– Дрезден! – взвизгнул Морт. – Что мне делать?
– О, теперь ты хочешь со мной говорить! – сказал я.
– Ты единственный, кто знает, что делать с этой фигней! – завопил он.
– Начинаю считать, крошка, – сказал бандит. – Пять.
– Выживание – это означает пребывание в готовности! – крикнул я Морту. – Например, такая вещь, как наличие пистолета!
– Я приобрету один утром!
– Четыре!
– Морт, должно же быть что-то, что ты можешь сделать, – сказал я. – Блин-тарарам, каждый раз, когда я сталкивался с привидением, оно пыталось разорвать мои легкие! И ты говоришь, что ни один из твоих призраков не может ничего сделать?
– Они нормальные, – крикнул Морт в ответ. – Для призрака является ненормальным взаимодействовать с материальным миром. Нормальные призраки не будут действовать как сумасшедшие!
– Три! – пропел бандит.
– Уходи! – крикнул Морт ему.
– Но должно быть что-то, что я могу сделать! – крикнул я.
– Не я создаю правила, ладно? – ответил Морт. – Единственный способ явить себя для призрака – это сойти с ума!
– Два! – Крикнул бандит, повышая голос от возбуждения.
Я подскочил к психу, закричал «Бу!» и стал размахивать руками, словно пытался ударить его по щекам.
Ничего не произошло.
– Видать, я зря на что-то рассчитывал? – неуверенно сказал Морт.
– Один, – мурлыкнул бандит. Затем он отошел назад и заехал тяжелым ботинком по двери. Ему хватило трёх пинков, чтобы разнести косяк, и дверь распахнулась внутрь.
Морт поджидал с другой стороны двери с клюшкой для гольфа в руке. Он без промедления решительным тренированным движением замахнулся по голове бандита. Бандит заслонил свою голову рукой, но деревянная верхушка клюшки, по крайней мере, частично задела его, и он отшатнулся назад.
– Это все твоя вина, Дрезден, – зарычал Морт, снова размахивая клюшкой.
Он изо всех сих врезал бандиту клюшкой в грудь, затем по руке. Следующий удар тот поймал на предплечье, и почти рефлекторно ударил в ответ. Удар достиг цели, и Морт осел на попец.
Бандит сжал одной рукой кровоточащую рану на голове и закричал в агонии, что полностью не соответствовало размерам реального повреждения. Его дикие глаза снова выпучились, и он поднял пистолет и прицелился в маленького человека.
Я, двигаясь инстинктивно, бесполезно бросился между оружием и эктомантом. Запнувшись за обломок окрашенной-призрачной-пылью двери, я обрушился на голову Морта и… погрузился внутрь него.
Мир внезапно ударил в меня полноцветьем. Здесь было так темно, и бандит склонился надо мной огромной, угрожающей тенью. Его голос был отвратительным и таким громким, что болели уши. Зловоние – грязного тела и еще чего похуже – было достаточным, чтобы вывернуть мой желудок и заполнило нос, словно отвратительно упакованный арахис. Я видел, как рука бандита жала на курок, вскинул руку вверх…
Свою одетую в черное, толстую, довольно короткую руку.
– Defendarius! – рявкнул я на псевдолатыни – старое заклинание, которое я впервые узнал от Джастина Дю Морна, моего первого учителя. Я почувствовал, как магия наполняет меня, проходит по моей руке и выплескивается в воздух, в то время, как пистолет стреляет, снова и снова, словно какое-то ограничение в голове бандита отключилось.
Искры разлетались от сияющей синей плоскости, сформированной перед моими растопыренными пальцами, пули разбивались вдребезги и их осколки разлетались по комнате. Один из кусков остался более-менее цел и ударил в икру бандита. Бандит резко кинулся в сторону, всё ещё нажимая на спусковой крючок, пока обойма не опустела.
Я почувствовал, что мой рот начал двигаться, а голос Морта – голос, который огласился резонансом и властью, с которой я редко сталкивался прежде, произнес:
– Убирайся прочь из меня!
Если бы меня швырнули из катапульты, не думаю, что я летел бы быстрее. Я взлетел по восходящей и болезненно шмякнулся о покрашенный-призрачной-пылью потолок кабинета. Я отскочил от него и упал на такой же твердый пол. Секунду я лежал там оглушённый.
Бандит поднялся на ноги, быстро и тяжело дыша, с его губ летела слюна. Он поднял клюшку для гольфа, которую выронил Морт и сделал шаг к нему.
Морт уставился на злоумышленника и заговорил, его голос звенел той же самой неизменной властью.
– Ко мне!
Я почувствовал рывок внезапной силы, столь же тонкой и бесспорной как гравитация, и мне пришлось отклониться обратно, что бы остановить скольжение к нему.
Другие духи появились через разрушенную дверь, словно их всасывало торнадо. Полдюжины теней индейцев вплыли в Морта, и когда бандит взмахнул клюшкой для гольфа, тот, испустив слабый вопль, пригнулся проворнее, чем любой человек его возраста и комплекции способен, схватил бандита за запястье и покатился назад, таща мужчину за собой. Он упёрся пятками бандиту под дых, поднял его – классическая боевая техника индейских племён – и отправил грохнуться об стену.
Злодей поднялся, булькая, с совершенно дикими глазами, но не быстрее, чем Морт пересёк комнату и взял древний, потрепанный временем топор из стойки у одной из стен. Моему парализованному мозгу потребовалась секунда времени на то, чтобы определить, что оружие выглядит в точности как то, которым был вооружён сэр Стюарт, плюс-минус пара веков.
"Стюарт," – позвал Морт и его голос прозвучал так, как будто был усилен через мегафон. Появилось мерцающее движение, а затем фигура сэра Стюарта пролетела сквозь дверной проём, как будто подгоняемая могучими ветрами, и обволокла собой гораздо меньшее тело Морта.
Бандит снова взмахнул клюшкой, но Морт ловко блокировал удар, подставив рукоять топора. Бандит навалился на него, используя преимущество в весе и силе, пытаясь просто подавить более мелкого противника и столкнуть его на пол.
Но он не смог.
Морт удерживал его, как будто имел силу более крупного, более молодого, более здорового мужчины. Или, может быть мужчин. Он держал удивленного взломщика, как вкопанный, в течении пяти-шести секунд, затем с большим усилием, напрягая плечи, бедра и ноги, с помощью топора вырвал клюшку из его лап. Бандит в ярости ударил в лицо, но Морт блокировал его плоской стороной навершия, а затем с почти презрительной точностью врезал тупой верхней гранью ему в лицо.
Взломщик отшатнулся в ошеломлении, а Морт последовал инстинктам и воле опасного, тренированного бойца. Он с резким хрустом врезал взломщику рукоятью оружия по колену, а затем добавил плоской стороной лезвия в челюсть, после чего здоровяк начал падать. Удар сотряс дом с мясным звуком и очередным хрустом от столкновения, и стрелок грохнулся, как пресловутый камень.
