— Нет, — прогудел командор Теней и покосился на Мелочь Пузатую, которая, задрав все четыре конечности вверх, в это время дрыхла за палаткой, обожравшись конины. От ее храпа дребезжали и дрожали груды доспехов, сложенные вокруг.
— Вы должны его немедленно разбудить! — завопили маршалы. — Вы слуги или нет? Вашему хозяину через три минуты на бой выходить, а конь не готов! Кстати, что это за порода такая?
— Моя личная. Сам вывел, — проворчал я из-под шлема, который эти деятели уже успели нахлобучить на мою многострадальную голову. «Многострадальную» — потому что я не был уверен в сохранности моих ушей. — Я ведь три года был отшельником во исполнение старого обета… Вот со скуки и занялся селекцией! Но ничего магического! Чес-слово!
Маршалы меня уже не слушали. Они всем скопом раскачивали Мелочь, намереваясь силой перевернуть ее и поставить на четыре конечности в надежде, что так заставят ее проснуться. Наивные! Эти толчки действовали на нее лучше всех колыбельных мира. Она только томно всхрапывала сквозь сон и дергала ла… то есть задней ногой.
— И — раз! И — два! Еще! Дружно! Взяли! — сами себе командовали маршалы, сопя и обливаясь потом. — Еще — взяли! Еще — дружно! Еще — вместе!
Молодым козликом перескочив через невысокую — мне по пояс — горку шлемов, к нам притрусила одна из придворных дам. Эта была помоложе первой, лет примерно на пятьдесят, и выглядела ровесницей моей матери.
— Чего вы возитесь? — напустилась она сразу на всех. — Там уже все готово! Третий гонг давно прозвучал, а вы все копошитесь? Что случилось?
— Конь сэра претендента! — отдуваясь, сообщил один из маршалов. — Утомился от праведных трудов и желает отдохнуть.
— На скотобойне отдохнет! — огрызнулась дама, и по тому, как позеленели маршалы, я понял, что матриархат тут пока еще существует. — Королева не любит ждать! Еще минута — и она все отменит!
— Суперфинала не будет? — насторожился я, вытягивая шею из доспехов.
— Нет! А вас, сэр претендент, прогонят из столицы и запретят появляться тут по меньшей мере пять лет!
— Когда я стану королем, напомните мне эти слова, милочка, — выпятил я грудь. К сожалению, под кольчугой и кирасой этого заметно не было, а жаль! — Кстати, могу предложить компромиссный вариант.
— Какой? — хором спросили маршалы, придворная дама, проезжавший мимо герольд и Тени.
— Пеший поединок…
Рукоять меча грела ладонь. Странное ощущение. Словно кто-то большой и сильный стоит рядом и шепчет в самое ухо: «Теперь ты понимаешь, в чем твое призвание?» И чего это Айдору нравится быть пацифистом? Держать в руках оружие — это так здорово! Кстати, спасибо его папаше — прислал-таки мне именно ТОТ меч, который я сломал, защищаясь от Светлого Странника и Сежеса! И прислал не просто сломанный, а еще и заново откованный. Да, чуть не забыл. Что там сказано в пророчествах относительно героя, который выйдет на битву с возрожденным мечом?
На другом конце поля появилась стройная фигура с мечом и дагой. Отбросив лирику, я двинулся ей навстречу. Королева Вуньяра приближалась легко и стремительно, она словно летела над песком арены, и я изо всех сил старался не отстать. Ну Тени! Ну удружили! Да в этих доспехах даже стоять трудно, не то что ходить! Как я сражаться буду? В эту щелку забрала ничего не видно! А сочленения? Боги, как они скрипят! И щит зачем-то сунули. Я же совсем не умею им пользоваться… только теоретически!
Паника паникой, но опомнился я только на середине арены. Как это я ухитрился добраться сюда так быстро? Даже чуть опередил Вунью, которая как раз сейчас сделала последний шаг и отсалютовала мне оружием.
— Ну сэр рыцарь, — в отличие от меня, она была экипирована легко — кольчуга, перетянутая поясом, шлем с кольчужной сеткой на плечах, открывающий лицо, защищенное лишь стрелкой, легкие наручи и поножи. Не то что упакованный в три слоя железа вспотевший я!
— К вашим услугам, королева! — прогудел я из-под шлема.
— Жарко? — неожиданно поинтересовалась она.
— Еще как!
— Тогда снимите шлем, — распорядилась она.
— Ага! Щас! Чтобы вы все видели?
— Не хотите? Тогда приступим!
Фехтовала Вунья гораздо лучше меня. Это я понял с первых минут, когда почти сразу был вынужден уйти в оборону. Королева сражалась играючи, меч и дага летали в ее руках, и мне стоило большого труда держать дистанцию. Все же несколько раз она попала по мне — вернее, по доспехам, — и каждый такой удар был встречен веселым ревом трибун. На арену полетели цветы, платки и даже деньги. Народ развлекался! Зрители реагировали на бой своей королевы так, как не реагировали на общую схватку рыцарей. И рев усиливался тем больше, чем сильнее наступала Вунья.
— Чего… они… так… орут? — выдохнул я, рискуя сбить себе дыхание.
— Рады! — коротко ответила королева, делая паузу. — Сейчас я разделаюсь с негодяем!
— Что?
Вунья остановилась, опустив оружие. Глаза ее сверкнули, встретившись с моими.
— С негодяем! — воскликнула она и снова кинулась в атаку. — С идиотом! С придурком! Со скотиной! С тупым бесчувственным пошляком!
— Но-но. — Я отбивался со всей скоростью и силой, на какие только был способен. — Ты чего? Так и убить можно!
— А я тебя и хочу убить! Дурак! Дурак! Дурак!
— За что?
— Ты думаешь, — она уже орала на всю арену, — я тебя не узнала? Да стоило тебе выехать на арену, я сразу все поняла! Волосы перекрасил! Переоделся! Грамоты чьи-то спер! Думал, я все забыла? Нет! Нет! Нет!
С каждым криком на меня обрушивался новый удар. Я еле успевал уворачиваться.
— Вунья, пойми…
— Слушать ничего не хочу! — завопила она, топая ногами. — Ты о чем думал, когда приехал? Думал, что я брошусь к твоим ногам? Что я приду к тебе умолять о любви?
— Я думал… — уворачиваясь и прыгая, я давно уже сбил себе дыхание и понимал, что у меня остался один шанс. — Я думал сказать, что… Прости меня! Я не хотел!
— Не хотел? — Вунья побагровела, глаза ее метали молнии. — Ты вообще чего-нибудь хотел? Хоть когда-нибудь? За всю свою жизнь ты чего-нибудь хотел?
— Хотел! — тоже заорал я. — Я хотел сказать, что люблю тебя!
В романах после этих слов героини обычно всплескивают руками, ахают, вздыхают и непременно либо падают герою на грудь со слезами счастья, либо убегают прочь, но тоже со слезами на глазах. Вунья явно не читала ТЕХ романов. Она зарычала не хуже раненой львицы и замахнулась…
Вообще-то я думал, что выражение «перед глазами заплясали звездочки» тоже не более чем литературный оборот. Но тут я увидел их воочию — как и небо, которое внезапно оказалось перед глазами.
