Поединки с участием мастеров высшего уровня, коль уж они вступили в бой по-настоящему, в полную силу, обычно завершаются смертью одного из противников или обоих. Но не так было сейчас.
— Ты доказал, что хотел? — спросил Орион в мгновение передышки, пока Янг-Цзе не начал проводить следующую серию ударов.
— Я не доказывал, — спокойно возразил Коготь Тигра. — Доказывал ты. Я лишь проверял.
— И как проверка?
— Удовлетворительно. У тебя по-прежнему нет никакого выбора. Я вполне способен удерживать тебя до тех пор, пока мы оба не рухнем от истощения. А ты не можешь покинуть это тело, так как я тут же нанесу смертельный удар. Мне кажется, для тебя будет гораздо проще пойти на некоторые уступки.
— К сожалению, ты прав, — кивнул Провидец. — Удивительно. Твое боевое искусство равно моему, и одно это позволяет тебе говорить на равных с Высшими, несмотря на то, что по рождению ты принадлежишь к простым смертным.
— Мой тебе совет, Орион: не злоупотребляй этой терминологией.
— А что в том злого?
— Особого зла здесь нет, однако имеется опасность.
— Какая опасность? — удивился Провидец. — Кому она грозит?
— Тебе прежде всего. Потому что взятые из Игрового Кодекса наименования — Фигуры, Поля, Доска, смертные, Высшие, Игроки, Арбитры, прочие реквизиты Игры — это названия, и не более того. Они даже не отражают реального положения вещей.
— Это общеизвестный факт. Ну и что же?
— Обдумай мои слова, — вздохнул Янг-Цзе, — иначе тебе конец.
— Ты угрожаешь?
— Я никогда не угрожаю. Это, как я и сказал, лишь совет. Когда примешь определенное решение — сообщи его, пожалуйста, мне. Чтобы я знал, будем ли мы продолжать этот поединок.
Коротко поклонившись друг другу, они расстались — не друзьями, но и не врагами.
В Высших Сферах этот называлось «Уход с сохранением лица».
— Где допустили мы ошибку?
— Трудно сейчас что-либо точно разузнать. Но я прочесть попробую по рунам, чего нам нужно вскоре ожидать.
— А ты не знаешь?
— Нет. Подозреваю; от знанья это очень далеко. Я вижу Путь, ведущий в ад из рая; я вижу, как рождается Закон, ломающий все наши представленья о сути мира — но мои глаза затемнены Покровами Творенья и не способны охватить весь Зал.
— Ну хорошо. Давай отложим споры до той поры, когда в сплетеньях слов мы сможем отыскать нить Приговора.
— И подмешать в отравленную кровь чуть-чуть святой воды?
— Весьма забавно. Но сведенья нужны.
— Так в чем вопрос? Пошли отчет Адептам Мирозданья.
— Чтоб выпустить из мира черных грез того, чье имя предано забвенью? Ты шутишь — или хочешь взять реванш? Тогда я пас.
— Мне было разрешенье дано на две Игры. Пока карт-бланш не кончится, я не намерен тратить впустую драгоценные часы. Тем более, что близок час расплаты — я слышу, как вдали скрипят Весы.
— Армагеддон?!!
— Вот именно.
— А может, все это — план Врага?
— И ты рискнешь поставить свою жизнь? Да, ход несложен; но как докажешь ты, что это — ложь? И главное, что станет с нашим миром? Я, как напарник, не смогу подать заявку на участие в Турнире…
— Мы никому не можем доверять. Ведь наш альянс выходит из расчетов настолько, что все Линии подряд дрожат от возбуждения — так плотно нас взяли в окружение. И взгляд Арбитра вскоре нас откроет миру — тогда на сцену выйдет наш сюрприз.
— Морфейн!
— Я не шучу — во всем Турнире остался лишь один достойный приз. И я не отступлюсь — ты слышишь, Балмот, — пускай сам Ловчий выйдет на манеж!
— Безумие. Ты с Ним желаешь драться? Уж лучше сразу горло перережь себе — иначе будет твоя участь ужаснее конца Отца Богов.
— Ты сдался?
— Нет. Но я не безрассуден. И жизнью не пожертвую.
— А кровь готов пролить ты для победы? Или…
— Куда и чью?
— Свою — и на Алтарь. Такой ход нам подкинет уйму силы.
— Иль переправит в тот далекий край, откуда нет обратно возвращенья.
— Не факт.
— Согласен; только почему из тех, кто шел за Даром Воскрешения, все, как один, отвергли Мрак и Тьму? Нет, Свет опасней, чем предполагаешь ты и твои коллеги, — он хранит секреты, о которых не узнаешь, пока их вид тебя не ослепит.
— Опять свою крапленую колоду ты хочешь подложить? Не верю я в отсутствие законного исхода…
— Не верь; и окрестит тебя струя твоей же крови, на Алтарь пролитой. Ты понимаешь? Это не Игра! Мы вывели на сцену Ужас, скрытый во мгле веков, — и Старый Мир восстал!
— Но Старый Мир давно до основанья был стерт, и лишь обрывки из легенд нам говорят, что наши пожеланья имеют корни в нем…
— Вот так-то.
— НЕТ!!!
— Да.
— Я не верю! Это невозможно!
— Мы — Старый Мир. Мы — плоть его и кровь. Мы — его мощь и сила. Так ли сложно определить, где сорван был покров?
— Обречены…
— Вот это — вне сомнений. Наш рок был создан нашей же рукой. И чтоб восстать из пепла сожалений, Он должен был изображать покой. Возможность, впрочем, есть еще отвергнуть такой удел — но жертва велика. Мы будем жить в отбросах, среди черни… Не жизнь — существованье. На века. Но в нужный час труба Исрафаэля нас повлечет за Воинством Врага — и вот тогда мы сделаем то дело, которое прославит нас…
— Так-так. Предатели исход Армагеддона решают? Ничего себе расклад! Такой не увидать и Ориону в его «все-открывающем-сне»…
— Ха! Я — не провидец. Мой удел — расчеты, статистика и тысячи таблиц архивов… Впрочем, все мои заботы — определить оклад всех нужных лиц. И этого вполне хватает, верно?
— Да!
— Так вперед — я выйду за тобой.
— А чья Фигура вступит в битву первой?
— Хм… Орел.
— Не угадал, мой дорогой…
Ллир преобразился. Теперь он был подобен высокому человеку, с головы до ног закованному в зеленовато-бурую броню из мельчайших чешуек. Общее впечатление портили лишь змееподобные, с вертикальными зрачками глаза, похожие на сгустки голубого огня.
— Зачем ты носишь такую личину? — спросил я.
— Там, куда мы пойдем, к нагу отнесутся более благосклонно, нежели к моей обычной форме.
