— Может быть. Римские императоры в древности воздвигали памятники в честь своих побед. И этот камень принадлежит Британии, он у нас украден. Если Амброзиус выиграет большое сражение, в радости он может стать сговорчивей.
— На это нужно время, удача, случай, — возразил мальчик.
— Юность всегда нетерпеливая. Я долго жил, достаточно долго, чтобы понять: время должно быть твоим слугой, а не хозяином. Другого пути нет. Камень можно привезти сюда только на корабле. Его должны погрузить люди. Ты думаешь, жители Западного острова так просто отдадут то, что считают своим законным трофеем? Надо выждать.
Мирддин нетерпеливо ходил перед Лугейдом. Он не очень верил в план друида. Нетерпение его протестовало. Но несмотря на все знания, сообщенные ему Зеркалом, он не видел другого выхода, кроме этого — действовать в союзе с Лугейдом. Он знал, что встреча с Амброзиусом не принесет ничего хорошего ему самому.
Он остановился и коснулся рукой высокого синеватого камня из внешнего круга.
Прикосновение, словно соединило его с древностью, он ощутил благоговейный страх. По синеватой поверхности были рассыпаны маленькие желтые кристаллы размером с боб.
Камень был огромен. Он не знал размеров камня, который ищет, но если он похож на этот, то и сотня людей не сдвинут его с места.
Но сомнение было недолгим. Чувствуя свое предназначение, Мирддин снова ощутил уверенность.
Люди, действительно, не в силах сдвинуть этот камень, но существа, создавшие это место, имели свои тайны. Этому учило Зеркало.
Память Зеркала подсказывала ему, как может он испытать свои силы.
Он осмотрелся. И заметил еще один камень, который упал некогда с неба и лежал в густой траве. Мирддин потянулся к нему. Ему в будущем, — нужно будет оружие, и им должен стать посох. Но посох из дерева, даже из священного дуба, не подойдет ему. Палка должна быть металлической. Пока ее не было, и Мирддин достал нож. Он подошел к упавшему камню и начал медленно, в определенном ритме постукивать по камню острием ножа. Делая это, он пел, издавая гортанные звуки. Зеркало не раз заставляло его повторять эти странные звуки, пока он не добился правильной тональности. Стучал он все быстрее, звонче отзывался камень.
Горло у Мирддина болело от напряжения голосовых связок.
Вдруг он услышал другой голос, это к нему присоединился Лугейд.
Стук-стук, рука движется быстро, еще быстрей и еще. Лицо Мирддина покрылось потом, рука устала, но он не прекращал эту странную молитву. Стук — голос — стук.
Он был так поглощен своим занятием, что первое движение камня застало его почти врасплох. Камень шевелился в воронке, образовавшейся при его падении поколения назад, шевелился, как зверь, просыпающийся после долгой спячки.
Стук — голос…
Камень начал подниматься. Мирддин не мог удержать его, рука опустилась, и мегалит упал опять в воронку. Мирддин встал на колени рядом с ним, тяжело дыша.
— Здорово у тебя это получается, сын неба!
Хотя в ушах у мальчика звенело, он расслышал слова Лугейда. Друид прислонился к камню с противоположной стороны, удивленно глядя на Мирддина.
— Но тебе нужно оружие получше, чем этот нож.
Он по-прежнему опирался рукой о камень.
— Если у тебя хватит духа, ты его сможешь получить.
— Где?
— Из рук умерших.
Друид указал на низкие курганы за каменным кольцом.
— Они были большими мастерами. Когда они умирали, с ними хоронили их оружие, чтобы оно не досталось слабым.
— Взять у мертвых?!
Часть Мирддина, принадлежавшая этому миру, отшатнулась от такой возможности.
Мертвые ревниво хранят свои сокровища. Любой представитель клана никогда бы не решился взять что-нибудь у мертвых.
— Если бы они были живы, они сами отдали бы оружие в твои руки, — ответил Лугейд. — Здесь лежат те, в ком тоже текла небесная кровь. Их никто не охраняет, и все же их оружие не может попасть в недостойные руки.
— Но…
Мирддин, держась за камень, с трудом встал.
— Человек может потратить всю жизнь на поиски и ничего не найти в этих пещерах.
— Сильный стремится к себе подобному, — спокойно ответил Лугейд. — Смотри.
Он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, потемневший от времени. Видно было, что он носил его очень давно. Развязал его, и в руке у него оказался кусок металла, блестевший, как драгоценность.
— Возьми это, ощути тепло металла, — приказал он.
Мирддин протянул руку, и друид опустил в нее слиток.
Мирддин поднес его к глазам, потрогал его кончиком пальца. Это была явно не бронза, но и не золото. Это не могло быть ни оловом, ни железом, ни серебром. Видимо, это был сплав, но каких именно металлов, он не мог догадаться. Кусок был цвета светлого серебра, на нем играла радуга, меняясь, если сплавом двигали.
— Это металл небесного народа, — пояснил Лугейд. — Он сохранился со времени катастрофы. Если в могилах есть оружие, принадлежащее строителям долины Солнца, оно даст о себе знать. Кусок металла можно использовать как прут, при помощи которого ищут воду.
Лугейд оторвал край своей одежды и тщательно проверил прочность материи. Затем закрепил кусок металла в холсте ткани и привязал ее к пальцам так, что он свободно свисал.
— Начнем поиски, — сказал он.
Вместе они смотрели курганы.
Одни из них напоминали по форме диски, другие — кольца с разорванными краями.
С вытянутой рукой Лугейд поднимался на каждый, следя за свисающим куском металла.
К ночи Мирддин потерял уверенность.
Он уже не надеялся, что приспособление Лугейда поможет им отыскать небесное оружие. Но друид казался спокойным и уверенным. Он не беспокоился, когда они вернулись в хижину.
— Если не сегодня, — сказал он, — так завтра…
Он бросил листья в кипящий котел.
— А не завтра, так послезавтра или послепослезавтра, — кисло продолжал мальчик.
— Если будет необходимо, то и так, — кивнул Лугейд. — Мирддин-Мерлин, прежде всего, тебе следует научиться терпению. Тебе его явно не хватает. Но это обычный недостаток молодости.
— Ты уже говорил это, — заметил Мирддин.
Он подложил дров в костер.
— Я должен ждать, пока обратит на меня внимание Амброзиус, ждать, пока мы отыщем оружие, ждать…
— Я не спрашивал тебя, но теперь спрошу — а зачем вообще нужно пороть горячку?
— Затем, что у меня два задания, — ответил мальчик, — хотя и не понимаю, почему именно я должен их выполнить. Я ведь ничего не просил у Повелителя Неба.
Он сидел на корточках и глядел на огонь.
— Мое рождение принесло только неприятности.
