Вопреки расхожему мнению, в ирий можно было попасть не только естественным путем, но так же этой способностью обладали инициированные Некроманты, большинство нечисти, — разумной, во всяком случае, вроде демонов, суккубов и прочих, — а так же ведьмы. Именно там проводились шабаши, Город стоял на столь знаменитой Лысой горе. Все-таки как не старались, не смогли скрыть это в тайне, хорошо хоть наличие «города Хэллоуина», как его иногда называют, удалось скрыть. Простые обыватели до сих пор думают, что ведьмы пляшут голыми и поклоняются сатане. Мамочка моя, что только не придумают иногда темные и дремучие умы деревенских людей…
Иногда, если некромант или ведьма хотели провести с собой нескольких спутников, они открывали проход путем Ведьминой печати, но это случалось редко. Если спутник один, можно было воспользоваться обычным переходом.
Я с трудом приоткрыла глаза, совершенно измотанная переносом сразу двух существ, плюс еще и не через экономичную «Ведьмину печать», а «кустарным» способом, каким переносила только себя и брата. Но тогда он делился со мной своей энергией.
Картинка перед глазами была как в тумане, в голове словно делали капитальный ремонт — стучали молотками, отрывали обои, рушили перегородки между комнатами, разбирали все строение по кирпичику…
Не в силах что-нибудь сказать или сделать, я измученно застонала и провалилась в темноту.
Сим
Погуляли в городе мы хорошо. Даже очень. Разнесли два трактира, проиграли состояние — тысяча пятьсот золотых! — в карты в игорном заведении и, удовлетворенные, возвратились обратно. Ну и напились, конечно же. Поэтому, кстати и проиграли — трудно хорошо играть, когда перед глазами у тебя расплываются не только собственные карты, но и игроки двоятся.
Я вздохнул и уложил голову Сай себе на колени, глубоко и медленно дыша чтобы прогнать остатки алкоголя в моей голове.
Когда Сай заявилась в комнату, моя регенерация еще не очистила достаточно мой разум, — что-то я высокопарно выражаюсь! — проще говоря, я был пьян настолько, что лыка не вязал. Приставать к Сай в мои планы не входило совершенно! Просто, когда я увидел ее… такую усталую, такую… родную, то у меня просто снесло крышу. Зверь внутри взбунтовался и вырвался на свободу, но Саишша довольно быстро отрезвила меня и охладила мой пыл.
Я поморщился и потер грудь с уже зажившими глубокими царапинами. Хорошо она меня приложила. Разогнуться смог с десятой попытки.
Перепрыгнув через валяющееся в коридоре чье-то тело, я догнал ее. Не хочу думать о том, как я оправдывался перед ней до этого и как буду оправдываться, когда она придет в себя.
Не удержавшись, я протянул руку, чтобы коснуться ее пальцев, но она отшатнулась, — вполне закономерная реакция, — и исчезла в какой-то туманной дымке овальной формы. Я рванулся и мертвой хваткой вцепился в ее руку, проваливаясь за ней.
Долгое время в моих ушах звучали строки странной песни: «По Дороге Сна мимо мира людей, что нам до Адама и Евы? Что нам до того, как живет земля?»
Повеяло морозом. Я поднял свободную руку и… посмотрел сквозь свои покрытые изморозью пальцы! Я стал полупрозрачным, как призрак, как статуя изо льда. «Лег плащом туман на плечи, стал короной иней на челе…»
У меня возникло такое ощущение, что я стал легким, настолько легким, что отрываюсь от земли и поднимаюсь вверх. «Стали мы с тобою легче, чем перо у сокола в крыле…»
Мимо проносились странные пейзажи, то знакомые и понятные, то совершенно другие, не похожие на все, что я видел… Необычайно ровные дороги, по которым проносятся странные повозки. Высокие дома, и люди, люди, люди! Только люди и больше никого. Серые одежды, серые лица, одинаковое выражение на них…
Красная раскаленная почва, вспыхивающие то тут, то там гейзеры, черный потолок пещеры вместо неба, странные изломанные существа, корчащиеся на… огромных сковородках. Это что, ад, что ли?!
Белый пол, белое небо, белые деревья. Все белое! Странные полупрозрачные видения с ослепительными крыльями…
Наконец, все кончилось. Я вывалился вслед за Саишшой на лужайку с травой странного стального цвета с красными кончиками. «Здесь трава сверкнула сталью, кровью алый цвет на конце клинка…»
Клубился слабый туман — так, дымка какая-то. Из моего рта вырывался пар — было холодно. Как зимой, только что снега нет. Небо было темно-серо-лилового цвета, звезд не было. Облаков тоже. Сияла полная луна, и была она гораздо ближе, в три раза больше, чем обычно. Вместо звезд пролетали странные искры разных цветов, — как будто Саишша фаербол пустила, только очень маленький — оставлявшие за собой фосфоресцирующий след.
Вокруг никого не было. Я настороженно огляделся, но ничего опасного не заметил. Я присел на корточки и перевернул Саишшу на спину, так как она упала лицом вниз. Она застонала и затихла. Я подавил в себе панику и пошлепал рукой по поясу. Ничего нет, даже ножа! Ну еще бы, я ведь из комнаты только в штанах и выскочил. О!
Расстегнув ремень, я снял пряжку и поднес к лицу Саишши. Она слегка запотела. Дышит, это хорошо. Я поежился от холода и стал застегивать пояс, как вдруг замер. Трава в пяти метрах от нас зашевелилась, послышалось шуршание. Я рывком дернул пояс и вскочил на ноги, на уровне рефлексов приняв боевую стоку. Снова шелест, теперь кровавые кончики закачались в трех метрах от нас. Что-то быстро приближалось к нам по странной извилистой колее. Его передвижения были хорошо видны, как будто мышь бежит. Вот только меня озноб хватил от страха, что будет, когда эта «мышь» приблизится к нам на расстояние удара.
Я замер, нервы были натянуты так, что, казалось, звенели от напряжения. Колея из травы перестала двигаться, ее кончик застыл в двух метрах от нас. Такое ощущение, что неведомый зверь принюхивался. Послышался хруст, как будто кости под чью-то ногу попали. Я резко обернулся, никого не заметил, рывком вернулся в то же положение. Травинки распрямились, как будто никого здесь не было. Снова послышался хруст, теперь уже совсем с другой стороны. Кто-то хрипло рассмеялся мне на ухо, я крутанулся на месте, чувствуя, как в душе медленно поселяется страх. Чьи-то шаги.
Я снова обернулся, закусив губу. Что это? Или кто? По траве словно прошелся ветер, хотя я никакого движения воздуха не ощутил. В уши ввинтился шелест, пощелкивание сухих, высохших стеблей. Я облизал пересохшие губы. Красные кончики стеблей растений создавали такое впечатление, что весь этот луг когда-то был затоплен кровью, теперь высохшей и ходящей волнами ржавого цвета.
Куда Саишша нас перенесла? Я выдохнул и слизнул капельку крови с уголка губ. Обернувшись, я замер. Позади меня стоял… я. Только глаза другие. Черные, как у Норда. «Я напротив» усмехнулся и присел на корточки, касаясь ее щеки кончиками. Я сжал кулаки. Не знаю, кто это напротив, но Саишшу он трогать не посмеет.
