На вершине дальнего холма, по которому стелилась дорога, появилась черная точка. Всадник, с удивлением отметила Линн. Надо же, здесь так редко кто-либо ездит. Она прищурилась, пытаясь получше рассмотреть неведомого путника, но тут каменная гряда скрыла его, и Линн потеряла к нему интерес. У нее было еще много работы. Вздохнув, она погрузила в воду очередную рубаху и принялась тереть ее мыльным корнем. От непрерывного стояния в ледяной реке у нее стыли ноги, а поясница болела почти постоянно, но иначе пришлось бы убирать хлев. Из двух зол Линн предпочитала стирку. Здесь, по крайней мере, чисто и пахнет сухими травами. И никто не кричит над ухом и не подгоняет.
Линн отжала последнюю рубаху, кинула ее поверх остального белья, тихо ругаясь сквозь зубы, подхватила тяжеленную бадью и стала подниматься по косогору к дому. Наверху она вскинула голову и едва не окаменела от неожиданности: посреди двора стояла, нетерпеливо постукивая носком изящного ботинка, незнакомая женщина, невысокая и темноволосая, в красивом темно-зеленом платье с богатой вышивкой по подолу и теплом черном плаще. По ее лицу возраст не угадывался: больше восемнадцати, но меньше тридцати. Это, верно, ее Линн не так давно заметила на горе. Из отцовской кузни доносились возня и ржание: скорее всего, лошадь путешественницы лишилась подковы, что и задержало женщину в их забытом богами поселке.
В этот момент из-за угла дома выскочила дворовая псина, которая должна была отпугивать чужаков, но чаще оказывалась жертвой развлечений младших братьев Линн. С достойным лучшего применения усердием они пытались научить ее подавать лапу. Бедное животное, как видно, с родной лапой расставаться не желало, потому и пряталось от юных дрессировщиков по всей округе. На этот раз ее спасение обернулось для Линн плачевно: собака ткнулась ей под ноги, девочка потеряла равновесие и выронила бадью. Свежевыстиранное белье вывалилось в пыль. У Линн не осталось сил даже на то, чтобы выругаться. Братья предусмотрительно сбежали, чтобы не попасться под горячую руку родителям, но у нее такой возможности не было.
-- Гвендолин! -- Из дома, привлеченная шумом, вышла мать с длинной ложкой в руке. -- Что ты натворила, неуклюжая девчонка?! Тебе скоро замуж, а ты так ничего и не умеешь, распустеха!
Линн с отсутствующим видом выслушала поток "комплиментов" в свой адрес, согласно покивала и принялась собирать разбросанное белье. Мать выговорилась и замахнулась ложкой, дабы огреть нерадивую дочь по затылку, но тут -- да, день выдался богатым на непредвиденные события! -- путешественница проворно вскинула руку, останавливая замах, и холодным звучным голосом спросила:
-- А на что вам, собственно, такая никчемная помощница?
-- Ой, да ни на что, ваша милость! -- ответила разъяренная мать. -- Вона, через пару годков еще пяток таких же неумех подрастет. И всех накорми, одень да замуж выдай!
-- Тогда, быть может, вы согласитесь мне ее продать?
-- Тут из кузни вышел хозяин дома с моей заново подкованной лошадью, обозрел мизансцену и спросил: "Шо тут деется?" Ну я и объяснила: так, мол, и так, мне нужна помощница, ваша дочь вполне годится на эту роль, и раз уж вам она без надобности, я готова ее купить. Кузнец остолбенел, потом с трудом выдавил: "Дак как ваша милость изволит пожелать!" Я отсыпала ему десяток серебряных монет...
-- Хватило бы и пяти, -- заметила Ирма.
-- Да он и одну-то в своей жизни вряд ли видел! Но это было не важно. Сама не знаю, что меня дернуло так поступить, но отказываться от своих слов я не собиралась...
-- Поедешь со мной? -- спросила женщина. Линн неожиданно оказалась совсем близко к ней и как завороженная уставилась на надменное прекрасное лицо, на котором выделялись большие разноцветные -- девочка никогда таких не видела -- глаза: один золотисто-желтый, другой -- темно-карий, почти черный.
Поедет ли она? Вырваться из этой деревни, носить красивую одежду, есть хорошую пищу, а не то, что боги пошлют, больше никогда не заниматься тяжелой работой, но главное -- увидеть и узнать столько нового... Поедет ли она?! Да она босиком побежит за этой чудесной доброй незнакомкой, даже если та отошлет ее от себя в ближайшем приличном графстве! Уж она придумает, чем прокормиться и заработать на жизнь, дайте только возможность...
-- Поеду! -- громко и отчетливо ответила Линн.
Женщина усмехнулась и изящно вспрыгнула в седло.
-- Забирайся на лошадь позади меня. -- Она протянула руку. -- Или ты хочешь что-нибудь с собой взять?
-- Нет! -- помотала головой Линн и неловко взгромоздилась за спину своей новой хозяйки. Та тронула каблуками бока лошади.
-- Тебя зовут Гвендолин?
-- Да.
-- Да, моя госпожа. У тебя дурные манеры. Точнее сказать, их нет вовсе. Но это поправимо. Твое имя слишком длинное. Как бы его сократить... хм... Можешь сама придумать.
-- Обычно меня называют Линн... госпожа, -- поспешно добавила девочка.
-- Это подходит. Меня зовут Лорисса. Я маг.
-- Отмытая до скрипа и переодетая в нормальное платье вместо тех жутких обносков, она оказалась вполне ничего. Страшненькая, правда: тощая, с длинными светло-рыжими волосами, отродясь не знавшими, что такое прическа, и блеклыми серыми глазами. Но вид у нее был сносный. Конечно, пришлось усиленно поработать над ее манерами, научить читать и писать, есть с ножом и вилкой и еще кое-чему по мелочам, но конечный результат, в целом, оправдал мои усилия. И вот уже шестой год я пожинаю плоды своих стараний.
-- Она, кажется, тоже не жалеет?
-- С чего бы? -- фыркнула Лорисса. -- Я вытащила ее из той гнусной дыры...
-- Так вы обе, значит, вполне довольны жизнью.
-- Ну да.
-- Не похоже.
-- Что ты имеешь в виду? -- нахмурилась колдунья.
-- Послушай, Лорисса, -- Ирма вздохнула, -- невзирая на общепринятое мнение об умственных способностях троллей, вернее, об отсутствии таковых, я все-таки не полная дура. Ты появляешься здесь, на этой далекой от основных трактов дороге, верхом, с багажом, рассчитанным на долгое путешествие, вдобавок белая как полотно, нервная, злая и расстроенная. Создается впечатление, что ты очень торопилась уехать. И при этом ты заявляешь, что у тебя все хорошо? К чему тогда такая спешка?
Лорисса побарабанила пальцами по столу.
-- Видишь ли, Ирма, -- осторожно начала она, -- меня хотят убить.
-- За что?! -- рыкнула троллина. -- Кто?!
-- Кеннет из Аридана. Знаешь такого?
-- Ло, что бы ты ему ни сделала, -- медленно произнесла Ирма, -- ты выбрала чрезвычайно неприятный способ самоубийства.
-- Однако же ты весьма низко оцениваешь мои способности, -- зло усмехнулась колдунья.
-- Я весьма трезво оцениваю ситуацию.
