— Д…да.
Во время всего этого монолога разум суккубы подвергался воздействию способности Мастера Эмпатии, Айна старалась изо всех сил, чтобы Лаз не разочаровался в пленнице. Да и аура энергии Зверя, распространявшаяся от Дьявола, тоже неслабо давила на мозги. Так что не оставалось практически никаких сомнений в честности Сайлы.
— Вот и хорошо. Тогда вопрос номер один. Тот, кто выследил нас. Он был среди убитых?
— Нет, она никогда не покидает пределов гильдии.
Лаз усмехнулся. Оговорка Сайлы давала понять, что она не врала.
— Вопрос номер два. Она сможет выследить нас снова?
— Скорее всего да.
- Тогда вопрос номер три. Ты знаешь способ, как избежать обнаружения? Какой-нибудь трюк или особое место, где её способности нас не достанут?
— Да.
— Тогда чего мы ждём?
* * *
Лаз осторожно прощупывал реальность вокруг себя магией. То, что рассказала им Сайла, было совершенно поразительно, но при этом неожиданно логично. Более того, сам Лаз когда-то уже был свидетелем феномена, описанного суккубой. На Люпсе, во время нападения армии тиреев на Талитейм и сражения с Мастерами культа, он не мог не обратить внимание на творившиеся вокруг аномалии. Лужи посреди адского пекла, молнии с чистого неба, прямо перед ним даже материализовалось маленькое животное, казалось бы, из ниоткуда.
Всё это было последствиями сломов реальности. Когда Мастера своими способностями нарушали естественные законы мира, на самой ткани реальности, словно на сложенной и разогнутой бумаге, появлялись “сгибы”. И чем сильнее было воздействие, тем больше были эти дефекты и тем к большим последствиям они приводили. Тогда, во время самого первого крупномасштабного боя Мастеров в истории, когда реальность мира Люпса ещё была достаточно податливой, эти “сгибы” даже начали влиять на физический мир.
Однако оставляли “сгибы” не только Мастера. На самом деле, любая магия, любой выплеск энергии, не важно, насколько крошечный, влиял на ткань реальности и оставлял свой след. Вот только обычно эти следы были настолько незначительны, что никто не мог их засечь. Обычно. “Рог Лагиоса” имел в своих рядах Мастера, чьей способностью было как раз читать эти искажения. И она не была уникумом, наоборот, подобные Мастера, называемые “ищейками”, имелись на службе у правительств всех стран, во всех крупных ведомствах и, разумеется, в армии их тоже было немало. Ищейки были в силах не только отыскать следы использования магии Мастеров. Имея нужные зацепки, они могли отследить абсолютно что угодно: от беглого преступника до пропавшей серёжки. Были, естественно, свои ограничения, к примеру со временем следы становились всё менее ясными, а также чем дальше была цель от ищейки — тем сложнее оказывалось читать “сгибы”, но это всё равно была невероятная магия. Лазу и остальным очень повезло, что происшествие в больнице было сочтено незаслуживающим внимания случаем. Иначе вместо Сайлы в той деревне объявились бы несколько правительственных отрядов, специально натасканных подавлять Мастеров.
К счастью для троицы попаданцев, на любой замок всегда можно было найти подходящую отмычку. Поиск с помощью “сгибов” было невероятно тонким и кропотливым искусством. И если знать, что именно делать, то было вполне возможно сбить ищейку со следа, в буквальном смысле замести следы, оставленные на ткани реальности. Правда, ещё требовалось иметь силу целенаправленно ломать правила мира, то есть быть Мастером. Но с этим у Лаза как раз проблем никаких не было.
И сейчас он, следуя объяснениям Сайлы, занимался именно этим. Надо сказать, суккуба оказалась довольно неплохим учителем, очень уместно и вовремя указывая молодому человеку на совершаемые им ошибки. Хотя, такую компетентность можно было понять. Для неё, зарабатывающей на жизнь, фактически, мошенничеством, с помощью своего Мастерства получая от самых разных людей самые разные, под час невероятно дорогие, вещи, навык сокрытия себя от ищеек было жизненно необходим. Впрочем, нельзя было также не отметить, насколько быстро Лаз осваивал новые техники. Ему, с самого детства использовавшему сферу восприятия вместо глаз и тонкие манипуляции магией вместо рук, это было не так сложно, тем более что никаких по-настоящему чудесных истин Сайла ему не открыла. Лишь способ особым образом перемещать энергию в определённой области, чтобы “сгибы” реальности замкнулись сами на себя, чтобы происходящее внутри неё оказалось спрятано от взгляда ищеек. Самих дефектов Лаз, к сожалению, не видел и вряд ли смог бы увидеть когда-нибудь.
