Лаз, думая о развитии Мастеров Сфарры, продолжал рассчитывать на самые пессимистичные варианты, предполагая, что в будущем могли ждать встречи с настоящими чудовищами мира магии. К тому же уровень развития этого мира предполагал, что опасность для них представляли не только другие Мастера, но и созданные гением мысли устройства, как раз и рассчитанные на противостояние подчинившим души магам. И потому оставлял в своих действиях такой большой “запас” на случай различных форс-мажоров. Однако также он прекрасно понимал: он сам уже давно является подобным чудовищем. И справиться с парочкой случайных Мастеров для него было не слишком сложно.
Первый, манипулировавший материей на уровне лучших магов-псиоников Люпса, при этом ещё и умудрявшийся вкладывать в каждую атаку силу разрушительных взрывов, упал на землю со свёрнутой шеей уже через минуту после начала боя. Второй, специализировавшийся, похоже, на каком-то подтипе искусства иллюзий, продержался намного дольше. Растворяясь в пространстве и появляясь вновь в совершенно случайных местах, создавая свои точные копии, заставляя даже сам окружающий ландшафт выглядеть не так, как на самом деле, он умудрялся оставаться в живых больше десяти минут. Но в конце концов Лазу это надоело и он применил мощное заклинание по площади, спрятаться от которого не обладавшему, похоже, никакой достаточно эффективной боевой магией алкарн было невозможно. Его превратившееся в один огромный кровоподтёк тело было сожжено вслед за телом его напарника. Фауст к тому времени уже справился со своим противником и сейчас придирчиво рассматривал клинок, который последний достал словно из пустоты, наивно попытавшись зарубить Мастера Меча.
Айна свой бой также выиграла: суккуба сидела на земле, тупо разглядывая собственную руку. Лаз уже хотел подойти к Сайле, но тут девушка перегородила Дьяволу дорогу.
— Ты ведь её не убьёшь?
— Я её допросить вообще-то собираюсь. Мёртвые не говорят.
— А потом? Только не говори, что не думал о том, чтобы избавиться от неё, когда получишь всю нужную информацию.
— Думал, — Лаз кивнул, даже не собираясь этого скрывать. — Почему тебя вдруг так заботит её судьба? Почти уверен, они нам готовили далеко не самый радушный приём.
— Это не важно. Она уже проиграла, нет смысла её убивать. — На лице Айны отразилась непоколебимая решимость отстаивать свою точку зрения до конца.
— Что с тобой случилось в том сражении? — Лаз, почувствовав напряжённость момента принял человеческую форму, подошёл к жене и взял её руки в свои. — Ты отнекиваешься, не хочешь говорить, но вечно так продолжаться не может.
— Если я расскажу, ты обещаешь её пощадить?
— Только если ты сможешь доказать, что от неё живой в будущем не будет проблем. Прости, но сейчас мы не в том положении, чтобы рисковать ради принципов.
Айна тяжело вздохнула.
— Я понимаю. Хорошо, если я провалюсь — можешь делать что хочешь. Но только в этом случае.
— Так ты расскажешь, что тогда случилось?
— Потом, когда тут всё закончим.
— Ловлю на слове.
— Ну вы закончили свой серьёзный разговор? — Фауст, приторочивший новый меч на пояс, подошёл и с любопытством глянул на суккубу. Платье той пришло в полный беспорядок и теперь не скрывало уже вообще ничего.
— Закончили-закончили. Айна, буди её…
— Ну что? — в глазах пришедшей в себя Сайлы, наряду с огоньками-провалами глаз Дьявола, отразился неподдельный ужас. Крылатый монстр навис на суккубой и сейчас магия соблазнения, не важно какой силы, ей бы вряд ли помогла. — Поговорим? И на этот раз без вранья.
Глава 7
— Вы… всех убили? — от былой уверенности в Сайле остался лишь дым. Судя по всему, ей ещё ни разу не доводилось сталкиваться с подобным. Хорошо ещё паническая атака не началась.
— Точно так. Какие-то проблемы с этим?
— Но… почему?
Лаз поначалу даже не понял, что суккуба имела в виду. Лишь спустя пару секунд до него дошло, что Сайла не пыталась играть дурочку. Она и правда не понимала причину их действий.
- А что бы стало с нами, если бы мы покорно добрались до твоей гильдии?
