Интересно даже, подхватит ли Итернитас нити и на этот раз, если провалюсь в глубокий сон. Посмотрим. В любом случае, в этот раз будет наверняка проще. А когда всё закончится, буду пытаться найти с ним общий язык. Я раньше считал его паразитом, но теперь мне кажется, что это некая форма мутуализма. Потом…»
Сет отложил перо, встал, и, бросив короткий взгляд в зеркало, пригладил волосы. Подробно разглядывать себя не стал. Отметил только, что светлых прядей почти не осталось. Что-то глубоко внутри озабоченно кольнуло, но он запретил себе сейчас переживать ещё и об этом.
На Мавку было жалко смотреть. На утопленниц в принципе смотреть не слишком радостно, а тут… Помимо того, что она и так немного синюшная… Волосы всклочены, слиплись, в грязи, тине, каких-то листьях и ветках. Сама вся перемазана, так что и лица-то почти не узнать. От рубахи почти ничего не осталось — из плена её, похоже, пришлось буквально выдирать.
— И что, никто не догадался ей одежды новой принести? Мужики, ну в самом деле? — Сет утомленно обратился к сидящим рядом с Мавкой волкам. Те уставше переглянулись, и один из них стянул рубаху и протянул ей. Та зашипела, ещё крепче прижав к себе руки с какой-то палкой и отскочила.
— Так… Идите, отдохните пока, — Сет сам взял из его рук рубашку и встал между Мавкой и вызволившими её волками. — А ты… Пойдем. Сначала в озере отмоешься, потом поговорим.
Пока Мавка приводила себя в порядок, насколько это вообще возможно для покойницы, Сет разглядывал спокойную гладь озера. Иногда выныривали любопытные русалки, но приблизиться не решались. Внутри в омуте было заметно легкое свечение — это точно не было отблеском луны. Еще одна загадка, с которой предстояло разобраться.
— Куда я теперь пойду? Где буду жить? — сдавленно от сдерживаемых всхлипов, подала голос Мавка.
— Эй, хвостатая! — обратился Сет к вновь вынырнувшей русалке. — Примете в семью?
Русалка подплыла к Мавке ближе и дотронулась рукой до её обнаженного бедра. Какое-то время утопленницы смотрели в глаза друг-другу. Затем русалка утвердительно кивнула и, посчитав, что вопрос закрыт, скрылась под водой.
— Надо же, какое благородство, — презрительно процедила Мавка, натягивая на себя мокрую рубаху. — У меня теперь тоже хвост отрастет?
— Не знаю… У них, когда на сушу выползают и обсыхают, ноги обратно появляются, если тебя это так волнует. И учти, у них тут кого ни попадя топить не принято. Свои развлечения придется оставить в своем болоте.
— Иначе что? — огрызнулась Мавка.
— Иначе прогонят, или я тебя уже окончательно упокою, — уставше пожал плечами Сет.
Мавка скрестила руки на груди и расплакалась, отвернувшись от Сета. Жалости к себе от него она не очень-то ожидала. Но безразличие ранило хуже, чем злоба. Даже несмотря на то, что она уже много лет как пережила свое горе.
— Ты со всеми своими любовницами так? Надоела, и тогда упокоить?
— Ты об этом хотела со мной поговорить? Не я тебя топил. И речь сейчас об ином, — Мавка при его словах разрыдалась уже в голос и спрятала лицо в ладонях. Сет обреченно вздохнул. У подобных существ часто мысли клинит в одном направлении — тут уже такая природа, ничего не попишешь. Но да, как ему было жаль, что она утопла, так и было прискорбно смотреть на неё сейчас. А успокаивать он никогда не умел. Всегда смущали и раздражали чужие слёзы — совершенно не представлял, что с этим делать. Краем глаза заметил, что внутренний свет озера немного приблизился, словно слёзы утопленницы его звали. Но приблизиться не решался, вернее всего, из-за его присутствия.
— Я хочу тебя утешить, но не знаю как, правда. Может после побеседуем об этом, но сейчас я не в силах, да и тебе нужно успокоиться… — Сет чувствовал, что просто так от нежелательного разговора не уйти, но в этот момент понимал, что толку от него будет мало. Для этого нужны были душевные силы, которыми он бы смог с ней поделиться. Тем не менее чувствовал острую необходимость дать ей хоть что-то. — Алисинья, я горевал, когда ты утопла. И мне тяжело смотреть на тебя сейчас. Но сейчас я почти не воспринимаю, что творится вокруг, и ты сегодня не сможешь получить от меня ту отдачу, которая тебе нужна. Поговорим позже, если захочешь — когда поставлю брата на ноги. Обещаю.
Мавка слушала внимательно. Её всё ещё продолжало трясти, но истерика стала затихать, едва она услышала свое имя. Судорожные всхлипы не до конца прошли, но она его ему поверила и кивнула.
— Н-накажи его! Он л-лишил меня дома. И м-мне снова б-больно, как тогда… Т-только второй раз я н-не утоплюсь. С-слишком зла.
— Ну, второй раз утопиться тебе было бы проблематично, — Сет еле сдержал смешок. Больное веселье подступало, компенсируя измученный страхами и эмоциями разум. — Можешь с этого места подробнее? Кто это сделал? И, пока не забыл, ты давно видела Багхеса?
При упоминании его имени, Мавка взбеленилась, оскалилась, зашипела и с силой метнула дудочку сатира под ноги Сету, так что та вошла в землю на треть. Срываясь на нечеловеческий визг, рассказала о событиях, предшествующих её заточению.
Пока Мавка бесновалась и повествовала о случившемся, Сет выдернул из земли дудку, отряхнул от земли и хорошенько рассмотрел. Инструмент был древним. Даже слишком. Помимо потертостей и царапин, она была испещрена ходами, явно проделанными личинками жуков. Сама древесина не походила ни на иву, ни на бузину или черёмуху, из чего были сделаны дудки людских пастушков.
Когда подул легкий ветерок, чуткий слух дамнара уловил едва заметный мелодичный свист, исходящий от инструмента. Магии при этом не ощущалось абсолютно. Было похоже, что дудка была сделана из ствола музыкального дерева, уже много веков как исчезнувшего с просторов мира Атиозес, если верить ученым. Артефакт, сделанный из этой породы чудом уцелевшего куска древесины, стоил бы бешеных средств. Но даже если сатир его где-то украл, наверняка знал его ценность — навряд ли бы стал так просто с ним расставаться…
К бушующей Мавке подплыли три русалки, опасливо поглядывающие на Сета. Он, повинуясь чутью, немного отошел. Подводный свет приблизился к утопленнице, а затем наплыл на её ноги, образовав мерцающий ореол. Она замерла, тяжело дыша, всё ещё дрожа от бешенства. Глаза сначала остекленели, затем выражение лица стало смягчаться. Через несколько мгновений, Мавка скрылась в воде, вслед за светом и русалками. Сет, испытывая смесь любопытства, облегчения и радости от наступившей тишины, отправился в ледник, задумчиво вертя в руках дудку.
