Вельможи тут же разразились одобрительными, воинственными криками. Попробуй-ка не покричи, за такое непочтение к особе Блистательного и с палачом познакомиться можно. Причем прямо здесь же, на месте. Ажади опустил руку с клинком, и шум мгновенно смолк.
- Через час состоится Большой Совет, - сказал Ажади совсем другим, будничным тоном. - Там мы будем говорить о том, как защитить наши острова от агрессии Ксаль-Риума.
Он резко взмахнул рукой, и глашатай снова рявкнул во всю мощь луженой глотки:
- Склонитесь перед великим султаном!
Все склонились, и Ажади покинул зал. С Микавой он не перемолвился и словом, еще бы - султан не станет унижать себя разговором с наемником в главной церемониальной палате дворца. Наедине - Арио Микава не сомневался в этом - Ажади много чего скажет ему, а потом "наемник" покинет столицу, дабы заняться вопросами обороны.
Это принесло ему даже облегчение: по крайней мере, не придется больше видеть перед собой султана и его приближенных и кланяться этому стаду. Скоро придут ксаль-риумцы, но войны Микава не боялся. Для капитана это будет не первая война - он воевал еще во времена Шлассенской кампании четырнадцать лет назад, затем в Айнелине. Когда дела Ивира пойдут совсем плохо, его и остальных агинаррийцев-инструкторов тайно вывезут обратно в Сегунат на субмарине или летающей лодке, но если и не удастся вовремя унести ноги... что ж, Арио Микава никогда не надеялся умереть стариком в своей постели.
Капитан не ошибся - слуга встретил его на выходе из зала и сообщил, что султан призывает "господина консультанта" к себе. Прекрасно, лишь бы только не пришлось выслушивать пламенные речи Ажади слишком долго, что всегда было ужасно утомительной обязанностью. Война с Ксаль-Риумом едва ли может быть хуже этого, но выбора не было, и, подавив вздох, Арио Микава изобразил на лице должное почтение к особе Блистательного и примирился с неизбежным.
База "Сиюсей". Авианосец "Аранами".
20:20 по времени Ксаль-Риума (22:20 по местному времени).
Дверь резко скользнула в сторону и шумно ударилась об упор. Иджиме, лежавшая с книгой в руках на верхней койке, дернулась, едва не треснувшись головой о массивный, прикрытый железным каркасом плафон электрической лампы под потолком.
В каюту влетела Аюми. Именно влетела - не вошла, не вбежала, а ввалилась так, словно спасалась от стаи разъяренных призраков-юреи и на бегу споткнулась о порог. Выбросив вперед правую руку, она успела ухватиться за край верхней койни, чем уберегла себя от падения. Иджиме отложила книгу и посмотрела на девушку, слегка приподняв правую бровь.
- Иджиме! - с порога выпалила та. - Ты не представляешь, что произошло!
- У меня неплохое воображение, - невозмутимо ответствовала племянница тайрё. - Должно быть, "Аранами" горит?
- Что?! - опешила Аюми. - Ну что ты, нет, конечно, ничего такого. У нас все в порядке, просто я только что ходила за письмами - доставили почту из метрополии, там я и услышала новости. Об этом уже все говорят!
- А, так вот где ты пропадала, - сигнал отбоя был двадцать минут назад, и сама Иджиме поспешила в каюту. Драгоценное время отдыха не стоило терять напрасно.
Они уже приступили к совместным тренировкам, которые оказались не менее изнурительными, чем в школе. Правда, к удивлению Иджиме и остальных, хватка дисциплины на борту "Аранами" оказалась не столь жесткой, как в "Риосен", пилотам позволялись кое-какие вольности, за которые кадета в летной школе ожидало бы суровое наказание. Но в воздухе к своим подчиненным Миями Митсури не знала снисхождения. На борту "Аранами" было пятьдесят восемь самолетов - двадцать "Раймеев", двадцать пикирующих бомбардировщиков "Хэйдзен" и восемнадцать торпедоносцев "Сайто". Большинство пилотов были такими же, как Иджиме и Кейдзи, вчерашними выпускниками военных летных школ, и командиры спешили превратить их, как они выражались, "в настоящую команду".
- Пришло письмо из дома? - без особого интереса осведомилась Иджиме.
- Да, от Кайто. Он всегда мне пишет, - с гордостью ответила Аюми.
- Угу, - сама Иджиме тоже отправила письма - домой, матери, ну, и Мичио тоже. Все стандартно: живу на острове, тренируюсь в составе "особого учебного отряда", скука смертная. Никаких упоминаний о группе "Дзинкай", само собой - письма проверялись. Но ответа так скоро она не ждала: пока еще почта дойдет до Кинто, потом назад, а где сейчас пропадает Мичио, вообще неясно.
Она вздохнула и повернулась на узкой койке. Вообще-то здесь не так плохо, а в сравнении с койкой казарме в школе "Риосен" - так условия просто райские. Девушкам при обучении никаких поблажек не делали, скорее, наоборот...
- Что ты читаешь? - заинтересовалась Аюми. Она уже успокоилась и как будто забыла о новости, которой хотела поделиться.
Иджиме молча предъявила ей обложку. Лицо напарницы удивленно вытянулось.
- О... Классическая поэзия?
- Ты не любишь поэзию?
- Нет, то есть, да, люблю, но мне казалось, что ты... - Аюми смутилась. - То есть, ты всегда только и говоришь, что о деле, о войне, о самолетах, вот я и подумала, что тебе такие вещи не интересны.
- Угу. А еще я не нуждаюсь в еде и сне, не моюсь и не посещаю гальюн, - съязвила Иджиме. - Но ты хотела мне о чем-то рассказать.
- Ах, да! - большие темные глаза Аюми снова заблестели. - Ксаль-Риум объявил войну Ивиру! Сегодня!
Сообщив эту новость, она выжидающе уставилась на Иджиме. Та пожала плечами:
- Ну, к этому все и шло.
Она снова потянулась к сборнику стихов. Аюми озадаченно нахмурилась - она явно ожидала другой реакции:
- Тебе все равно?
- Ивир очень далеко, и у меня нет там ни друзей, ни родичей, - хладнокровно ответила Иджиме.
- Да, но... Они же воюют с Ксаль-Риумом!
- Ну и что?
- Ксаль-Риум - и наш враг тоже, разве нет? - Аюми вызывающе вздернула подбородок. - Они сражаются с Империей, которая угрожает и нам. "Враг моего врага - мой друг", ты не слышала такую фразу?
- Слышала, тетушка ее часто произносит, - подтвердила Иджиме. - Но при этом всегда добавляет: "иногда друг".
- Правда? - Аюми растерялась еще больше, - А кто же в другом случае?
- Иногда - еще худший враг. Иногда - нахлебник, ожидающий, что ты будешь воевать, а он - подсчитывать барыши. А иногда - просто никто. Что до ивирцев, они, на мой взгляд - третье.
Аюми не нашлась, что ответить, и Иджиме зевнула и потянулась с "ненавязчивым намеком".
- Одно я тебе точно скажу, - заметила она. - Что бы ни творилось на юге, наш завтрашний день от этого не изменится. В шесть побудка, в шесть-пятнадцать - построение, и далее по распорядку.
- Ну, да... - протянула Аюми. - Ты права, конечно.
