Наигравшись с глазами, Давид снова слепнет и начинает осязать. Это тоже великолепное наслаждение. Сначала он чувствует каждую ворсинку собственной одежды. Тончайшие стежки шелковой рубашки, и такого же нижнего белья. Их гладкость возносит его на седьмое небо. Потом он ощущает ткань пиджака из ирландской шерсти. То, что между ним и кожей пролегла рубашка, Давида нисколько не волнует. Его руки покоятся на подлокотниках, и он наслаждается каждой их неровностью. Давиду нравится и хаос, и порядок, так что он может наслаждаться и гладкостью и шершавостью. Но хватит осязать простые вещи, надо стремиться к сложному. Свет уже был попробован на вкус и услышан, и теперь ему предстоит быть ощупанным. Его пальцы сжимаются и ловят его. Если бы зрение сейчас работало, Давид мог увидеть, как свет уходит у него из ладони. Но то, что он ощущает носимое им тепло тоже неплохо. Свет в его руке сначала приятно теплый, но Давид не может держать его долго и рука медленно остывает. Теперь он хочет проявить высший пилотаж и почувствовать что-нибудь внутренней поверхностью кожи. То что там у Давида нет нервных окончаний его нисколько не смущает. Он чувствует, как его кровь бежит по коже. Чувствует гладкость собственных вен. Это потрясающие ощущение.
Давид выключает все человеческие чувства и переходит к колдовским. Его Знание всеобъемлюще и абсолютно абстрактно. В голове Давида проносятся миллионы образов, но они ему не интересны. Ему доставляет наслаждение не информация, а ее движение по извилинам мозга. Движение — главное в жизни Давида. Мысли, которые сейчас рождаются в его мозгу, полностью абстрактны. Он думает о том, как же красиво поют рыбы в Воронежском водохранилище. Его сильно беспокоит количество шерстинок на лапках жука голиафа из тропиков Южной Америки. Он размышляет над тем, кто победит в схватке касатка или плезиозавр. Мысли уводят его еще дальше, и он начинает размышлять над человеческим поведением. Он думает о том, почему же женщины кричат во время оргазма. Или о том, почему мы вообще размножаемся таким интересным способом. Мысли уводят его дальше, и теперь он размышляет о религии. О том какая же из всех религий мира самая правильная и почему. Его сильно беспокоит роль в мифологии древнегреческого бога Кроноса. Так он может размышлять часами и даже сутками, но решает пока обождать с этим. Он одновременно включает все чувства и получает какое-то подобие оргазма. Слух, зрение, осязание, обоняние, вкус, и Знание делают мир вокруг него настолько удивительно красивым, что он хочет умереть. Если уж и умирать, то только когда ты так абсолютно, тотально счастлив. Вся красота мира сейчас соединилась в салоне ТУ-154, и Давид купается в ней как в парном молоке. Он бесконечно счастлив.
Давид ставит перед волной барьеры и превращается в простого колдуна. Он все еще чувствует красоту мира, но теперь уже не так отчетливо. Звуки больше не стучат в его ушах звонкими колоколами, глаза воспринимают только семь спектров, рот не вкушает воздух, шелковая рубашка не бесконечно гладкая и просто гладкая. Единственное чувство, которое все еще работает с той же мощностью — это обоняние. Давид продолжает скрашивать свой полет запахами. Ему опять хочется курить, и он идет в туалет.
Глава 7
Андре вышел в холодный декабрьский день и поплелся в сторону метро. В одном из ларьков он купил бутылку крепкого пива и по дороге выпил ее. В голове слегка шумело, и прежде чем войти в метро он выкурил две сигареты подряд. Все-таки предстояло ехать минут сорок и надо накуриться перед дорогой. Он вошел внутрь и пошел к кассе, чтобы купить жетонов. Он достал из кармана грязного плаща смятую кучку десятирублевок, и слегка трясущимися руками отсчитал нужную сумму. Вообще зарплата у инквизитора достаточно приличная, но большую часть приходится тратить на рабочие нужды. Иногда всунуть милиционеру, чтобы получить информацию, иногда снять квартиру для слежки, иногда посидеть в ресторане с нужным человеком. Небольшие остатки съедала выпивка и сигареты.
