Она и правда была хорошенькой. И, вероятно, была примерно моего возраста, может быть всего на год или два старше. Я все еще не был уверен, почему она ко мне охладела. Может, остроумный диалог помог бы в этом деле.
— Ну, эмм… — промямлил я. — Давно ты… ну, в Реконерах, и все такое?
Плоско получилось.
— Достаточно давно, — ответила она.
— Ты участвовала в какой-нибудь из недавних акций? Гиро? Погибель? Безухий?
— Возможно. Я сомневаюсь, что Проф хотел бы, чтобы я афишировала подробности.
Какое-то время мы шли молча.
— Знаешь, — заявил я, — с тобой не очень-то и весело.
— Что?
— Проф сказал, чтобы ты меня развлекала, — ответил я.
— Он так сказал, чтобы ты не доставал его своими вопросами. Вряд ли ты сочтешь забавным то, чем я занимаюсь.
— Я бы так не сказал, — ответил я. — Мне понравился стриптиз.
Она сердито глянула на меня.
— Что?
— В переулке, — напомнил я. — Когда ты…
Выражение ее лица было настолько холодным, что его можно было использовать в качестве системы охлаждения для стационарной скорострельной пушки. Или для каких-нибудь напитков. Прохладительных напитков — вот лучшая метафора.
Хотя, не думаю, что она оценила бы ее, произнеси я это вслух.
— Не бери в голову, — сказал я.
— Хорошо, — сказала она, отворачиваясь.
Я выдохнул, затем усмехнулся.
— На мгновение я подумал, что ты в меня сейчас выстрелишь.
— Я стреляю только тогда, когда того требует дело, — ответила она. — Ты просто пытаешься вести беседу, но у тебя не очень-то получается. Это не преступление.
— Э-э, спасибо.
Она по-деловому кивнула. Признаться, не такой реакции я ожидал от хорошенькой девушки, чью жизнь спас. Конечно, она была первой девушкой — хорошенькой или нет — чью жизнь мне посчастливилось спасти, поэтому мне не с чем было сравнить.
Тем не менее, до этого она относилась ко мне теплее, разве не так? Может, мне стоило действовать чуть потверже?
— Так что ты можешь мне рассказать? — спросил я. — Про команду или о ребятах.
— Я бы предпочла поговорить на другую тему, — сказала она, — Которая не касается секретов Реконеров или моей одежды, пожалуйста.
Я замолчал. По правде говоря, я не знал ничего другого, кроме Реконеров и городских Эпиков. Да, я немного обучался на Фабрике, но только основным предметам. А до этого я год жил роясь в отбросах, плохо питаясь, балансируя на грани смерти.
— Думаю, мы могли бы поговорить о городе, — предложил я. — Я многое знаю о подземных улицах.
— Сколько тебе лет? — спросила Меган.
— Восемнадцать, — ответил я, защищаясь.
— И никто не собирается тебя искать? Никто не волнуется, куда ты подевался?
Я покачал головой.
— Я достиг совершеннолетия два месяца назад. И меня выперли с Фабрики, где я работал.
Таково было правило. Мы работали там ровно до тех пор, пока нам не исполнялось восемнадцать, после этого находили себе другую работу.
— Ты работал на фабрике? — спросила она. — Как долго?
— Девять лет, или около того, — ответил я. — Точнее, на оружейной фабрике. Делал стволы для Силовиков. — Кое-кто из подземщиков, в основном самые старые, ворчали насчет использования детского труда. Это были дурацкие придирки стариков, помнивших другой мир. Более безопасный мир.
В моем мире люди, которые давали тебе шанс на работу, пускай даже за еду, были святыми. Марта следила за тем, чтобы ее работники были накормлены, одеты и защищены даже друг от друга.
— Там было хорошо?
— Вроде бы да. Это не такой уж рабский труд, как многие думают. Нам платили. — Вроде бы. Марта копила наш заработок, чтобы отдать, когда мы больше не будем принадлежать Фабрике. Достаточно, чтобы встать на ноги, найти стоящее занятие.
— Это было хорошее место, чтоб повзрослеть, если брать в целом, — продолжал я задумчиво. — Без Фабрики я вряд ли когда-нибудь научился бы стрелять. Обычно детей не допускали к использованию оружия, но если отличиться, Марта закрывала на это глаза. — Многие из ее детей пошли работать к Силовикам.
— Это интересно, — сказала Меган. — Расскажи еще.
— Ну, в общем… — я замолчал, глядя на нее. И лишь теперь сообразил, что, хоть мы и шли вместе, она смотрела только вперед, едва обращая на меня внимание. Она задавала свои вопросы лишь для того, чтобы я продолжал болтать и не доставал ее разными способами.
