Бодэн подхватил Фелисину на руки и прикрыл своим телом. Их окутало огнем, упавшим с неба.
«Дракон решил выжечь блох».
Бодэн защищал ее от огня, а пламя уже лизало его кожаную рубаху, спину, волосы. Он хрипло дышал. Потом Бодэн ринулся по проходу на нижнюю палубу. Фелисина слышала голоса. Мелькнул Геборий. Дым, окружавший старика, был таким же черным, как узоры его татуировки. Геборий ударился о перила палубы, затем опрокинулся и упал за борт.
«Силанда» горела.
Бодэн к этому времени достиг средней мачты. Из дыма вынырнул Кульп. Схватив разбойника за руку, маг что-то крикнул ему, стараясь перекричать гул и рев пламени. Но Бодэн как будто помешался. Он оттолкнул Кульпа, швырнув мага прямо в огонь.
Рыча от боли, Бодэн добрался до ступенек кормовой палубы и вскарабкался наверх. Матросов там не оказалось; либо огонь уже испепелил их, либо они умирали где-нибудь в трюме. Фелисина не пыталась вырваться из могучих рук Бодэна. Убедившись в невозможности спастись, она даже приветствовала наскоки огня, становившиеся все более частыми.
Не выпуская Фелисину, Бодэн перемахнул через перила и прыгнул.
Они упали на песок, по твердости своей напоминавший камень. Может, это и был камень. У Фелисины перехватило дыхание. Она лишь ощущала, что они с Бодэном катятся вниз по крутому склону. Их путь завершился на россыпи гладких округлых камешков. Огня вокруг не было.
Над головой ярко светило солнце. Медленно оседала пыль, поднятая их телами. Где-то совсем рядом жужжали мухи. Такой знакомый звук заставил Фелисину вздрогнуть.
«Мы вернулись. Мы — дома!»
Бодэн со стоном отполз в сторону, поскрипывая голышами. Разбойник сжег себе почти все волосы. Голова его имела цвет расплавленной бронзы. От рубахи остались почерневшие лоскуты, чем-то похожие на куски паутины. Кожа на спине потемнела. Сгорела и повязка на руке, обнажив распухшие, исцарапанные пальцы. Странно, что кожа разбойника нигде не потрескалась и не пошла волдырями. Фелисине показалось, будто огонь позолотил Бодэну спину.
Потом он начал подниматься. Каждое движение было медленным. Бодэн поморгал, глубоко втянул в себя воздух и оглядел себя.
«Что, ожидал чего-то другого? Тебе ведь не так уж и больно. Я это чувствую по твоему лицу. Ты остался жив, но что-то изменилось. Нет, не что-то. Все изменилось. И ты сам это чувствуешь. Неужели тебя невозможно убить, Бодэн?»
Бодэн поглядел на нее и наморщил лоб.
— Как видишь, мы живы, — сказала Фелисина.
Фелисина тоже встала. Они стояли на дне пересохшего ручья. Трудно сказать, когда в последний раз здесь текла вода. Сейчас о ней напоминали лишь увесистые камни, принесенные потоком. Ширина русла была не более пяти шагов, склоны вдвое превышали человеческий рост. Их слагали слои разноцветного песка.
Жара была нестерпимой. У Фелисины мгновенно взмокла спина.
— Как нам выбраться отсюда? — спросила Фелисина, будто в обязанность Бодэна входило отыскать удобное для подъема место.
— Принюхайся. Отатаралем нигде не пахнет? — вместо ответа спросил разбойник.
Фелисина похолодела. Неужели их опять вынесло на остров? Она принюхалась.
— Я не чувствую. А ты?
— Я тоже. Просто подумалось.
— Странные у тебя мысли, — сердито бросила она. — Что ж, давай теперь искать, как нам подняться наверх.
«Ты ждал, что я начну благодарить тебя за спасение моей жизни? Ждал, по глазам вижу. Хотя бы одного слова или даже взгляда. Не дождешься!»
Они побрели по каменистому руслу, сопровождаемые облаком мух и эхом собственных шагов.
— Я… потяжелел, — вдруг сказал Бодэн.
Фелисина изумленно вскинула голову.
— Как ты сказал?
— Потяжелел.
Бодэн осторожно растирал пальцы искалеченной руки.
— Я стал… плотнее, что ли. Не знаю, как это выразить. Но что-то изменилось.
«Что-то изменилось».
Фелисина взглянула на него, и у нее внутри зашевелилось странное чувство… Слезы, давно копившиеся и сдерживаемые… они были готовы прорваться наружу.
— Меня как будто прожгло до самых костей, — сказал Бодэн.
— А во мне ничего не изменилось, — дерзко возразила Фелисина.
Она повернулась и, не оглядываясь, пошла дальше. Бодэн двинулся следом.
Вскоре они увидели еще одно русло, боковое. Оно и вывело их наверх, на песчаную равнину. Словно сточенные зубы, среди песка поднимались каменистые холмы. Над ними и над всей равниной дрожал раскаленный воздух.
Вдали маячила человеческая фигура. Другая лежала рядом, не подавая признаков жизни.
— Да это же Геборий! — воскликнул Бодэн. Тогда кто другой? Жив он или мертв?
Геборий тоже заметил их, но продолжал стоять. Одежда на бывшем жреце Фенира сгорела почти дотла, однако татуированное тело совсем не пострадало.
— Смотри-ка, Бодэн, мы теперь с тобой оба лысые, — криво усмехнулся старик.
— Никак стали братьями? — язвительно спросила Фелисина. Она узнала лежащего. То был Кульп.
— Мертв? — спросила она.
— Не думаю, — возразил Геборий. — Он сильно ударился, когда падал. Но жить должен.
— Тогда буди его, — потребовала Фелисина. — Я не собираюсь печься тут и ждать, пока маг всласть выспится. Думаю, ты успел сообразить, что мы вновь угодили в пустыню. Прежде всего, у нас нет воды. Пищи и других необходимых припасов тоже нет. Наконец, мы даже не знаем, куда нас выбросило.
— Вот это я тебе могу сказать, девочка. Мы находимся в Семиградии.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — ответил бывший жрец Фенира.
Кульп со стоном очнулся, потом сел. Одна рука мага осторожно дотронулась до шишки над левым глазом. Нельзя сказать, чтобы встреча с пустыней его обрадовала.
— А вон там расположилась Седьмая армия, — пошутила над ним Фелисина.
Маг было поверил, но затем догадался, что это шутка, и натянуто улыбнулся.
— Все шутишь, красавица.
Кульп встал, внимательно обвел глазами местность, потом запрокинул голову и принюхался.
— Семиградие, — вслед за Геборием повторил он.
— Почему у тебя не сгорели волосы? — полюбопытствовала Фелисина. — Смотрю, ты даже не обжегся.
— Ты хоть знаешь, по какому Пути двигался тот дракон? — спросил его Геборий.
— Клобук, наверное, знает, — ответил Кульп.
Он недоверчиво провел по спутанным волосам и убедился, что они целы.
— Возможно, один из Путей Хаоса. Может, два Пути схлестнулись и породили бурю. Не знаю. Такого я еще не видел, хотя мои слова немного значат. Я ведь не Властитель.
— Верно подмечено, — скривила губы Фелисина.
— А твои конопатины начали исчезать.
