— А они ленивые…
— Кани, ты про кого?
— Да про охрану… Сигнализация дело хорошее, но помимо нее нужно еще и патрулирование, а то будет как сейчас.
— Это как?
— Увидишь… Готовь свой радужный меч, когда скажу, сделаешь им дыру в стене и быстро проходим на территорию.
Торкана села на землю перед выбранным ею участком стены и приготовилась колдовать. Белый маг встал чуть в стороне, наблюдая за завораживающим зрелищем.
Вокруг спокойно сидящей девушки на земле спокойно лежали ярко красные нити силы. Взмах длинных ресниц и нити напряглись, зашевелились и вокруг каждой из них стали возникать и плясать маленькие язычки пламени. Еще мгновение и пламя уже гладит кожу магини и трепещет в ее волосах, а нити силы, повинуясь движению тонких пальчиков, начали сплетаться в сложный, как герсинское кружево, узор. Пламя подхватило плетение, прилепило его к стене, слилось и опутало собой сигнализацию и поднялось, свернувшись наверху пульсирующим клубком.
— Одрик, чего ты стоишь, вырубай проход в стене. Никогда мне еще так хорошо не колдовалось. Здесь все словно пропитано огнем… — Маг уже не слушал девушку, в его руках мелькнули радужные мечи, удар ногой и пролом в стене готов.
Одрик осторожно заглянул внутрь ограды, но все было тихо. Торкана выбрала очень удачное место. Каменная кладка упала на кучу мягкого навоза, сваленного у стены. Маги вошли на территорию храма, но не с парадной стороны, а с черного хода. Торкана аккуратно вытянула свое плетение из охраны внешней стены и подвесила его перед собой. А на удивленно поднятую бровь юноши, усмехнувшись, заметила:
— Силы тут, конечно, вокруг много, но зачем бросать, такую удачную вещь. Она еще не раз нам пригодится.
Одрик двинулся вперед, а Торкана замешкалась.
— Кани, а теперь что?
— Ну и напылил же ты, — заявила девушка, прихорашиваясь, и глядя на себя в зеркальце, — В следующий раз вырубай стену аккуратнее. Не могу же я предстать перед Андао чумазой.
Маги долго блуждали между разными постройками, то и дело, заходя в тупики, или обходя большие, хорошо освещенные пространства, но, наконец, они пробрались к огромному зданию Главного Храма. Компас четко показал, что кусочек ключа находится где-то там. Торкана еще раз вскрыла сигнализацию, но уже на боковых дверях Храма и парочка тенями проскользнула внутрь.
Они прошли несколько плохо освещенных залов и переходов и через крохотную боковую дверку вошли в огромный зал, освещенный лишь двумя огромными лампадами. Между лампад на высоком постаменте стояла огромная статуя унылого и чуть сгорбленного мужчины, тяжело опиравшегося на огромное копье. Одрик глядя на висящий над его ладонью ключ, дважды обошел вокруг статуи.
— Кани, — зашептал он, — кусок ключа где-то на статуе.
— Ты уверен?
— Да, компас определенно показывает на нее. Освети этот шедевр получше, надо рассмотреть, что может быть ключом.
Торкана выпустила в воздух десяток ярких огоньков, они взлетели и повисли вокруг головы статуи.
— Одрик… Это не просто украшение, эта статуя один из аватаров Андао.
— Да хоть самой Танис, но ключ где-то там наверху. Придется лезть…. Как ты думаешь, вырезать ступени в пьедестале, или подкатить сюда один из вон тех светильников?
— Одрик! Тебе нельзя лезть наверх! Там все оплетено огненными плетениями! Ты сгоришь! Ты же не умеешь с ними обращаться.
— А что тогда делать?
— Наверх полезу я, а ты меня подсадишь… И без возражений! Лучше скажи, что может быть частью ключа?
— Кани, я не знаю, но подозреваю, что это может быть что-то из его украшений. Вон видишь, какие бляхи на шее висят, и вон то сооружение у него на голове…
— Это — венок победителя.
— Кого?
— На голове статуи венок победителя.
— Победителя кого?
— Вообще, венок — это в данном случае символ…
— Кани, хватит умничать, давай я тебя подсажу, пока кто-нибудь не пришел. Постарайся залезть ему на руку, ту, что держит копье, с нее можно дотянуться и до ожерелья и до веника.
— Венка.
— Не важно…
Одрик прислонился к пьедесталу спиной, Торкана поставила ногу на его сцепленные руки, и маг легко, словно пушинку, забросил девушку наверх. Он отошел от пьедестала подальше, чтобы лучше видеть, что делает наверху Кани.
Магиня между тем ловко сняла со статуи накрученную на нее защиту и стала карабкаться наверх по левой чуть согнутой ноге. Долезла до верха и уселась, на словно подставленную руку статуи. Чтобы лезть дальше к голове статуи и руке держащей копье, Кани решила проверить, можно ли упереться коленкой в решетку, стыдливо скрывающую причинное место статуи. А дальше началось странное, и если бы не рассказанная Залманом легенда об Андао, Одрик бы не поверил собственным глазам. Решетка вдруг отвалилась, а рука девушки словно приклеилась к … члену статуи.
— Одрик!! — тихо позвала сверху Торкана. — Он… он… он живой!!!
— Кани, что такое? Что он? Ты раньше не заикалась.
— Он на меня смотрит. Глаза у него светятся.
— Да это просто светильники отражаются, успокойся.
— Нет, Одрик, он живой! Он дышит. Я не знаю, что делать! Сними меня отсюда…
— Прыгай! Я тебя поймаю.
— Я не могу, он меня держит. У меня рука прилипла… к его… Кошмар какой! Он хочет…
— Медный истукан возжелал огненную женщину. Залман, вонючий шур-фург, так вот зачем помог нам сюда добраться! Кани! Он тебя не получит! — в руках у белого мага выросли радужные мечи.
— Одрик, стой! Это же Бог, сам Андао!
— А мне плевать!
Изваяние сверкнуло глазами, едва заметное движение зрачков аватара, и Одрика сбил с ног огненный поток. Его отбросило к стене.
— Нет! Не смей! — Торкана изловчилась и пнула статую ногой где-то рядом с причинным местом. Аватар взглянул на нее озадаченно и одновременно снисходительно.
«Какая же ты отважная девушка, искорка моя», — услышала Кани голос у себя в голове, ей даже почудилась улыбка в глазах бога. «Не бойся, я не причиню вреда ни тебе, ни этому выскочке. Намекни наглецу, что ему рановато тягаться с богами, пусть полежит в тенечке, отдохнет.»
И красную ведьму окутал ласковый огонь. Огонь — стихия, которой она посвящена с рождения. Он тек по ее коже, гладил изгибы, трепетал в сокровенных уголках ее тела. И голос, который звучал внутри. Девушка уже не касалась ни металла статуи, ни камня пола, она впала в какой-то транс, и ложе нежного пламени приняло ее….
Кани открыла глаза, но все вокруг еще казалось ей сном. Обнаженная, она лежала на полу, но каменная плита под ней была теплой и мягкой, как огромная морская губка, и переливалась изнутри огненными струйками как угли в очаге. Когда девушка поднялась, ее ложе тут же затвердело и остыло. Торкана улыбалась чему-то, и все еще не могла прийти в себя.