— Ты даже не слушаешь, — обвинил я ее.
— Мне показалось, что ты хотел поговорить, — ответила она сухо. — Я дала тебе такую возможность.
«Искры», — подумал я, чувствуя себя полным слонцем. Мы погрузились в тишину, которая, казалось, полностью устраивала Меган.
— Ты не представляешь, как мне это обидно, — выдал я наконец.
Она подарила мне равнодушный взгляд.
— Обидно?
— Да, обидно. Я провел последние десять лет своей жизни изучая Реконеров и Эпиков. Теперь я здесь, с тобой, и мне нельзя задавать вопросов о важных вещах. Это очень обидно.
— Думай о чем-нибудь другом.
— Больше ничего нет. Для меня ничего.
— Девушки.
— Нет.
— Хобби.
— Нет. Только вы, ребята, Стальное Сердце и мои записи.
— Погоди, — оборвала она. — Записи?
— Конечно, — произнес я. — Целыми днями я работал на Фабрике, постоянно собирая слухи. Я проводил свои выходные, тратя последнюю мелочь на газеты или рассказы проезжих людей. Я свел знакомство с некоторыми информаторами. Каждую ночь я работал над записями, связывая все воедино. Я знал, что мне нужно быть экспертом по Эпикам, и я им стал.
Она сильно нахмурилась.
— Знаю, — сказал я скривившись. — Звучит так, будто у меня не было личной жизни. Ты не первая, кто говорит мне об этом. Другие рабочие с Фабрики…
— Тихо, — произнесла она. — Ты писал об Эпиках, но как насчет нас? Как насчет Реконеров?
— Конечно писал, — сообщил я. — Что мне было делать? Держать все в голове? Я исписал несколько блокнотов, по большей части догадками. Я довольно-таки хорош в построении гипотез… — я умолк, сообразив, почему она выглядит такой встревоженной.
— Где это все? — спросила она тихо.
— В моей квартире, — сказал я. — Все должно быть в порядке. Я имею в виду, ни один из этих головорезов не был достаточно близко, чтобы разглядеть меня.
— А женщина, которую ты вытащил из автомобиля?
Я задумался.
— Ну да, она видела мое лицо. Может, даже сумеет меня описать. Но, я имею в виду, этого недостаточно, чтобы меня выследить, верно?
Меган молчала.
«Да, — подумал я. — Да, этого может быть достаточно». Силовики хорошо делают свою работу. И к несчастью, у меня в прошлом было несколько инцидентов, таких как взлом такси. Я был в базе, а Стальное Сердце запросто мог заставить Силовиков расследовать каждую мелочь, связанную со смертью Везунчика.
— Нам надо поговорить с Профом, — сказала Меган, потащив меня за руку к остальным, шагавшим впереди.
Проф выслушал мое объяснение с задумчивым видом.
— Да, — произнес он, как только я закончил. — Я должен был заметить. В этом есть смысл.
Я расслабился. Я боялся, что он придет в ярость.
— Какой адрес, сынок? — спросил Проф.
— Дитко Плейс, 1532, — ответил я. Квартира была вырезана в стали возле парка в одном из лучших районов подземных улиц. — Там мало места, но я живу один. Я всегда надежно ее запираю.
— Если есть власть — ключи не нужны, — сказал Проф. — Коди, Абрахам, идите туда. Установите бомбу, убедитесь, что внутри никого нет, и взорвите комнату.
Я испытал внезапный приступ смятения, ощущение было такое, будто к моим пальцам подключили автомобильный аккумулятор.
— Что?
— Мы не можем позволить Стальному Сердцу заполучить эту информацию, сынок, — ответил Проф. — Не только информацию о нас, но и ту, которую ты собрал по другим Эпикам. Если она настолько подробная, как ты говоришь, он может использовать ее против других могущественных Эпиков этого региона. Стальное Сердце уже и так слишком влиятелен. Нам нужно уничтожить эти сведения.
— Не надо! — воскликнул я, и мой голос отразился от узких стальных стен туннеля. Эти записи были делом всей моей жизни. Правда, не то чтобы всей, но все-таки… десять лет работы! Потерять их — это как потерять руку. Если бы мне дали выбор, я бы скорее предпочел потерять руку.
— Сынок, — сказал Проф, — не дави на меня. Ты и так висишь на волоске.
— Вам пригодится эта информация, — ответил я. — Она очень ценная, сэр. Вы же не хотите сжечь сотни страниц сведений о способностях Эпиков и их возможных слабостях?
— Ты сказал, что собирал слухи, — произнесла Тиа со скрещенными на груди руками. — Сомневаюсь, что там есть что-то, чего мы еще не знаем.
