—Убейте меня, господин маг. Уолт смотрел на звезды.
—Убейте меня, господин маг. Пока я не убил вас. Уолт смотрел в темноту Внешнего Мира, в Космос, где на высокоорганизованных эфирных путях странствовали раскаленные звезды, где мчались в вакууме непостижимые Сущности, где Могущественные и Владыки играли в Игры, от исхода которых решались судьбы Вселенных. Уолт смотрел в никуда.
Он был ранен, он был истощен, и ему хотелось обратно в Школу Магии. И ему не хотелось убивать этого упыря. Ему не хотелось убивать этого обманывавшего его Живущего в Ночи, этого кровососа, который хотел перестать быть кровососом, этого становящегося без-умным смертного, этого мальчишку, который был влюблен…
Ты мыслишь субъективно, Уолт Намина Ракура.
Я никогда и не умел иначе.
Ошибаешься. Очень даже умел.
Ведь ты должен был знать, что убьешь этого упыря, когда предлагал ему план. Потому что Понтей — упырь. Потому что он кровосос, который получил божественную Мощь. Ты наверняка знал об этом моменте, когда должен будешь его убить. Он упырь. Он умный упырь. Он убоговски умный упырь.
Но божественность — не для смертных. И тем более — не для упырей.
Ты знал, что убьешь его. Пора себе в этом признаться. Ты знал об этом, когда кричал ему, что другого выхода нет. И сейчас опять другого выхода нет.
Понтей Нах-Хаш Сива — упырь. И он должен умереть.
—Господин маг!
Так надо. Так надо, боевой маг.
—Я же знаю себя, — тихо сказал Понтей. — Я так долго сдерживал Жажду в себе. За свою жизнь я пил кровь только одного человека. А без-умие сейчас рвется туда, к моей Жажде. И скоро прорвется. Я буду хуже, чем Золтарус, господин маг. Я не хочу.
—Как же мне убить тебя, Понтей? Ты же теперь бог. Какая глупая попытка избежать решения…
Уолт даже не понял, как эфирострел оказался в руках Сива. Вспыхнул октариновый Топос, закружился Куб Тетатрона, магические поля «арбалета» зашевелились и начали меняться.
—Теперь вы сможете выстрелить, господин маг. — Сива протягивал эфирострел обратно. — Принцип действия тот же. Ведь кровь Золтаруса отныне моя кровь.
—Татгем убьет меня.
—Иукена поймет, — мягко возразил Понтей. — Должна понять. После боя с гномом… после Воздействия… В ней что-то изменилось. Она поймет.
—Она потеряет того, кого любит, Понтей. Поверь мне, из-за этого можно лишиться рассудка.
—Я знаю, господин маг. Я знаю вашу потерю. — Уолт вздрогнул. — Не удивляйтесь. Золтарус пробовал вашу кровь, а кровь Золтаруса теперь моя. Ваша ноша, господин маг… Она ужасна. И вы должны понимать меня. Своего бремени я не вынесу. Я уже становлюсь без-умным. Ха! Умный без-умный! Смешно, господин маг? Ведь правда смешно?
Нет. Не смешно.
—Кровь Золтаруса теперь моя кровь, господин маг, но скоро моя кровь одержит верх, и эфирострел против меня будет бесполезен. Другой состав крови. Другая кровь. Я боюсь, что в своем без-умии я не смогу создать оружие, что убьет меня. Сейчас, господин маг. Убейте меня сейчас. Пока не поздно. Убейте меня. Убейте…
Понтей всунул эфирострел в руки Уолту, ткнул трубки себе в грудь. Улыбнулся.
—Нельзя ждать, господин маг. Иукена очнется нескоро. Боюсь, к тому времени я буду без-умен. Не хочу… Не хочу, чтобы она увидела меня таким.
Он сглотнул.
—У меня будет последняя просьба к вам, господин маг. Простая просьба. Закончите мой труд.
— Я…
—Все записи исследований, все ингредиенты хранятся в моем подземелье в фамильном замке. Просто скажите отцу, что я передаю Желание вам. Лишите упырей Жажды. Или уменьшите ее. Вы сможете. Ваша кровь во мне, и я знаю — вы, тот, кто носит сейчас имя Уолт Намина Ракура, сможете. Не беспокойтесь, вам заплатят за ваши труды.
—Охренел, упырь? — разозлился Уолт. — Думаешь, я о деньгах беспокоюсь? Ты же мне предлагаешь дело всей своей жизни. Это же ответственность, которая…
Уолт замолчал. Вспомнил. Вспомнил, как убеждал Понтея принять кровь Золтаруса. Теперь ты боишься, Магистр? Очень…
Но упырь принял кровь Золтаруса. И теперь готов умереть за свое решение. А ты, Уолт? Ты ведь не умрешь. Просто надо будет сделать одно дело. Провести изыскание. В конце концов, что плохого в том, чтобы помочь Народу лишиться гложущего их проклятия Жажды?
Боишься, что не сможешь?
Очень…
Но тебе не умирать, если согласишься. А этому мальчишке, ставшему богом, только умирать. Потому что если нужно убить невинного ребенка — боевой маг должен убить его. И никаких если.
—Я сделаю это, — твердо сказал Уолт. — Я помогу тебе, Понтей. Не за золото. За то, что ты сделал. За то…
За то, что ты умрешь. От моей руки. Потому что я убил тебя еще тогда, когда требовал, чтобы ты выпил кровь Золтаруса. Вот так. И никак иначе.
—Я знал, что вы поймете, господин маг. — Понтей улыбался. — Просто поговорите с отцом и Первым Незримым Постигающих Ночь. Отец организует вам встречу. Объясните им, что никому нельзя пить мою кровь. Скажите, чтобы спрятали меня так, как я собирался прятать Золтаруса. Они поймут. Скажите, что вы закончите мою работу. Когда они будут благодарить вас — не отказывайтесь. — Лицо Понтея дрогнуло. — И Иу… Скажите ей… что я люблю ее…
Сива замолчал. И закрыл глаза.
Повинуясь наитию — сейчас или никогда!!! — Уолт нажал на спусковой крючок. Фитиль сгорел моментально. Вспышка магии ослепила Уолта. Он проморгался. Зрение возвращалось с неохотой.
В груди Понтея появились аккуратные шесть дырочек. Сива продолжал стоять с закрытыми глазами, будто ничего не случилось, но Магистр видел, как гаснет свечение волос Понтея, как кожа приобретает бледный оттенок.
