Похвала и адскому песику приятна, и мисс Зерби тоже довольно улыбнулась, но с темы не сошла.
— А ты разве не видала, какая роза у меня пышна да красива. Выше окон твоих вымахала. А цоколь-то у меня высо-окий. Ума не приложу, как шею не сломала?
— Кто? Роза?
— Дура! — не одобрила моих шуточек Церберра. — Зря ты, девка, с драконом спуталась. Помянешь моё слово. Нелюди они, и люди для них — пыль. Сёдни он те мягко стелет, а завтра и как звать-то забудет. Ой, кому я это грю, дуре малолетней романтишной!
И столько неподдельной тоски звучало в её голосе, что даже глухарь бы понял: это у неё личное. Передо мной ещё одна жертва драконов.
Я не стала убеждать женщину, что ни одного дракона даже на выстрел из рогатки не подпущу. Просто потому, что не факт, увы. Но я буду стараться! Любопытствовать, как же я, вывалившись в окно, оказалась к утру в своей постели, я тоже не стала. Было почему-то особенно стыдно. Может сама пришла, но память от ушиба переклинило, может мисс Зерби меня приволокла за ноги, она женщина крупная, но, боюсь, при этом у меня была бы тучка синяков.
Зато настроение повысилось основательно, я то и дело хихикала, представляя, как бреду без сознания вдоль стеночки, как скребусь в хозяйское окну "ы-ы, впустите птичку", зашуганная Церберра что-то мне вычитывает. А я не слышу, не помню, не знаю. Прелесть!
На учёбу я шла, конечно же, в боевом макияже — мисс Зерби на это только глаза закатила, — в короткой, сильно выше колен, синей юбке и строгой, под горло, светло-жёлтой блузке без рукавов.
И в этом приподнятом настроении я даже решила, что не буду больше прятаться от Дальсаррха по сумрачным закоулкам. Мне это стало казаться чрезвычайной глупостью, детским лепетом и полной бессмыслицей.
— А от кого я пытаюсь скрыться-то? — спросила я себя и со смешком ответила: От дракона! Вот глупая. Да ведь им, чтобы отыскать определенного человека, будь такое желание, достаточно просто напрячь способности. У них же нюх как у собаки, и глаз как у орла. Я на их фоне со своим исключительным слухом — слепой котёнок.
Нет, может младший Дальсаррх бездарен, природа любит отдыхать на детях и всё такое, но родичей, способных найти человека у него заррхова уйма. И это я молчу о метке и своем дядюшке.
Выходило что, как бы я не избегала Корвина, встретимся мы или нет — зависит исключительно от его желания, а от меня — никак вообще не зависит. Так какой смысл прятаться?
Мне оставалось лишь играть — совсем не тот цветочек, что ему нужен. Молчаливая, забывающая дышать и каменеющая перед ним, как лягушка перед змеем, я — слишком похожа на трепетную лань из тех, что нравились драконам.
И потому я решила, что при следующей встрече я не просто буду дышать. Я буду дышать яростью в его холеное брезгливое лицо, вот!
Наивное дитя…
И двадцати минут не прошло, как я поняла, насколько я была самоуверенна и беспечна.
Явившись в Академию слишком рано, хотя я и так плелась на занятия со скоростью черепашки, я открыто продефилировала через центральный холл, любуясь серо-красным интерьером, и направилась в наше крыло, к аудитории, где пройдет наша первая лекция.
Шаги из-за угла заставили мое сердце ёкнуть, но все двери ы такую рань были заперты, а разворачиваться и убегать мне показалось совсем уж детством. Во-первых, вряд ли это Корвин, а во-вторых — я же собиралась дышать на него яростью!
Но не так же быстро, заррх возьми!
Увы, это был он. Да что за привычка бродить по людскому крылу?!
Запастись яростью для "дышания" ею в дракониса я не успела, потому просто пошла вдоль стены, надеясь, что мы молча разминемся и пойдем каждый по своим делам. Но Корвин, когда мы почти поравнялись, заступил мне дорогу и навис надо мной. Всё на что мне хватило решимости — уставиться ему в глаза, хотя бы взглядом выражая всю свою злость!
— Нез-забудка, — прошелестел голосом, полным ответной ярости, драконис. — Как же ты мне надоела сегодня! — Он вдруг ухмыльнулся: — Не дышишь? Правильно. И ненужно. Стоит тебе вдохнуть меня, и ты превратишься в мою тень, безвольную куклу. Мерзость!
