— Я — женщина, — сообщила Редька Капусте.
— Да, — кивнул Капуста.
Наконец Редька встала передо мной, и сквозь плач проговорила:
— Я — женщина.
— Это легко увидеть, — ответил я.
Сэйбар взял её своей огромной рукой, и вывел на открытое место в середине барака.
Внезапно она вывернулась из его руки и обернулась почти падая.
— Я не женщина! — крикнула она, бесполезно дёргаясь в тугих путах.
Сэйбар, неторопливо, начал накручивать на правую ладонь кожаные ремни, поудобнее располагая их в руке. Оставив свободно свисать двухфутовые концы этих пяти ремней со своего кулака, он приблизился к Редьке. Она в ужасе уставилась, на медленно раскачивающиеся перед её глазами кожаные полосы. Она смотрела на них, почти как если бы было загипнотизирована.
— Я солгала, — пробормотала она. — Я — женщина. Я — действительно женщина!
— На колени, — услышала она короткую команду Сэйбара, и не теряя времени упала на пол.
— Ты были высокомерна и заносчива, — заявил он.
— Она изгоняла людей из нашего дома, — добавил какой-то мужчина.
— Она хотела, чтобы мы связали наших гостей и передали их Жёлтым Ножам, — напомнил второй.
— Она пыталась казаться мужчиной! — сказал третий.
— Она предала свой пол, — сказал ещё кто-то.
— Нет, — прошептала Редька. — Нет!
— А ещё Ты пытались ослабить, уменьшить и разрушить истинную мужественность, — подытожил Сэйбар.
— Нет, — закричала она. — Нет!
— Мужчины больше не хотят терпеть этого, — объявил Сэйбар. — С нас хватит.
— Я не собиралась никому повредить! — заплакала Редька.
— Мы поднимаемся, — крикнул мужчина.
— Да! Да! Да! — посыпались со всех сторон радостные мужские голоса.
Редька дико заозиралась. Потом снова остановил свой взгляд на ремнях в руке Сэйбара.
— Мы выбрали, Ты видишь, моя дорогая Редька, — сказал Сэйбар, — Мы решили подтвердить нашу естественную независимость. Эксперимент по извращению, неправде и болезни закончен. Мы теперь снова будем мужчинами.
— Сэйбар! — зарыдала она.
— Да! кричали все мужчины в бараке.
— Конечно, Ты боялась, что это могло бы однажды произойти, — усмехнулся он, глядя в её искажённое ужасом лицо.
— Опусти голову к земле, — приказал он.
Она повиновалась. Она дрожала.
— Я — женщина, — закричала она. — Я — женщина! А-а-а-а!
— Да, и мы тобой остались не довольны, — сказал ей Сэйбар, замахиваясь для следующего удара.
Надо признать, что он хорошо выпорол её. Уже через несколько мгновений она валялась на боку у его ног, связанная, рыдающая, исполосованная, наказываемая.
По знаку Сэйбара, Морковь и Капуста подняли её на ноги. Они поддерживали её, поскольку сама она удержаться на ногах была не в силах. Она смотрела на Сэйбара, сквозь свои растрепавшиеся волосы и слезы в её глазах.
— Выкиньте её отсюда, как она сделала это с другими, — велел Сэйбар.
— Нет, — вскрикнула женщина. — Нет!
— Не бойся. Тебя развяжут, как только вышвырнут за ворота. Тогда у тебя будут те же самые возможности для выживания, которое Ты предоставила другим изгнанным, — пообещал он ей с ухмылкой на лице.
— Сэйбар, пожалуйста, нет! — крикнула она, пытаясь свалиться на колени.
— Только тогда ворота закроются за тобой.
— Пожалуйста, нет! — она начала биться в истерике. — Позвольте мне встать на колени! — взмолилась она к Моркови и Капусте.
Они позволили ей упасть на колени, но лишь после знака Сэйбара.
— Я прошу проявить ко мне милосердие, — молила она.
— То же самое милосердие, которое Ты оказала другим? — поинтересовался Сэйбар.
— Нет, — зарыдала женщина, — истинное милосердие!
— Почему оно должно быть оказано тебе, если другим Ты в нём отказала?
— Мы откроем ворота, — предложил кто-то из мужчин.
— Любимая Мира, — закричал Редька, дико глядя на мою рабыню, — что я должна сделать?
Мира отпрянула, пораженная этим вопросом, обращённым именно к ней.
— Я — всего лишь рабыня, — развела она руками. — Вы — свободная женщина.
— Что я должна сделать? — испуганный повторила она.
— Вы имеете только один маленький шанс, — сообщила ей Мира.
— Скажи мне! — взмолилась Редька.
— У вас остался только один путь к спасению, который пока открыт, — сказала Мира, — но он унизительный и оскорбительный. Я даже не осмеливаюсь предложить это Вам.
— Говорите, пожалуйста, говорите!
— Умоляйте его, чтобы он сделал Вас своей рабыней, — сообщила Мира. — Тогда он может оказать вам милосердие, как полностью подчинённой женщине, своей собственности.
— Я не знаю, что мне делать, — плакала Редька.
— Если Вы — свободная женщина, гордо уйдите подальше в Прерии, чтобы погибнуть от голода и жажды, или от хищников. Если Вы — рабыня, молите, чтобы стать его рабыней, — обрисовала выбор рабыня.
— Я не знаю, что мне делать!
— Делайте то, что подсказывает ваше сердце, — предложила Мира.
— Попросите милосердия для меня, умоляйте за меня, походатайствуйте обо мне! — попросила Редька.
Мира подошла и встала на колени, склонив голову перед Сэйбаром.
— Пощадите нас, Господин, — попросила она. — Мы — всего лишь женщины, одна невольница и одна свободная. Мы знаем вашу силу. Мы знаем то, что Вы можете сделать. Мы не оспариваем ваше право. Мы просим о милосердии, хотя бы на какое-то время. Мы просим о доброте, хотя бы на мгновение.
— Ваша рабыня говорит красноречиво, — отметил Сэйбар.
— Она испытала силу мужчин, и уже знает, что они могут с ней сделать, — пожал я плечами.
Женщина в кожаных кандалах, внезапно зарыдала, и затряслась от неудержимых, подавляющих её эмоций. Её дрожь не поддавалась контролю. Очевидно, что-то происходило глубоко в её душе.
— Да, — прошептала она самой себе. — Да!
Она низко опустила голову, и без всякой команды, нежно и покорно принялась целовать ноги Сэйбара.
— Посмотри на меня, — приказал Сэйбар.
Она подняла голову. Её глаза были мокрыми от слёз. Взгляд их был невероятно мягок и нежен. Я думаю, что никогда прежде не удостаивался Сэйбар такого взгляда, как этот.
— И, несомненно, Ты подписываешься под просьбой этой рабыни, — сказал Сэйбар, указывая на Миру.
— Да. Но с одним исключением, — сказала женщина в кожаных кандалах.
— О? — удивился Сэйбар.
— В одном она ошиблась, — сказала она.
— В чём же? — заинтересовался он.
— Она сказала, что на коленях перед Вами стоят две женщины, одна невольница и одна свободная. В этом она была ошибка. Перед вами на коленях стоят две рабыни.