Освоив навык на минимальном уровне, разобравшись с сокрытием их от магического взора ищейки и несколькими способами подтвердив у Сайлы, что все манипуляции произведены верно, он наконец-то взялся за основной допрос. Нужно было выяснить очень многое, память того алкарн в деревне не могла дать достаточно информации о таких специфических вещах, как гильдии или те же Мастера-ищейки. И кто знал, сколько ещё в этом мире успело появиться неизвестных на Люпсе типов магии. В результате разговор был закончен уже где-то к обеду.
* * *
В “Роге Лагиоса” между тем царил полный хаос. Особые магические артефакты, отслеживавшие состояние всех одиннадцати Мастеров гильдии, словно сошли с ума. Сначала один, потом второй, потом ещё и ещё: меньше чем за четверть часа были подтверждены смерти пятерых подчинивших душу магов, практически половины всей гильдии. Конечно, в “Роге” кроме Мастеров состояло ещё около двух сотен членов внешнего круга, не являвшихся Мастерами и исполнявших самые разные обязанности от административной деятельности до уборки помещений. Но, довольно очевидно, что любая гильдия держалась именно на внутреннем круге, и подобные потери были настоящей катастрофой. Никакой ошибки быть не могло, подобные артефакты были разработаны много десятилетий назад и уже прошли все возможные проверки. Если только эти пятеро Мастеров не разорвали связь с артефактами самостоятельно, то можно было с уверенностью говорить об их кончине.
И подобный неутешительный вывод подтверждался также и тем, что все пятеро в тот момент должны были находиться вместе на миссии по поимке беглых Мастеров. Так что, как бы не хотелось этого признавать, похоже, половина “Рога Лагиоса” и правда умерла от рук всего трёх подчинивших души магов, причём всего за десять-пятнадцать минут. К делу была подключена ищейка гильдии и уже через пару часов стало известно точное место, где произошёл бой. Однако из-за того, что сражение Мастеров вызывало слишком большие возмущения в ткани реальности, понять, что именно произошло было невозможно. Последним, в чём ищейка была уверена — это в том, что троица чужаков напала первой. И ни с помощью ищейки, ни усилиями прибывших на место происшествия сыщиков гильдии не удалось отследить дальнейший маршрут убийц. Найдены были лишь обугленные до состояния угольков тела пяти мёртвых Мастеров и остатки двух небольших артефактов слежения, ранее спрятанных на одежде и теле Сайлы.
Одно утешало: судя по показаниям артефакта связи, Мастер Соблазнения была ещё жива. К сожалению, найти её этот факт никак не помогал. Похоже, убийцы и похитители предусмотрели всё. И это было даже более настораживающе, чем то, что беглая троица смогла без потерь расправиться с превосходящими числом Мастерами гильдии. Словно “до боя” и “после” “Рогу Лагиоса” противостояли совершенно разные люди. Первые — те, кого было настолько просто отследить, кто, судя по узнанному ищейкой, без особых споров последовали за Сайлой и остальными, похоже, с лёгкостью купившись на приманку. И вторые, напавшие без предупреждения, безжалостно убившие пятерых Мастеров, похитившие Сайлу и скрывшиеся без единого следа.
Не было ничего удивительного в том, что в “Роге Лагиоса” заподозрил подставу. Урани Итру был притащен в гильдию и допрошен с пристрастием, в данный момент главе гильдии было не до точного соблюдения законов. И тот факт, что Итру был старшим следователем особого отдела ему мало чем помог, так как никаких по-настоящему противозаконных действий Мастера “Рога” не совершили. Просто очень “вежливо” попросили его последовать за ними. Правда, если бы ответы Итру не понравились главе гильдии, старшего следователя вполне могла ждать участь похуже лишения жалования. В отличие от Сайлы, глава “Рога” родился ещё во времена великих войн и, как и Лаз, не считал убийство чем-то табуированным.
