– Да что ты, пап! – высвободившись из его объятий, пробурчала девочка. Ей было не понятно столь странное поведение отца, выглядевшего так, словно с ней случилось нечто ужасное, а он все это время был с ней рядом, умоляя остаться среди живых, постепенно лишаясь веры в то, что гонца богини смерти отпустят ее душу. – Я даже не болела, – она коснулась ладошкой своего лба – он был сухой и холодный. И вообще она чувствовала себя удивительно легко, будто птица, готовая взлететь.
Если бы она еще смогла вспомнить сон, то была бы совсем счастливой. Впрочем, подумав немного, решила она: какая разница, помнит она сон или нет, все равно он уже закончился и, как бы ей того ни хотелось, она никогда не вернется в него.
Лучше уж такое прощание – быстрое, без сожаления, чем долгие воспоминания, полнящие все вокруг вздохами сожаления и несбыточных надежд.
– Прости, дорогая, – Атен начал немного успокаиваться. В конце концов, раз все это, весь пережитый им кошмар был всего лишь сном, а на яву с дочкой все в порядке, о чем беспокоиться? – Просто… Я тоже видел сон, – он и сам не знал, зачем стал говорить ей об этом. Возможно, так нужно было ему самому, чтобы окончательно понять, что по какую грань сна происходило. – Плохой. Мне снилось, будто вы с Шуллат убежали в снежную пустыню…
– Охотиться… – прошептала слушавшая его, открыв рот Мати, которой рассказ отца уже начал казаться началом самой восхитительной из легенд. Ее глаза вспыхнули ожиданием новых чудес.
– Тебе снился тот же сон? – поспешно спросил ее Атен, в сердце которого вновь острой льдинкой проник страх.
– Нет… Не знаю, – пожала плечами девочка, сидевшая на ворохе одеял, поджав под себя ноги, не спуская глаз с отца. – Я ведь сказала, что не помню сна. Просто…
Просто… Не сердись, папочка, мы с Шуши действительно собирались. На охоту. Но не пошли. Потому что я заснула… Наверное, Матушка метелица не захотела, чтобы я нарушила данное тебе слово… ну, не убегать из каравана. И остановила меня.
Она ведь повелительница сновидений.
– Госпожа Айя самая мудрая, самая добрая из богинь, – проговорил караванщик, мысленно – душой, сердцем, – вознося хвалу Той, которая, изменив малое в ходе событий, предотвратила ужасную беду.
– Ты ведь не сердишься на меня? – заглянув отцу в глаза, осторожно спросила Мати.
– Нет, – он обнял ее за плечи, – конечно, нет, мое сокровище. Все хорошо…
Знаешь… Давай, когда вам с Шуллат в следующий раз захочется поохотиться, ты скажешь об этом мне. И мы пойдем все вместе. И ты удивишь не одну, а две охоты: людей и волков.
– Здорово! – восторженно проговорила девочка. – Да, я хочу! Хочу посмотреть! Я ведь никогда не видела… Ты не брал меня на охоту… Ой, – вдруг, прервавшись, воскликнула она. Ее рука случайно наткнулась на какой-то свиток, вытянула его из-за одеял.
– Что это? – потянувшись к рукописи, просил Атен, в сердце которого вновь начали пробуждаться недобрые предчувствия – воспоминания о прожитом сне.
Щечки девочки залились смущенным румянцем, голова виновато опустилась на грудь, пряча глаза. Шмыгнув носом, она вздохнула, прежде чем ответить на вопрос отца:
– Легенда. Я… Я нашла ее в командной повозке. И случайно взяла с собой… Папа, папа, только не сердись на меня, я была с ней очень осторожна. Видишь же: с рукописью ничего не случилось.
Атен коснулся свитка, рука еще несла его к глазам, а разум уже понимал, что за история храниться в нем.
– Я не сержусь, дочка, – заставив голос звучать ровно, не вздрагивая в страхе перед тем, что беда не миновала, что в этом мире она просто еще впереди, тихо, сипло проговорил он. – Ты… Ты прочла эту легенду?
– Только самое начало. Она такая мрачная. И странная. В ней рассказывается о повелителях сновидений.
– Повелители сновидений… – повторили вмиг высохшие побледневшие губы караванщика. Глаза, не моргая, смотрели на дочку, ожидая следующих ее слов.
– Ну да, – как ни в чем не бывало продолжала Мати, обрадованная тем, что отец не стал ругать ее, – помнишь, вчера мы говорили с тобой о Них. Я спрашивала, кто придумывает наши сны. Ты еще сказал, что богов сновидений двое…
– Госпожа Айя и Лаль, – прошептал Атен.
– Да, – кивнула девочка, – только вчера ты никак не мог вспомнить его имени…
Пап, оставь мне, пожалуйста, легенду. Я хочу дочитать ее.
– Мати, а может быть, потом? Не сейчас? Когда ты вырастишь? Эта легенда действительно очень странная. И страшная.
– Я люблю страшные истории! Хотя… – взглянув на отца, она, соглашаясь с ним, кивнула: – Раз ты так хочешь – я не буду читать.
– Спасибо, милая.
– Пап, какой-то ты сегодня странный, – удивленно глядя на него, проговорила Мати.
– Ты не заболел? – она потянулась к его лбу. – Вот, точно! И лоб горячий! Давай я сбегаю за лекарем, – и она двинулась к пологу повозки.
– Постой, – попытался удержать ее караванщик. – Я совсем здоров. Это просто сон.
Мне приснился кошмар. И больше ничего.
Но девочка, уже оказавшаяся у полога, готова была выскользнуть наружу.
– Мати! – лишь нотки отчаяния, прозвучавшие в голосе отца остановили ее, но лишь на мгновение.
– Прости, папочка, мне нужно… Ну, я вспомнила сон… Не этот, другой, – ее голос был взволнован, речь обрывчатой, словно мысли торопились куда-то, боялись не успеть узнать главное. – Мне тогда приснилась Матушка метелица. Я просила ее научить меня повелевать снами. И она сказала, чтобы я спросила Шамаша, что он знает. Я тогда забыла спросить. Было столько всяких дел и событий… А теперь…
Пап, раз ты не рассердился на все остальное, ты ведь не рассердишься и на это? Я всего лишь хочу задать Шамашу вопрос, я должна была спросить уже давно…
– Иди. Раз так велела госпожи Айя… – проговорил Атен, отпуская дочь.
Провожая ее взглядом заслезившихся вдруг глаз, он думал о том, как хорошо, что все беды были не настоящими, но лишь сном, одним сном, который закончился и не вернется больше никогда.
"Господин не откажет исполнить просьбу Своей божественной супруги, – мысли текли медленно, полные спокойствия, – и обучит мою девочку управлять снами… Конечно, Он не повелитель сновидений, но великий бог, самый могущественный из всех. Он даст малышке силы и знания, которые помогут ей противостоять Лалю, если тот наяву, как в моем сне, попробует украсть ее сон…" – затем на его лицо легла тень. Он вспомнил, что должен сделать еще кое-что и как можно скорее, чтобы беда, о которой поведал ему сон, никогда не пришла в караван.
Караванщик двинулся к краю повозки, намереваясь выбраться из нее, но тут полог приподнялся и внутрь забрался Лигрен.
– Атен сказал мне, что ты не совсем здоров…
