– Ничего я не подвинулся, – огрызнулся Серёга.
– Поговори ещё у меня. Вырастил коммерсанта на свою голову.
– Как же вы зимой без оружия? – удивился я.
– Да у нас рота егерей расквартирована. – Возница протянул мне ломоть посыпанного солью хлеба. – Спутница ваша пусть тоже угощается.
– У неё в котомке свои харчи заначены. Захочет – поест. – Я положил на хлеб ломтик сыра и откусил.
– Ну, тогда за знакомство. – Михаил Григорьевич достал бутыль с тёмно-зелёной жидкостью и налил в жестяные кружки пальца на два настойки. – На семи травах...
– А мне? – обернулся Сергей.
– У тебя рука... – хмыкнул ещё не сменивший гнев на милость отец. – За дорогой смотри давай.
Настойка оказалась стоящей. Мягкой и бодрящей. Привкуса самогона не ощущалось вовсе. И ещё от неё сразу же разыгрался аппетит. Хотя чему там разыгрываться? Сутки крошки во рту не было. Как бы мне хозяев так не объесть. Всё, последний бутерброд.
С сожалением крякнув, Михаил Григорьевич после третьей стопки бутыль с настойкой убрал. Правильно, завязывать пора – и так в голове уже зашумело. Крепкая, зараза.
Телеги съехали на обочину, и мимо нас, разбрызгивая грязь, промчался «Камаз» с закрытым брезентом прицепом. В кабине мелькнули хмурые лица одетых в полувоенную форму людей. Ещё трое автоматчиков пылились в заставленном железными бочками кузове.
– Разъездились, – Серёга пальцем счистил со щеки вылетевшую из-под колеса грязь.
Впереди показалась переправа через Лесную – речку, вытекавшую из южных болот. Добротную каменную плотину с обеих сторон прикрывали блокпосты – обложенные кирпичом бетонные строения. Закрывавшие проезд железные решётки поднимались при помощи гидроустановки: с шумом вытекающая из запруды вода вращала деревянные колёса.
О чём-то задумавшийся сборщик платы стоял в дверях караулки и делал пометки в замусоленном блокноте. Сидевший рядом на низенькой табуретке десятник охранников правил лезвие топора, а два его вооружённых «огненными ульями» подчинённых спрятались от солнца в тени навеса перед въездом на мост.
Недалеко от плотины по запруде скользили две лодки. В первой рыбаки проверяли сети, во второй их страховали, внимательно наблюдая за водной гладью вооружённые арбалетами и баграми мужики.
– Опять раскошеливаться, – пробурчал я.
Переправа была платной. С пеших брали сущие пустяки, а для владельцев телег сумма выходила весьма ощутимая. Нежелавшие расставаться с деньгами могли попытать счастья на ближайшем броде километрах в пяти к югу. Недалеко вроде, но мало кто жмотился. И рискованно, и крюк выходил всё же приличный.
– Для нас проезд бесплатный, – успокоил меня Михаил Григорьевич.
– Это как так? – удивился я.
– Со старостой договорились. Мы ему скидки, он нам бесплатный проезд. И все довольны.
Так оно и оказалось. При приближении обоза решётка пошла вверх, и телеги беспрепятственно въехали на доски моста. Закинувший удочку прямо с плотины караульный помахал нам рукой.
Круто они договариваться умеют. Ничего не скажешь, переговорщики от Бога. Я слышал, что пока Михайлов – начальник Патруля – не пообещал старосте Собольего сжечь на хрен его село, тот ни в какую не соглашался делать переправу для патрульных бесплатной. И ещё не факт, что это именно угроза подействовала. Вполне возможно, что на старосту надавило Братство – последние годы Соболье было их вотчиной, – не желавшее обострять отношения с Патрулем. А вообще, насколько мне было известно, правом бесплатного проезда через плотину, за исключением патрульных, могли похвастаться только жители окрестных хуторов.
– А чем торгуете? – спросил я, когда переправа осталась позади.
– Соль, сахар, спички, – усмехнулся в бороду вновь забравший у сына поводья Михаил Григорьевич. – Ширпотреб всякий.
– А-а-а, – оставил при себе сомнения в правдивости ответа я. Не хотят говорить – их право. Коммерческая тайна и всё такое. – Я смотрю, вы китайцев нанимаете?
– Нанимаем. Чего не нанять? Не пьют, и на оплате хорошая экономия выходит.
– Не боитесь, что Триаду наведут?
– Нет, – уверенно заявил возница. – У нас с этим строго. Попробуй только полиходейничать – сразу хвать за ухо и на рудники. А Монетный рудник – это такая штука, откуда даже вперёд ногами не выходят.
– Монетный?
– Золото там добывают, серебро вроде тоже, – пояснил Михаил Григорьевич. – Нет, у нас не забалуешь.
– Вот Берёзовый карьер начнут разрабатывать – вообще всю шушеру закроют. – Развалившийся на мешках Серёга с интересом разглядывал моё ружьё.
– Берёзовый? Он же на территории Форта, – припомнил я. – Как это его Город разрабатывать будет?
– Известно дело как. Кайлами да лопатами. Вы ж всё равно там уголь не добываете. – Парень пожал плечами. – А наш Уприрес давно на него глаза положил.
– Говорят, концессию оформлять собираются, – обернувшись, посмотрел на сына Михаил Григорьевич.
– Ну да, мы ж без концессии никуда, – рассмеялся парень и уже так, чтобы не расслышал отец, добавил себе под нос: – И на хрена нам тогда танки?
После плотного обеда меня разморило. Мягкие мешки под спиной сделали своё дело, и свернув снятую куртку – пистолет благоразумно убрал в карман, чтобы не мозолил людям глаза, – я положил её себе под голову. По небу лениво ползли облака, одни догоняли другие, третьи и вовсе двигались им навстречу. Солнце всё так же пригревало, от мешков шёл лёгкий приятный запах, и незаметно для самого себя я провалился в сон.
– Вставай, приехали. – Как мне показалось, почти сразу же толкнул меня в бок Серёга.
Я продрал глаза и увидел, что обоз остановился около караван-сарая – скопища деревянных домиков, в которых жарили, варили, тушили и мариновали всё, что только могли пожелать остановившиеся отдохнуть путники. Разумеется, здесь удовлетворяли не только гастрономические потребности клиентов, но и многие другие, подчас весьма специфичные. В караван-сарае, пока путники ели и отдыхали, могли подковать лошадь, починить телегу, выстирать-выгладить-заштопать одежду и предложить на выбор оружие из достаточно внушительного арсенала. Тут были свои кузница, баня, несколько меняльных лавок, штуки три торговавших припасами и самым разнообразным снаряжением магазина и несколько скупщиков, не особенно заботящихся о чистоте сделок с юридической точки зрения, зато весьма внимательно осматривающих товары на предмет чистоты иной: вещи с кровавыми пятнами принимались по куда более низким расценкам.
И если здесь не царила мама-анархия, то только потому, что внешнее подобие порядка было выгодно местным заправилам. А так – и воруют, и трупы на узеньких улочках по утрам нередко находят. Помню, несколько раз на облаву даже сводный отряд дружинников из Форта направляли.