— Мы не собрались вас убивать! — в её голосе всё-таки послышались истерические нотки.
— А что тогда собирались?
Женщина со щелчком захлопнула челюсть. Но потом всё-таки ответила.
— Продать вас…
— Продать? В рабство, что ли?
— Я не знаю, для чего тому человеку понадобились Мастера.
— Но ты же не будешь отрицать, что это вряд ли было бы что-нибудь приятное? Так почему мы должны жалеть тех, кто не собирался жалеть нас?
— Но… — казалось ещё бы немного, и можно было бы прямо услышать отзвуки происходящей у суккубы в голове борьбы. — Но смерть… зачем же… смерть — это же…
Лаз тяжело вздохнул. Когда-то и он сам был таким, даже хуже. Чем более развитой становится цивилизация, тем больше становится слоёв у морали. Закон джунглей, закон “дубины и клыка”, доминировавший, когда человечество только начинало свой путь, размывался всё сильнее с каждым веком. Нет, он существовал до сих пор и вряд ли исчез бы окончательно, однако с каждым новым витком развития общества появлялись всё новые и новые оговорки к максимально простому и понятному правилу: “Кто силён — тот и прав”. Сфарра обогнала Люпс не только в науках и количестве Мастеров. Этот мир, уже двести лет не видевший крупномасштабных войн, в плане социального развития уже был куда ближе к современности знакомой Семёну Лебедеву Земли, чем к средневековому Люпсу. И даже Мастер, та, кто должен лучше всех понимать закон сильного, с трудом могла воспринять факт убийства одного разумного другим.
Конечно, далеко не все в этом мире были такими, как Сайла. Те, кто находился ближе к настоящей власти, не важно, власти магии, власти денег или власти политической, должны были намного циничнее смотреть на вещи, иначе им было не выжить. Но то, с каким ужасом и непониманием суккуба смотрела на Лаза, не оставляло сомнений: в этом мире они трое были чужаками не только из-за факта своего попаданчества. Даже Айна, по какой-то, пока непонятной молодому человеку причине вдруг решившая до последнего отрицать убийства. Ведь пусть она была против того, чтобы забирать чужие жизни, само это действие не было для неё хоть немного странным. Что уж говорить про Фауста и тем более про самого Лаза.
Странно было осознавать, насколько всё поменялось. В конце своей первой жизни он считал, что никто не вправе решать, кому жить, а кому умирать. Сейчас, тридцать лет спустя, принятие подобных решений для него было столь же просто, как выбор гарнира к стейку. Тогда он отказал богине, потому что не хотел иметь ничего общего с той, для кого человеческая жизнь ничего не стоила. Сейчас он сам мало чем от неё отличался. Значило ли это, что она победила?
Нет, не значило. Наоборот, если бы Лаз так и остался при своём старом мнении, если бы продолжал сомневаться в себе и своих действиях — вот тогда это означало бы его провал. Ведь тогда он никогда бы не смог получить достаточную силу, чтобы отомстить. Не было ничего предосудительного в том, чтобы принять правила, по которым работает реальность. И сейчас он собирался показать эту правду ещё одному человеку. Вернее, одной алкарн.
— Твои согильдийцы умерли, потому что мы оказались сильнее, это всё. Ни больше, ни меньше. Почему мы сражались — это уже другой вопрос, о котором мы ещё поговорим. Но их смерть полностью на их совести. Можно приводить сотни аргументов и доводов как “за”, так и “против”, но в итоге всё сводится к одному простому правилу. Слаб — умер. Силён — выжил. Только и всего. Спрашивать: “Почему?” — бессмысленно.
— Получается, меня вы тоже убьёте?
— Пока не знаю. Видишь ли, как я и сказал: слабый умирает, а сильный живёт. Но верно также и обратное: если умер — значит ты был слаб, а если выжил — значит оказался достаточно силён. И пока что ты жива, а это значит, что у тебя прямо сейчас есть определённая сила. Первая её часть — информация. Ты знаешь то, что я не знаю и эти знания мне пока что больше неоткуда получить. Вторая же часть — связи. А значит ты ещё можешь быть полезна. Пока у тебя есть эта сила, ты будешь жить. Но, думаю, ты понимаешь, что ложь, недомолвки и тем более предательство мгновенно обесценят всю эту силу. И тогда ты умрёшь. Мы поняли друг друга?
