— Верно подмечено, — скривила губы Фелисина.
— А твои конопатины начали исчезать.
Фелисина сразу же забыла про свои колкости. Бодэн хмыкнул.
— Тебе смешно? — накинулась она на разбойника.
— Честно сказать, красивее ты от этого не стала.
— Хватит болтать, — прикрикнул на них Геборий. — Сейчас полдень, и до вечерней прохлады мы все основательно прожаримся. Нужно найти какое-нибудь укрытие.
— Кто-нибудь видел матросов? — спросил Кульп.
— Мертвы, — равнодушно ответила Фелисина. — Когда корабль загорелся, они были в трюме. Чем меньше ртов, тем лучше.
Никто не сказал на это ни слова.
Кульп повел их к дальней гряде холмов. Остальные послушно двинулись следом. Где-то через полчаса маг остановился.
— Прибавьте шагу. В воздухе пахнет песчаной бурей. Фелисина несколько раз шумно втянула воздух.
— А по-моему, в воздухе не пахнет ничем, кроме отвратительного пота. Бодэн, отойди подальше, не то я в обморок упаду.
— Он бы и рад отойти, если б смог, — пробормотал Геборий с явным сочувствием к разбойнику.
Бывший жрец смущенно кашлянул, будто сболтнул лишнего. Фелисина насторожилась и повернулась к разбойнику. Глазки Бодэна по-прежнему ничего не выражали.
— А-а, телохранитель, — понимающе кивнул Кульп. Голос его звучал холодно. Маг глядел на Гебория.
— Довольно недосказанности! Я хочу знать, кто такой Бодэн и насколько можно ему доверять. Пока Геслер и матросы были рядом, я не лез к вам с расспросами. Но теперь я должен знать. Итак, у этой капризной девчонки есть телохранитель. Почему? Вряд ли Бодэн добровольно согласился оберегать эту своенравную и жестокосердную особу. Значит, его наняли. Говорите, Геборий, кто она?
— Младшая сестра Таворы, — поморщившись, ответил Геборий.
— Какой Таворы? — не сразу понял Кульп. — Адъюнктессы? Но как она очутилась на каторге?
— Мог бы и догадаться, маг. Сестрица меня сослала, — усмехнулась Фелисина. — Ты прав: какая там добровольная охрана! Слыхал, наверное, про «очищение от высокородной скверны»? Мы были первыми, от кого очистилась империя.
Потрясенный маг повернулся к Бодэну.
— Выходит, ты — «коготь»?
Вокруг Кульпа заблестел воздух. «Открыл свой Путь», — догадалась Фелисина.
— Воплощенное сожаление адъюнктессы о содеянном, — с презрением добавил маг.
— Бодэн — не «коготь», — возразил Геборий.
— Тогда кто?
— Здесь я должен напомнить вам кое-какие сведения из истории.
— Только без длинных рассуждений, — попросил Кульп.
— Танцор и Угрюмая были вечными соперниками, — начал старик. — Танцору для ведения военных кампаний понадобилась вспомогательная тайная сила. Обладая известным чувством юмора, он назвал свою организацию «Коготки». Тут явный намек на имперский символ: когтистая лапа демона, охватившая шар. Угрюмая юмором никогда не отличалась. Она по-обезьяньи слизала у него принципы построения, зато название дала более внушительное — «Коготь». «Коготки» действовали за пределами империи. А «Коготь» сделался внутренним надзирателем. Точнее, гнездом шпионов и ассасинов.
— Насколько знаю, «когтей» вовсю используют и в военных делах, — сказал Кульп.
— Теперь да. Когда в отсутствие Келланведа и Танцора Угрюмая стала регентом, она повела охоту на «коготков», отправив против них своих любимцев. Предательство поначалу было едва заметным: помехи в выполнении миссий, приводящие к провалу последних. Но потом кто-то из «когтей» утратил бдительность, и игра Угрюмой выплыла наружу. И тогда обе силы сцепились не на жизнь, а на смерть.
— «Когти» победили.
Геборий кивнул.
— Угрюмая перекрестилась в Ласэну и стала императрицей. «Когти», будто жирные вороны, воссели на груде черепов, а «коготки» отправились вслед за Танцором. Либо вовсе исчезли, либо, если верить нескончаемым домыслам, спрятались так глубоко, что кажутся исчезнувшими.
Бывший жрец улыбнулся.
— То же, между прочим, говорят и про Танцора.
Фелисина впилась глазами в Бодэна.
«Значит, «коготок»? Только что общего может быть у моей высоко взлетевшей сестрицы с крохами безумцев, упорно цепляющихся за память о Келланведе и Танцоре? Что ж она не послала кого-нибудь из «когтей»? Или Таворе понадобилось, чтобы вообще никто не знал о ее посланце?»
— Мне с самого начала было тяжело все это видеть, — продолжал Геборий. — Заковать младшую сестру в кандалы, как обыкновенную узницу! До чего же Тавора стремилась показать себя образцом верности императрице.
— Не только себя, — вмешалась Фелисина. — Она хотела обелить весь Дом Паранов. Наш брат — генабакийский мятежник. Он восстал против империи вместе с Дуджеком Одноруким. Положение нашего Дома оказалось весьма… шатким.
— Но все пошло не так, как замышлялось, — сказал Геборий, тоже глядя Бодэна. — Фелисина ведь не должна была надолго задержаться в Макушке? Я верно угадал?
Бодэн мотнул головой.
— Невозможно вытащить того, кто не хочет идти.
Он замолчал, будто этими словами объяснялось все.
— Значит, «Коготки» по-прежнему существуют, — заключил Геборий. — И кто же вами командует?
— Никто, — ответил Бодэн. — Просто я родился в семье одного из «коготков». А тех, кто сам служил Танцору, можно пересчитать по пальцам. Все они либо очень стары, либо выжили из ума, либо и то и другое. Но кое-кто посвятил в тайну своих старших сыновей.
— В какую тайну? — спросил Геборий.
— Танцор не погиб. Как и Келланвед, он стал Властителем. Мой отец собственными глазами видел их восхождение. Это произошло в Малазе, в ночь Темной Луны.
Кульп недоверчиво хмыкал, однако Геборий медленно кивал в такт словам Бодэна.
— Мои предположения почти целиком совпали с твоим рассказом. Не думаю, чтобы это понравилось Ласэне. А может, она все знает или догадывается? Как ты сам думаешь?
Бодэн передернул плечами.
— В следующий раз непременно у нее спрошу.
— Я не просила о телохранителе и тем более не нуждаюсь в нем сейчас, — отчеканила Фелисина. — Прочь с моих глаз, Бодэн. А заботу сестрицы обо мне можешь отдать Клобуку. Во всяком случае, не забудь ему рассказать, когда будешь входить в его врата.
— Послушай, девочка…
— Замолчи, Геборий! Я ведь все равно не оставлю попыток тебя убить, Бодэн. Любым способом. Чтобы спасти свою шкуру, тебе придется убить меня. Поэтому уходи. Немедленно.
Могучий человек, которого Фелисина привыкла считать разбойником, удивил ее и на этот раз. Ничего не сказав остальным, он просто повернулся и пошел.