Если задуматься, то зачем вообще работать инквизитором? Ответ на этот вопрос был прост как деревянная колодка. Андре не мог жить иначе. Быть инквизитором это даже не призвание — это судьба. И это очень тяжелая судьба.
Андре ехал по эскалатору и когда спустился, обнаружил что его обокрали. Пачка смятых денег из кармана пропала. Андре не удивился этому. У него даже была отдельная строчка в бюджете рассчитанная на кражи. Пока он ехал, ему несколько раз наступили на ногу, и пару раз толкнули. Это тоже было в порядке вещей. Андре специально носил массивные берцы, чтобы их толстую кожу не мог продавить тонкий женский каблук. Когда он вошел в вагон метро все места были заняты. Он встал в сторонке и от него сразу стали отшатываться люди. Пахло от Андре не розами.
В прошлой жизни Андре испытал на себе действие одного из самых страшных заклятий — проклинающего взгляда. Но тогда он еще не знал что после того как он станет инквизитором будет переживать то же самое только теперь уже без вмешательства колдовства. Инквизиторам редко когда везет, а если точнее, то не везет никогда. И именно поэтому они могут противостоять колдунам. Именно поэтому они могут разрушать их драгоценные вероятности. Если колдуны скользят меж тем, что возможно и невозможно, то инквизиторы стоят на месте. Их внутренний и внешний мир настолько прочен, что никто, даже сам инквизитор, не может его разрушить. И в этом мире нет места удаче. Они умеют ее только разрушать. Разрушать противоестественную удачу колдунов, но при этом и свою заодно. Их никто не делал такими, они выстроили свой мир сами. Они не просто религиозные фанатики они воплощение слова упрямство. Вы никогда не сможете переспорить инквизитора, и пусть даже он решил, что единственный способ передвигаться это ходить на руках, никакие логические доводы не смогут переубедить его. Каждый из них полностью уверен в себе, и чем эта уверенность больше, тем выше их дар разрушителей вероятностей. Они не могут жить по-другому. Они сами наложили на себя проклятье и знают об этом. Но только так можно противостоять этим тварям, которых они искренне ненавидят.
Андре вышел на нужной ему станции и пошел из метро. Он шел быстро — страшно хотелось курить. Андре достал сигарету и зажигалку задолго до того как вышел на улицу. Только когда закурил, он осмотрелся. Вычислить из толпы инквизитора несложно. Надо просто найти самых неприятных и постоянно курящих людей. Курят инквизиторы много, и часто, что объясняется их непростой жизнью. Действительно более нервной работы, нежели их трудно себе представить. Мало того что приходится работать все свое время — отпусков у инквизиторов нет — так еще и подвергаться огромному риску. Охотиться на колдунов гораздо опасней, чем ловить пираний голыми руками. Если колдун ударит первым, считай ты труп. А если он сможет от тебя сбежать, то наверняка начнет мстить на расстоянии. Наймет киллера, или еще что. Поэтому им и приходится скрываться друг от друга. Если колдун смог тебя вычислить, то и убить ему не составит труда. Пусть свое колдовство он к тебе применить не сможет, но инквизитор это всего лишь простой человек. Его можно убить и пулей. И даже больше, инквизитор это еще человек невезучий, так что всегда есть шанс, что он просто поскользнется и сломает себе шею. Глупых смертей в их рядах тоже очень много. Но и колдуны предпочитают не святиться перед инквизиторами. Если они знают тебя в лицо, то тоже можно считать себя трупом. Рано или поздно тебя найдут и убьют. И колдовством уже не прикроешься. Если много инквизиторов соберутся вместе, то колдовство не только не помогает своим властелинам, а напротив чрезмерная удача превращается в чрезмерную неудачу. И тогда колдуна тоже можно просто пристрелить.
