Микаел прислушался к словам толстухи, сидящей на диване:
— Маленькая Биргитта так одинока здесь, — сказала она. — Ей так хотелось бы подружиться с кем-нибудь. Но в этой глуши ей не найти достойного общества.
Микаел знал, что нигде не было такой пропасти между дворянством и простым населением, как в Ливландии, цитадели Немецкого Ордена. Крестьян здесь жестоко угнетали несколько столетий.
Он с удовольствием разделил бы общество Биргитты. Это была самая красивая из всех когда-либо встречавшихся ему девушек, и ее открытая, лучезарная, адресованная ему улыбка тронула его до глубины души.
Собственно говоря, Микаел никогда не был влюблен. Он даже не представлял себе, что это за чувство. Сидя за столом и с трудом сосредоточиваясь на разговоре, он ощущал в себе все симптомы любви, так подробно и досконально описываемые во всем мире поэтами. Он узнал, что они носят имя Стейерхорн, и что их род восходит к крестоносцам — к тем временам, когда Немецкий Орден воевал с Орденом Меча. Весь этот дом был историей, перед которой мог побледнеть кто угодно. Дом несколько раз надстраивался и перестраивался, но сердцевина его — прихожая и рыцарский зал — оставались неизменными с тех самых пор, когда рыцари Немецкого Ордена сражались с Александром Невским на Чудском озере, которое было совсем рядом.
«Да, — подумал Микаел. — я в самом деле ощущаю: отзвук прошлого величия».
Заметив, что молодой офицер поддался очарованию Биргитты, родители извинились, сославшись на неотложные дела, и попросили его составить компанию их дочери.
С их уходом не возникло никакой паузы, поскольку Биргитта владела искусством обращения с поклонниками. Она легко и непринужденно болтала, и Микаел почувствовал, что ему никогда еще не было так хорошо.
— Боюсь, Вы долго здесь не задержитесь, господин Микаел, — надув губки, сказала она. — Все покидают это заброшенное место. На этот раз Вы отправитесь в Польшу?
Он только открыл рот, чтобы ответить, как снова увидел на галерее женщину. Она все время стояла там, притаившись, и теперь молча качала головой, словно предупреждая о чем-то.
Микаел не спеша произнес:
— В Польшу? Этого я не знаю, мы получаем приказы непосредственно перед отбытием.
Биргитта пожала плечами и переменила тему разговора. Женщина наверху исчезла.
Вскоре Микаел сказал, что ему пора, но она попросила его придти на следующий день, если можно.
— С радостью, фрекен Биргитта!
Он взял у нее щенка и ласково погладил его.
— Займитесь его ранами, — попросил он, — и вовремя кормите его, он такой истощенный.
— Да, да! Я провожу Вас!
Микаел опустил щенка на пол.
— Завтра я приду и взгляну на тебя, — пообещал он маленькой собаке.
Они с Биргиттой вышли в прихожую.
— Это оружие впечатляет, — произнес он, пытаясь потянуть время. Ему не хотелось расставаться с этой красоткой.
— В самом деле? Я всегда дрожу от страха, глядя на него. Оно принадлежало нашему прародителю, первому из Стейерхорнов. Он был .самым знаменитым из всех, кто сражался на Чудском озере. Взгляните на его броню, и Вы увидите пробоины — ведь он пал в этой битве. А вот это более новые доспехи, времен битвы при Танненберге в 1410 году, когда Немецкий Орден оказался столь плачевно разбитым поляками. Господин Вильфред, которому принадлежали эти доспехи, пал при Танненберге, а его жена, прекрасная Магда, скрывалась здесь. Она отчаянно защищала дом от всех атак извне, потому что после распада рыцарского ордена их собственность подлежала конфискации. Но ей и ее людям удалось выдержать натиск, и, удовлетворившись тем, что дом в безопасности, она испустила последний вздох, скорбя по своему усопшему супругу.
Микаел сдвинул брови.
— Я всегда сомневался в том, что человек может умереть от тоски. Человек не может лечь и умереть, просто захотев этого.
Биргитта засмеялась.
— Похоже, Вы время от времени хотите этого — хотите умереть!
— Да, — изумленно произнес Микаел, — у меня это бывает. Но не… Но не теперь! Не теперь! — весело повторил он.
Попрощавшись, он пообещал придти. Бодрым шагом он направился в казарму, и если бы даже само небо исходило плачем, Микаел Линд из рода Людей Льда не услышал бы этого! На этот раз не услышал бы…
Микаел не смог ждать до следующего дня. В снежно-голубых сумерках он незаметно вышел из казармы и направился через городок в сторону имения.
Перед ним расстилалась темная, притихшая равнина. Имение было окружено бескрайней пустошью, совершенно плоской, сливающейся с небом. Узкая полоска земли и тяжелое небо с серо-лиловыми облаками. Справа от имения простирался на восток до самых болот, березовый лес. В этих местах росло несметное количество высоких, стройных берез. Он знал, что где-то неподалеку находится огромное Чудское озеро, на самой границе с Россией. Оттуда должны были прийти русские, чтобы выгнать из Польши шведов и подчинить себе эту несчастную, растерзанную в клочья страну. И по дороге они собирались опустошить Ливландию и отнять ее у шведов. Царь давно уже мечтал об этом.
Он вздрогнул, услышав рядом с собой голос:
— Значит, Вы тоже гуляете по вечерам, молодой человек?
Это был тихий, приятный голос, и он принадлежал даме, одетой в черное, которую он видел уже несколько раз.
— Извините, сударыня, — кланяясь, сказал он, — просто невозможно уйти от этого имения, оно такое красивое.
Она не без злорадства усмехнулась, словно понимая, от чего невозможно уйти — от имения или от Биргитты. Но ничего не сказала.
— Да, здесь красиво, — произнесла она мягким, чуть гортанным голосом. — Мне всегда здесь нравилось. И теперь над этим местом нависла опасность.
— Швеция сделает все, чтобы защитить своих подданных, Ваша Милость.
В ее прекрасных, хотя и не совсем юных глазах появилось мечтательное выражение.
— Опасность не всегда приходит извне, сударь.
Они стояли у ворот, она не приглашала его войти. Сумерки сгущались, все погружалось в темноту. Они ясно уже не различали лиц друг друга. Сумерки смыли возраст с ее лица, теперь оно казалось очень молодым и прекрасным. Сколько же ей было лет? Скорее всего, лет тридцать пять.
Внезапно она посмотрела ему в лицо.
— Собственно говоря, кто ты такой? Впрочем, я слышала, как ты представился Микаелом Линдом из рода Людей Льда. Но кто же ты?
Он. произнес растерянно:
— Я и сам этого не знаю… Безродный, скитающийся на чужбине глупец.
— Ты не глупец, — сухо заметила она. — Но остальное верно: ты запутался в жизни, Микаел.
— Да, я знаю. Но вообще-то я самый обыкновенный человек.
— Нет, — с неспешной улыбкой произнесла она. — Нет, Микаел, ты совершенно необычен. Мне хотелось бы узнать, из какого рода ты происходишь.
