец разгуливал по ночам возле своего домика и пристально всматривался в далекую гавань или поднимал взгляд на сияющие в вышине звезды и громко бормотал:
— Где же ты, корабль эльфа?
ЛЕТО, 1Е9574
Араван повертел головой, пытаясь понять, откуда доносятся приглушенные густым туманом всплески. Этим утром не было ни малейшего ветерка, паруса «Эройена» обвисли, корабль медленно дрейфовал к востоку. Где—то поблизости находились Клыки Дракона — выступающие из моря крутые утесы, и, чтобы уберечь беспомощный «Эройен» от столкновения со скрытыми в тумане скалами, им предстояло вскоре бросить якорь… но сделать этого не удалось, ибо неожиданно возникла опасность совсем другого рода.
Араван осторожным жестом подозвал Бокара, и вооруженный топором гном шагнул в сторону капитана. Бокар, имея рост четыре фута и шесть дюймов, был значительно ниже эльфа, но в полтора раза шире в плечах. Не говоря ни слова, Араван указал на корму по правому борту. Бокар кивнул и зашагал к морякам и воинам и молча указал им в том же направлении. Вооруженные до зубов, они ждали — гномы, одетые в кожаные нагрудники и темные стальные шлемы, прикрывающие лицо, и люди, без брони, но с абордажными саблями в руках.
Неделю назад судно находилось в порту Джанйонга и загрузилось мускатным орехом и корицей, добавив в качестве балласта фарфоровой посуды. Они плыли на юг, забирая слегка к востоку, через море Джинга, сопровождаемые несильным, но попутным ветром. На всех парусах — кливера, бизани, стаксели — «Эройен», вспенивая за кормой белый след, приближался к наводненному пиратами проливу Алакка, длинной узкой щели между берегом моря Джинга и отвесными утесами Лазана… и вдруг ветер внезапно стих. Ночь они простояли на якоре, ожидая, что ветер поднимется вновь. Но с наступлением утра из джунглей выполз настолько плотный туман, что в двух шагах ничего не было видно. И в этом мраке вдруг послышался голос, произнесший непонятное ругательство и тут же умолкнувший. Араван приказал поднять якорь, и судно легло в дрейф, — впрочем, в вялом потоке «Эройен» лишь слегка изменил свое положение. Команда взялась за оружие, поскольку было совершенно ясно, что пираты совсем близко.
На палубе появился черный гигант по имени Джату. Он разыскивал Аравана. Подойдя к эльфу, он мягким голосом произнес:
— Капитан, я не могу в этом тумане разглядеть их корабль, но у них на марсовой площадке находится наблюдатель. Площадка скользит по верхушке облака, и он прямо оттуда руководит командой.
— Плохо дело! — негромко произнес Араван. — Где они?
— Румб или два по правому борту.
— Ну что же, в таком случае ничего другого не остается, как принимать бой. Они тебя заметили, Джату? Нет? Тогда пираты еще могут надеяться удивить нас, полагая, что мы не подозреваем об их присутствии. Возьми двух человек и осторожно опусти якорь на дно. — Араван подошел к командиру воинов Бокару. — Приготовь абордажные крючья. Мы ворвемся к ним первыми.
Бокар отчаянно усмехнулся в рыжую бороду, его темные глаза сияли. На правом борту воины и моряки ухватились за лини. В трех местах широкие длинные доски с крючками на концах были прикреплены к лееру, они исполняли роль висячего моста для вторжения.
Араван отдал следующий приказ:
— Спрячьтесь. Пусть продолжают думать, что мы еще спим.
Прошло немного времени, и теперь все могли слышать по—воровски тихое погружение весел в воду. И вот неясный силуэт стал различим. Это была двухмачтовая джонка с задранной кормой.
— Жди, — выдохнул Араван, обращаясь к командиру воинов.
Джонка уже поравнялась с серединой судна, прозвучала еле слышная команда «сушить весла», гребцы взялись за оружие, и на палубе можно было различить двигающиеся фигуры, готовящиеся к абордажной схватке.
Корпус джонки мягко прижался к борту намеченной жертвы.
— Жди, — еще раз выдохнул Араван.
Обернутая тканью кошка была переброшена через леер «Эройена», за ней быстро последовали еще три, и джонка была плотно подтянута к корпусу корабля эльфач
— Давай! — скомандовал Араван.
— Давай! — рявкнул Бокар.
— Давай! — истошно завопила вся команда; с громовым треском деревянные мосты ударились о палубу пиратского судна, длинные железные крюки, словно вороньи когти, схватили, крепко удерживая, прибрежного налетчика. Раздался древний боевой клич гномов:
— Чакка шок! Чакка кор!
Бокар с топором в руке помчался по окутанному туманом мосту, следом за ним бежал гигант Джату, и, словно призрак из тумана, появился затянутый в серую кожу Араван, раскачиваясь на веревке над головами пиратов. Повсюду раздавались леденящие кровь крики и свирепые, не поддающиеся описанию вопли гномов—воинов и людей—моряков, крепко сжимающих в руках оружие
Бокар бросился в гущу растерявшихся разбойников, его боевой топор так и косил неприятеля, в это время Джату, размахивая дубинкой, расшвыривал пиратов по сторонам, трещали черепа, ломались кости. Словно возникший из тумана демон, Араван отпустил веревку и приземлился на палубе полуюта. Эльф вовремя увернулся от просвистевшей мимо его уха кривой индийской сабли в руках изры—гающего проклятия смуглого пирата, в кожаном жилете, е нашитыми на нем медными бляхами.
— Шинг, шанг, — раздавались резкие звуки от ударов стали о сталь, Араван оттеснил пирата, разбойник с истошным воплем опрокинулся через борт и, завывая, упал в море. Большая часть команды «Эройена» высыпала на борт джонки, они без особого труда разгромили разбойников. Пираты были порублены топорами гномов и изрезаны на куски саблями командой корабля эльфа. Битва закончилась, практически не успев начаться.
И когда джонка была очищена от неприятеля, Араван крикнул:
— Осмотрите раненых.
В команде «Эройена» пострадало только пять человек, и лишь рулевой нуждался в более серьезной помощи, чем остальные.
— Хэген, ты поправишься и вернешься за штурвал недели через две, — сказал ему Араван, присутствовавший при осмотре раненого судовым доктором.
