Она стала в горделивую позу и произнесла:
— Графиня Анна Дракула Цепеш. Прекрасно звучит. Как вы думаете, синьор Кристофоро, я ему нравлюсь?
— Синьорина, нет в мире зрячего мужчины, которому бы вы не понравились.
Янош Хуньяди с умилением поглядел на дочь. Та действительно была очень мила, хотя в памяти его вставала другая Анна, затмить которую не смогли бы и ангелы небесные. Он поглядел на Кристофа, глаза их встретились, и они без слов поняли друг друга.
— Синьор Кристофоро, я хочу на портрете быть такой же красивой, как в жизни, чтобы мой дорогой жених в своей Трансильвании не забыл обо мне и не увлекся какой-нибудь миловидной соседкой.
— Я сделаю все, что в моих силах, — склонил огромную седую голову художник, усаживая девушку так, чтобы солнце выгоднейшим образом подчеркивало белизну ее кожи, собольи черные брови и совершенную линию тонкого носа.
— Прошу вас, синьорина, не двигайтесь.
— Хорошо, но вчера вы обещали продолжить свой рассказ.
— Он почти завершен, моя юная госпожа. Ее высочество принцесса Анна вышла замуж за Жана Бесстрашного, как и обещала. Я не стал возвращаться в Дижон, хотя герцог и настаивал на этом. Сердце разорвалось бы на части, доведись мне каждый день видеть мою прекрасную даму рядом с другим. Впрочем, следует быть справедливым, Жан Бесстрашный очень любил Анну и делал все что мог, чтобы она была счастлива.
— Говорят, она всегда была печальна.
— Говорят, — кивнул живописец. — Я больше не видел ее с тех пор. Как вы знаете, синьорина, мне так и не довелось жениться. Я остался в Италии, жил во Флоренции, затем в Милане у сына мессира Джиакомо Аттендоло, герцога Сфорца. Трудно сказать, чего больше довелось мне делать в те годы — воевать или рисовать.
— Отец говорит, вы долго жили и в Риме при папском дворе.
— Да. Меня приглашал расписывать капеллу сам папа, Иоанн XXIII, бывший кардинал Косса, и потом… — Кристофер вздохнул. — Синьорина, умоляю вас, не вертите головой.
— Но солнце мне слепит глаза!
— Что поделаешь, лишь Господь может повелевать солнцу.
Юная модель состроила недовольную гримаску, но вновь уселась, как прежде.
— А что случилось с вашим рыцарем и его друзьями?
— Увы, моя юная госпожа, для меня самого это загадка. Они исчезли, отправились к берегам Леванта на «Святом Клименте» вместе с магистром Вигбольдом и вдруг посреди моря исчезли. Правда, впоследствии венецианцы передавали мне рассказ захваченных ими пиратов о том, как трое храбрецов, двое из которых были удивительно похожи по описанию на мессира Вольтарэ и Рейнара, захватили одну из мавританских галер. Причем, по их словам, Рейнар махал в воздухе каким-то кувшином и кричал, что там джинн, и сейчас он его выпустит. — Де Буасьер грустно улыбнулся. — Это так похоже на него. А вскоре после свадьбы маршала Яна и Джованны простился и барон Дюнуар…
— Джинн… Как интересно…
Со двора раздался крик Матиаша, недовольное карканье, хлопанье крыльев.
— Что это вы себе позволяете, молодой господин Матиаш Хуньяди? — раздался с крыльца возмущенный голос супруги наместника. — Янош, взгляни, наш сын бросается палками в птиц, словно какой-то деревенский свинопас.
— Матиаш, — старый воин перегнулся через перила, чтобы лучше видеть сына, — твоя матушка права. Швыряться палками недостойно доблестного рыцаря и не имеет ничего общего с благородным искусством охоты.
— Отец мой, — отрок виновато склонил голову, но тут же вскинул подбородок и глянул решительно и гордо, — это была необычная птица. Огромный черный ворон. Однако воронье перо с блестящим отливом, а этот… — Матиаш запнулся, подыскивая слова, — он был словно обугленный. Он шел ко мне и держал в клюве перстень с алым, точно горящим камнем.
— Что?! — не сговариваясь, воскликнули Янош Хуньяди и Кристоф де Буасьер.
— Кольцо с алым камнем, — растерянно повторил мальчик. — Я бросил в ворона палку, он взлетел, роняя перстень, потом у самой земли подхватил его, взмыл в небо, а затем вдруг растаял.
— Что за небывальщина? — возмутилась мать. — Какое еще кольцо?
— Молчи, — оборвал ее правитель Венгерского королевства. — Матиаш, ты все сделал верно. Я предчувствую, в жизни ты достигнешь многого, возможно, даже меня обойдешь славой. Но помни, что именно сегодня ты совершил первый свой подвиг.
Лицо юноши просияло.
— А можно я тогда возьму этого ворона с кольцом в качестве личной эмблемы?
— Можно, — улыбнулся отец. — И будешь впредь зваться Матиаш Корвин — Матиаш Ворон.
— Я Матиаш Корвин! — Мальчишка встал в горделивую позу. — Король…
— Матиаш, не зазнавайся, — вмешалась мать.
— Хотелось бы знать, — глядя в синее небо, тихо проговорил Кристоф де Буасьер, — куда теперь полетел этот ворон.
См. романы Владимира Свержина «Лицо отмщения» и «Сын погибели».
Амир — князь, принц; вопреки мнению многих авторов, Тамерлан не был ни султаном, ни шахом, ни ханом, а только амиром. И всегда возил с собой номинального «Повелителя» из Чингизидов.
Княжий раб, выполняющий ответственные хозяйственные обязанности. Зачастую управляющий поместьем.
Электрон — янтарь.
Шаперон — род головного убора в виде колпака с длинным, порой до пояса концом.
Устные предания о деяниях и высказываниях пророка.
Темник — командир тьмы, соединения из десяти тысяч сабель.
Здесь и далее — суфийская поэзия Хизрат Инаят Хана.
Бригандина — доспех из пластин, наклепанных под суконную основу.
Горзалка — польский аналог водки.
Бацинет — вид шлема.
Левант — морской пехотинец Османской империи.
Итиль — название р. Волга.
Воронье гнездо — наблюдательная площадка на мачте.
Требюше — камнеметное устройство. Большие требюше способны метать камни до 130 кг почти на 300 м.
Ботен — посыльный, младшая ступень геральдической корпорации.