А ведь я уже почти набралась духу высказать ему всё, что думаю, но опасность стать его безвольной тенью, просто вдохнув запах, заставила крепче сжать зубы.
Мы замерли, глядя глаза в глаза. Слишком близко, несчастные несколько сантиметров отделяли мои губы от его, но я держала зрительный контакт, стараясь не отвлекаться на неуместные порывы.
— А ты знаешь, что незабудки когда-то были похожи на твои глаза? — вдруг спросил он, и прежде чем я осознала, что он сказал, дёрнул щекой и отвернулся: — Держись от меня подальш-ше, — прошипел уже на ходу.
А я, кажется, начала терять сознание. Сквозь нарастающий шум в голове, услышала ещё:
— О, ты вовремя. Откачай свою подружку!
— Что ты с ней сделал?! — хорошо бы, чтоб нервный голос Реми мне не почудился…
— Не твое дело, щенок! Теряешь вре…
Я всё-таки отключилась.
Привел меня в чувство Реми. Испуганно полыхая щеками, он дёргал меня как куклу и требовал дышать. Вдох полной грудью вызвал звон в ушах и чувство сильного опьянения, даже попросить Реми меня не трепать меня, как тузик газету, язык не поворачивался. Но, несомненно, я была жива, и друг сам остановился, утирая испарину со лба.
Лежа на полу, рядом с упавшим на колени Реми, я вдруг подумала, что скоро смогу нырять на дно Марианского озера безо всяких заклинаний и приспособлений. Сколько я тут уже не дышала? Минуты две. Марианцы, я слышала, ныряя за раковинами жемчужниц, задерживают дыхание до десяти минут. Но я тренируюсь. Бью потихоньку рекорды. Полезный, кстати, навык в моей ситуации.
— Ой! Кассандра! Что случилось?! — из-за спины Реми раздался взволнованный девичий голос, а затем показалась его обладательница.
Я удивленно моргнула — а она откуда меня знает?
Нет, мне-то она знакома. Звезда нашей школы, старше меня на год. Нарника Кристи, девочка, которая умела летать. Вот где полезный дар! Нынче она училась на втором курсе Академии Дальсаррха, на элитном потоке по индивидуальной программе, как одаренная. У неё отдельные занятия, часто совместные с драконисами. Интересно, ей как-то особенно физику с математикой преподают, или цель учебы такой учебы тесное знакомство с драконами?
А меня почему сразу в невесты отправили, а не попытались впихнуть на элитный, раз уж дар обнаружили? Или Реми ошибся на этот счёт? Хм.
Но додумать я не успела, потому что Нарника, оглянувшись назад, позвала:
— Мирри, сюда!
Судя по реакции Реми, сюда шёл драконис. Я попыталась поскорее подняться — хватит с меня на сегодня чешуйчатых! — но от резкого движения голова закружилась так, что я тут же брякнулась ею о мраморный пол. Хорошо, с небольшой высоты, но перед глазами всё равно заплясали звёздочки вперемешку с Нарниками. В их обрамлении и появился незнакомый драконис.
— Мирочка, помоги ей, пожалуйста!
Я вздёрнула брови до волос.
Мирочка? Дракон — Мирочка?
Скажи мне кто, что дракона можно так назвать, лопнула бы со смеху. Сейчас, правда, смеяться не хотелось. Голова раскалывалась, к горлу подступала тошнота, а серые с фиолетовым отливом глаза дракониса Мирочки пытались меня заморозить прямо на месте.
— Да, малыш, сейчас, — тёплый голос, адресованный Нарнике, так не вязался с ледяным взглядом, что мне захотелось протереть глаза (ушам я привыкла доверять), но руки были слишком тяжелыми, так что пришлось лежать и сдерживать нервный смех.
— Не трогайте её! — Реми, мой верный защитник, попытался отогнать от меня странного дракона.
— И пальцем не коснусь, — прошипел тот, и мир встал на место — от голоса "Мирочки", если он не к "Малышу" обращён, тоже мороз пробирает.
Меня жених Нарники действительно не коснулся, руки его замерли в паре сантиметров от моих ушей, и ко мне потянулись прохладные потоки, вовсе не ледяные, даже приятные. Они завертелись внутри меня — совершенно странное ощущение, словами не передать! — вымывая боль и слабость, наполняя силой и покоем.
