У меня имелась единственная золотая монета, девятиугольная, с квадратным отверстием посередине. Такими пользуются в герцогстве Эйсен-Гермсайдр, том, где меня сделали дворянином. Это произошло несколько лет назад, с тех пор монета у меня и осталась. Я берег ее, быть может, как раз для такого вот случая.
Она хранилась в потайном кармашке пояса, что я схватил со стола капитана 'Любимца судьбы', помимо пистолета и шпаги. На столе еще лежал мой перстень, подарок Янианны и немало благородного металла монет, тоже моих, из которых серебряных была самая малость. Вот только времени забрать попросту не было.
И оставалось надеяться, что единственной монеты хватит на самые неотложные нужды, а уж потом как-нибудь разберемся.
— Ваша светлость — окликнула меня Мириам.
— Что это? — спросил я, глядя на маленький узелок, лежавший на ее ладошке.
Мириам зубами распустила узел и протянула несколько тускло блеснувших серебром монеток.
Проухв, даже не думай ревновать, за то, что я обнял эту девушку и поцеловал ее в щеку. Чем я еще могу отблагодарить ее? Разве что поцеловать ей руку.
И не надо смущаться, Мириам, потому что скоро это будут делать часто и подолгу. Потому что быть Прошке дворянином, и тебе придется бывать в императорском дворце даже чаще, чем ты сама будешь того желать. И Янианне ты обязательно понравишься, и она совсем не будет меня к тебе ревновать, потому что она умная девочка, и все поймет, особенно после того, как я ей все расскажу.
И все это потому, что ты не знаешь, кто мы, и просто доверилась нам таким, какими видишь сейчас.
В таверне, в названии которой я понял только второе слово — 'раковина' — комната для нас нашлась. Просторная чистая комната с множеством удобной мебели и мягкими кроватями.
Мы поужинали прямо в ней, блюдами, от которых уже успели отвыкнуть.
Утром Проухв сходил на ближайший базарчик, где купил сапоги мне, обувь Мириам, кое-что из одежды и шляпы для нас обоих.
На этом золотой мой закончился, а серебряные монетки Мириам я стал бы тратить только под страхом голодной смерти.
Строго настрого приказав Мириам запереть двери изнутри и никуда не выходить, мы с Проухвом отправились в порт.
И удача, как солнышко, улыбнулась мне с самого утра. Капитан и владелец первого же торгового судна, пошел мне навстречу. Мы с ним поговорили, нашли в Империи много общих знакомых, в том числе и Крилла Броунера, продавшего мне 'Лолиту' и даже Герента Райкорда, управляющего всеми моими делами. Я достаточно честно рассказал ему о своих злоключениях, поручился в том, что в Гостледере покрою все его издержки, и дело было решено. Повезло еще и в том, что отправляться купец думал сразу же после полудни, после того как последние матросы из его экипажа, загулявшие на берегу, прибудут на борт.
Вот только представляясь ему, я ляпнул имя, что первым пришло в голову — граф д'Артаньян.
Ляпнул осознанно, потому что купец, часто бывая в Империи, знал о реалиях ее жизни, а де Койн — имя достаточно известное, и он не мог о нем не слышать. Купцы вообще народ во всех отношениях смекалистый, недаром же, до того, как их сменили дипломаты, все они поголовно были шпионами. От него же не убудет, в Гостледере я с ним расплачусь, еще и накину сверх оговоренного. А зачем мне это нужно, чтобы он рассказывал, как видел меня непонятно где, да еще и черт те в каком виде.
Настроение было прекрасным, и всю обратную дорогу я подшучивал над Прошкой тем, что теперь ему придется изображать из себя графа, поскольку капитан категорически отказывался брать их меньше двух. Проухв при нашем разговоре не присутствовал и поэтому поверив, пыхтел.
В таверне я постучал в дверь нашей комнаты оговоренным стуком и застыл, ожидая услышать звук щеколды. Подождав немного, толкнул дверь. Дверь свободно открылась. Комната оказалась пуста.
Мы прождали полчаса, час, время позволяло, но Мириам не возвращалась. Не могла она сбежать, тут что-то не так. Да и куда ей было пойти здесь, в городишке под названием Агуайло, месте, где она очутилась впервые.
На Прошку было больно смотреть.
— Погоди Проухв, еще не все потеряно. Мириам не сбежала, это точно, — утешал я его. — Посуди сам: перед тем как уйти, она тщательно заправила постели и навела порядок.
Вчера, после ужина, у нас не оставалось сил на то, чтобы убрать за собой, и мы просто рухнули на кровати. И даже обувь, что соорудили из голенищ его сапог, она поставила возле выхода, аккуратно подравняв носки, хотя самое место ей было на помойке. Ну не может она так поступить, после того как отдала несколько монеток, единственные, что у нее были. Не может, Проухв.
Время близилось к полудню, и ждать дальше смысла не было.
Спускаясь со второго этажа по лестнице, я остановился и обратился ко всем присутствующим в зале:
— Господа, с нами была девушка. Может быть, кто-нибудь видел, куда она пошла? — после чего многозначительно побренчал зажатыми в кулаке монетками, монетками Мириам, единственными, что у нас были.
Наверное, выражение наших глаз ясно всем давало понять, что шутить сейчас не самое подходящее время. Особенно в том смысле, что девушка нашла себе более подходящих кавалеров.
И верно, никаких шуточек мы не услышали. А публика там собралась еще та.
Да и чего можно ожидать от посетителей таверны, где собирались моряки, вполне возможно только вчера сошедшие с борта пиратского корабля, и по доброй половине из которых уже давно и с тоской плачет пеньковая тетушка?
Пошли Прошка, быть может, в городе удастся что-то узнать. Вот только куда идти-то?
Мы прошли за угол таверны, поднялись по нескольким каменным ступеням и оказались на центральной улице Агуайло. Многие приморские городки поднимаются от моря уступами, этот тоже не был исключениям из них.
Так, если пройти по ней, то упрешься в здание ратуши, с расположенной перед ней небольшой площадью. Только нам ненужно так далеко, скоро будет рынок, там, где утром Прошка покупал сапоги и все остальное. Обычно женщин к таким местам как магнитом тянет, может быть и с Мириам это произошло. Больше ничего в голову не идет. В конце концов, не бегать же по улицам с озабоченным выражением лица, спрашивая у всех прохожих:
'Вы не видели девушку? Сейчас я вам расскажу, как она выглядит'.
Да и мало кто поймет, местный язык отличается от того, на котором говорят в Империи.
— Господин! — послышался голос сзади. — Подождите, господин.
Обернувшись, я увидел одного из посетителей таверны. По-моему, это он находился перед стойкой, с надеждой заглядывая в лицо человеку, стоявшему за ней, вероятно хозяину заведения.
