Аластар еще раз посмотрел на схематический чертеж, сделанный твердой рукой Сины. Поди ж ты, на одном конце провода простенькое устройство замыкает электрическую цепь и создает сигналы разной длины, а на другом конце во время прохождения тока электромагнит притягивает якорь с жестко привязанным металлическим колесиком.
Бумажная ленточка с чернильными следочками, оставленными колесиком, послушно легла в ладонь князя. Как смешно. Электрические опыты – это ведь просто недавняя забава для скучающей и пресыщенной городской публики, нечто среднее между зверинцем и шатром бродячей гадалки. Сам ходил поглазеть на сверкающую дугу и животный магнетизм. Модное поветрие, как прежде были визиты в анатомические театры, не более.
Между Амалером и Форвином день пешего хода, гонец доскачет за несколько часов, а по проводам слово примчится за одно мгновение. Как такое вообще возможно? Все меняется, все превращается, нет ничего постоянного, но не так же стремительно. А если когда-нибудь связь между людьми станет воздушной, не требующей ни медных проводов, ни смешных колесиков, окунаемых в чернильницу? Слишком уж это похоже на общение эсмондов с Предвечным. Аластар знал, что его подозрительность болезненна и близка к безумию, но ничего поделать с собой не мог. Херевард ведь не дремлет и уж точно не собирается сдаваться, а значит, надо быть начеку. Он и был начеку, каждый день и каждый час в течение последних двадцати лет, порой напоминая сам себе чудовище, во мраке и сырости подземелья стерегущее древний сундук с сокровищами. Ни радости, ни триумфа – одна только бесконечная тревога. Потому что опасность подстерегает со всех сторон, теперь вот и с тылу подобралась.
Эск снова одернул себя. Стыдно признаться, но он лично перлюстрировал письма Мирари в поисках чего-то проролфийского, возможно, даже агитации. Мол, доколе, сестра, ты будешь терпеть власть одержимого? Но – нет, одна нелюбимая дочь ни к чему такому вторую нелюбимую дочь не призывала. Даже странно как-то. Впрочем, Сина поступила гораздо умнее и дальновиднее, как истинная диллайн, она приручила Совенка.
«Джона ведь ничего такого относительно Сины не заставляла обещать...» На этой мысли Аластар поймал себя, точно вороватого кота за хвост. И ткнул носом... в умывальный таз. В смежной комнатке, отведенной под уборную, в большом кувшине наготове имелась чистая ключевая вода, чтобы князь мог спокойно ополоснуть руки или смыть пот. Ее-то Эск и вылил на собственный затылок для приведения в здравый рассудок.
А вот лечит ли холодная водица от безумия и одержимости, уже другой вопрос...
* * *
Как это всегда бывает в канун зимы, с моря внезапно налетел шквал, и Амалер за одну ночь засыпало снегом до самых крыш. И город исчез под белым покровом, словно никогда его и не было. Такие девственные нехоженые сугробы легли у подножия Гнезда Эсков, что глазам больно.
Но северный ветер готов был смениться на более теплый – западный, а значит, все это снежное великолепие продержится не дольше суток, прежде чем грязными потоками стечет в море. Благо дренажные каналы вычищены и готовы к вечным капризам эскизарской зимы. Княжна Сина не зря возглавила в этом году Контрольную Комиссию. «Милосердная дщерь» – так, совсем не в шутку, назвал ее Аластар, когда она изъявила желание заняться этой унылой обязанностью, не рассчитывая на отцовскую благодарность. И конечно же, не получив в награду даже теплого словечка. Ну что ж сделаешь, если диллайнский князь не подозревает, что детям можно и должно говорить «спасибо».
– Надо было самой идти к Аластару с проектом.
Сина подышала на стекло, а потом нарисовала на кондесате злую рожицу.
– И он бы не сказал ни «да», ни «нет», – отмахнулся Идгард. – Не думаешь же ты, что моя поездка в войска – наказание?
– А это не так?
– Для меня – нет, – отрезал брат. – Я уже засиделся в Амалере.
Это верно. Он всегда так и норовил сбежать подальше от двора. Лучше на «Лаунэйд» к виртджону Валфриху Тору под крылышко. Но, на взгляд Сины, «крылышко» Носатого Филина тоже вполне подходило для братца.
– Хочешь бросить меня на съедение папочке?
Они встретились взглядами в отражении оконного стекла. Идгард расположился на узком кожаном диване так ловко, словно на пуховой перине, дерзко возложил ноги в домашних туфлях на подлокотник, откинул голову... и превратился в точную копию их отца. Даже глаза прищурил так же.
– Так в чем же дело? Поедем со мной.
– А зимние балы?
– Псу под хвост эти балы. У Аластара приступ скупости в преддверии новой войны, а поэтому самое большее, на что могут рассчитывать придворные дамы, – пару унылых донельзя приемов.
Все-то у Идгарда Эска просто и легко. Так же, как у Раммана Никэйна все сложно и с подвохом, а у Шэррара Ияри – непонятно и загадочно.
«Уму непостижимо, как у одних и тех же мужчины и женщины родились такие разные сыновья, – дивилась Сина. – Чудеса! Видимо, все дело в шурианской крови».
Признание Раммана, в общем-то, княжну ничуть не потрясло. Вот если бы отец вдруг воспылал привязанностью к молодому графу Янамари без такого существенного повода, как кровное родство, это было бы действительно крайне подозрительно. Рамман же в качестве брата Сину устраивал. Жаль только, Мирари не знала этого с самого начала. Тогда бы первые годы ее брака с эрн Рэймси не омрачились бы душевной болью. Но потом Сина поведала сестренке на ушко тайну, положив конец горьким сожалениям той о несделанном выборе.
– Ты могла бы, например, проинспектировать лазареты и полевые кухни. Прекрасный повод, я считаю.
– И оставить Аластара наедине с подозрениями и страхами?
Сина сопротивлялась сугубо по инерции. Уж слишком сильно хотелось ей взвизгнуть по-девчоночьи от радости. Любое, самое заурядное дело в компании с братцем и его чувством юмора – редкое удовольствие.
– Мы всю осень торчали у него на глазах каждый день с утра до вечера, и разве что-то изменилось? Мы снова под подозрением. На этот раз в желании помочь будущим бунтовщикам.
Губы наследника сами собой сложились в скорбную усмешку. Ему было не смешно.
– А ведь отец мог быть таким, как ты, – вдруг сказала Сина. – Если бы не Предвечный, если бы не эсмонды, если бы не их колдовство.
– Если бы не Предвечный, то и мы с тобой были другими. Не одержимыми, сестра моя.
Золото кормовых огней его несбывшихся кораблей заблестело в глазах Идгарда. Проклятое золото.
– Свободными, – тихим эхом отозвалась диллайн.
– Как Шэррар-р-р-р.
– Не говори так! Не говори голосом Аластара!
Княжна опустилась на колени в изголовье дивана, прижалась щекой к щеке своего маленького брата-Совенка.
