Сетвира охватила печаль, и он погасил видение.
— Мы слишком поздно получили предупреждение. Вчерашним вечером в Итамоне проявления Деш-Тира не стали атаковать защиту Асандира, но и не отступили. Они просто куда-то исчезли. Очевидно, в другой временной пласт. Я думаю, это означает, что цель была достигнута. Сейчас наш тейр-Илессид и не может выказать признаки каких-либо тревожных перемен. Последствия вчерашнего нападения проявятся лишь в будущем, в точно выбранное время.
— И таким временем станет коронация Аритона в Итарре, — мрачно подытожил Харадмон. — Это произойдет там. Помнишь, нити судьбы не раз показывали нам, где ожидать «подарка» от Деш-Тира.
Сетвир и Харадмон погрузились в молчание, удрученные итогом своих рассуждений. Если какие-то проявления Деш-Тира обладают способностью выскальзывать за рамки времени, тогда у Содружества почти не остается шансов на победу. Недолговечные преграды, препятствующие возвращению, и не более того.
— Когда воры угнали весь скот, уже бессмысленно поплотнее запирать хлев, — констатировал Харадмон, и снежинки, словно комья пыли, яростно закружились по ковру.
— Будь нас семеро, мы бы с этим справились, — вздохнул Сетвир.
Он стал хватать замерзшие чернильницы и придавливать ими начавшие разлетаться листы пергамента.
— Ты либо успокойся, либо закрой окно, чтобы ветер не наметал снег, — упрекнул он Харадмона. — Моим рукописям не вынести вас обоих.
Помолчав, хранитель Альтейна добавил уже мягче:
— Мы — точно муравьи, которые снуют взад-вперед, безуспешно пытаясь остановить горный обвал. Даже если мы и справимся с Деш-Тиром, мы все равно не сможем изменить разрушительных последствий коронации в Итарре.
— А я не перестаю удивляться, зачем Эту-творцу понадобилось создавать крыс и пророчества Дакара.
Окно с шумом захлопнулось, и латунные задвижки вновь вошли в пазы. Ветер больше не проникал в комнату, и в звенящей тишине прозвучали прощальные слова Харадмона:
— Как ворон, предвещающий войну, я отправляюсь предупредить Трайта о грядущем кровопускании.
Звезды и тернии
Не позавидуешь тому, кого снегопад застигнет где-нибудь в топях юго-восточного Тайсана. Дни и так коротки; не успеешь оглянуться, как уже темнеет. Раньше это время года называли солнцестоянием. Только где оно, солнце?
Элайра брела по вязкой жиже сквозь заросли ивняка и болотных кленов, одной рукой придерживая кобылу, а второй — счищая ледяную корку с волос, выбившихся из-под капюшона. На землю шлепались тяжелые белые снежинки; одни тут же смешивались со слякотным месивом, другие неслись по замерзшим лужам и налипали на торчащие стебли рогоза. Морриэль затребовала ее к себе, и Элайре пришлось покинуть портовый город Хеншир, где у Кориатанского ордена имелось общинное здание. На зиму Круг Старших обычно перебирался в разрушенную крепость близ Мейнмира. Эта крепость на морском берегу была заброшена со времен падения верховных королей Хэвиша. Южный проход через Торнирские горы считался наиболее безопасным, так как из-за обилия топких мест население здесь было малочисленным, а потому не прельщало наемников, рыскавших по Кориасу и Тэрлину. Главным местом их охоты был Каитский лес, где обитали кланы.
За безопасность, однако, приходилось расплачиваться отсутствием каких-либо удобств для путников. Одна из подков кобылы осталась в чавкающей глине, и Элайра понимала: если она не хочет, чтобы ее верная подруга сбила ногу, когда они выберутся на предгорные луга, ей нужно хоть из-под земли добыть кузнеца.
— Ну кому может взбрести в голову ставить кузницу на болоте? — вслух сетовала Элайра.
Осока, цеплявшаяся за лодыжки, ничего не отвечала. Гнедая ткнулась мордой Элайре под капюшон и сочувственно вознаградила теплым дыханием, таким приятным среди окрестной сырости.
— Почему тебя угораздило потерять подкову именно здесь, а не там, где живут лошадники? — накинулась на нее младшая послушница.
Лошадь молчала, покорно взбираясь вслед за хозяйкой на низенький холмик.
— Уж они-то лучше всех в Этере знают, как управляться с лошадьми. А здесь? Может, повезет и мы набредем на капканщика, смыслящего в таких делах.
Кобыла топнула ногой, пробив корочку льда. Из лужи во все стороны полетели брызги грязи, усеяв стволы низкорослых дубов.
— Ладно, идем дальше.
Элайра направилась к следующему холмику, даже не подумав вновь усесться верхом. Разумеется, она слышала, насколько опасно передвигаться пешком по болотам, особенно когда падающий снег и обычный туман перемешиваются с клубами Деш-Тира и все превращается в однородную белую стену. Один неверный шаг — и ты уже сбился с тропы, рискуя вконец заблудиться и умереть от голода. А то можно попасть в припорошенный снегом омут или в трясину. Иногда на поверхности омутов всплывали человеческие кости, дочиста обглоданные прожорливыми рыбами.
Элайра брела по низине. Она давным-давно промочила ноги; замерзшие лужи не выдерживали ее веса, и она черпала сапогами затхлую коричнево-бурую воду. Холод обжигал. В попытке отвлечься от превратностей пути Элайра стала называть травы, мимо которых проходила. Вот ей попался полусгнивший кустик алтея. С ним по соседству рос остроконечный, словно лезвие меча, рогоз. Разум Элайры отмечал свойства каждого из встречаемых ею растений: от ренварина, чьи ягоды очень ядовиты, до келкалии и ивовой коры, помогающих при лихорадке. Она видела, где растет водяной кресс. В ложбинах, свободных от снега, из-под земли наверняка пробивались теплые источники, и там можно было встретить зеленую фелискринию. Умение распознавать и использовать целебные травы являлось весьма важной частью обучения кориатанок. Не менее важным было умение готовить из них различные снадобья. Продолжая отвлекать себя от унылой действительности, младшая послушница начала вспоминать длинные рецепты всевозможных отваров.
Ах, если бы эти рецепты, составленные усилиями многих поколений пытливых травников и чем-то похожие на старинные сказки, помогли вытравить воспоминания об одной неожиданной встрече на сеновале таверны!
Элайра настолько глубоко ушла в себя, что почти перестала обращать внимание на окружающий мир. Даже хриплые крики болотных фазанов, всегда как-то неожиданно вспархивающих у нее из-под ног с громким хлопаньем крыльев, не тревожили ее. Вот и эту ватагу детей Элайра заметила только тогда, когда они оказались совсем рядом.
Их было семеро. Разношерстная компания неслась на коньках по руслам замерзших ручьев. Вопя во все горло просто так, для пущего удовольствия, дети пробивались сквозь заросли ивняка и иных, забрызганных глинистой жижей кустарников. Кончилось тем, что от их криков кобыла Элайры попятилась назад и чуть не встала на дыбы.
