И если здесь не царила мама-анархия, то только потому, что внешнее подобие порядка было выгодно местным заправилам. А так – и воруют, и трупы на узеньких улочках по утрам нередко находят. Помню, несколько раз на облаву даже сводный отряд дружинников из Форта направляли.
Я соскочил на землю и огляделся, высматривая Илор. Ага, вон она, слезла уже.
Где-то рядом жалобное тявканье сменилось визгом, и Серёга, подбежав к пацанам, топившим в глубокой луже щенка, влепил самому старшему крепкую затрещину.
– Да он же больной! – заныл тот. – Мы чтоб не мучился.
Серёга зашёл в лужу и, подхватив на руки барахтавшегося там чёрного щенка неопределённой собачьей национальности, принёс его к телеге.
– Уроды, – закутав дрожащего собачонка в рубаху – один глаз у щенка опух и гноился, – пробормотал он.
– Они хоть что-то пытались сделать, – нисколько не оправдывая мальчишек, произнёс я.
– Да я понимаю, сам таким был. – Сергей потрогал пальцем сочившуюся из глаза щенка слизь и позвал отца: – Бать, кинь сумку с аптечкой.
– Ты чего ещё удумал? – нахмурился Михаил Григорьевич, но сумку передал. – Куда он тебе?
– Вылечу – в тайгу ходить будем, – положив скулящего собачонка в телегу, Серёга развязал сумку. – Мухтаром назову.
– И не думай даже! Атеев обидится.
– Мне-то что? Пусть обижается, – пожал плечами парень. – Мы ещё сами посмотрим, а не обидеться ли, что какого-то там Атеева как нас зовут. Правда, Мухтар?
– Я те дам – Мухтар! Вернёмся домой, мать из тебя быстро дурь выбьет! – как-то невсерьёз разозлился Михаил Григорьевич. – Да! Раз сумку развязал, достань мне экомага. И сам съешь.
– Спасибо, что подвезли, – поблагодарил я обозников. – Не знаю, что бы мы без вас и делали.
– Пустое, – запил пилюлю квасом Михаил Григорьевич. – Вы сейчас в Еловое? Мы вот воду закупим, и тоже в путь.
– Счастливого пути, – попрощавшись с ними, я отошёл к Илор.
Минут пять мы просто стояли и молчали, потом китайцы притащили бочонки с водой, обозники засуетились и телеги выехали на дорогу.
– Ты чувствуешь ключ? – первой нарушила молчание вампирша.
– Да. – Без всяких усилий с моей стороны внутри головы подрагивал кончик протянувшейся к ножу незримой нити. По мере нашего движения по дороге она уходила всё дальше на север. – Думаю, нам надо куда-то к Границе с Туманным.
– Почему мы не поехали с обозом дальше?
– Обоз на развилке после хутора Соколовского уйдёт на юг, а нам нужна северная дорога.
– Тогда пошли.
– Стой! – Хватать за рукав уже развернувшуюся Илор я не решился и пошёл рядом с ней. – На ночь глядя я никуда не пойду. Уже темнеет, а до Соколовского километров пять. И пустит кто на постой или нет – неизвестно. Здесь переночуем, а завтра с утра дальше двинем.
И, уже не дожидаясь возможных возражений, я направился в караван-сарай. Не захочет со мной идти – её проблемы. Я в лесу ночевать не собираюсь. Мне и одной ночи на болоте хватило. Чуть не поседел, блин.
Территорию караван-сарая ограждал высокий дощатый забор, по верху которого шла колючая проволока. Кое-как наложенные на доски заклинания должны были отпугивать нечисть, а за людьми присматривала охрана. Нельзя сказать, что они очень ретиво исполняли свои обязанности, но мордобоя, поножовщины и открытого расхищения собственности – само собой, хозяйской собственности – не допускали. По периметру на вкопанных в землю через каждые десять-пятнадцать метров столбах посеребрёнными клёпками были закреплены накопители Иванова – тщательно отшлифованные шары горного хрусталя. Это уже кое-что. Если не будет особо сильной магической бури, гости за своё здоровье могут не волноваться.
– Опа! – остановился я недалеко от распахнутых ворот. Скучавшие охранники на входивших в караван-сарай людей внимания не обращали, но совсем рядом с проходом растянулась у будки среднеазиатская овчарка. Если она почует вампира... – Похоже, придётся ночевать в лесу.
Илор молча прошла мимо меня и спокойно миновала занятую костью овчарку. Да уж, мог бы и сообразить, что вампира к нечисти отнести можно только весьма условно. Вот и на Нижнем хуторе собаки были... Что ж, сейчас это к лучшему, но на будущее надо запомнить. По мере удаления вампирши в голове начинало нарастать обжигающее холодом давление, и я поспешил вслед за ней.
– Эй, хозяин, – заглянув в первую попавшуюся харчевню, я окликнул протиравшего грязной тряпкой стаканы пожилого мужчину ярко выраженной кавказской внешности. – На постой пускаешь?
– Заходы, заходы, – тот отставил посуду на прилавок. – У нас самая лучшая в округэ кухна. Палчыки оближэшь!
– Комнаты, говорю, сдаёшь? – повторил я. Нет, как-то я насчёт комнат не туда завернул: под натянутым на деревянные рейки непрозрачным пластиковым пологом стояли пластмассовые столы и стулья, и только прилавок был сколочен из добротных досок.
– Брат мой сдает.
– Почём?
– Э-э-э, это с ным такие вопросы рэшать надо. Он подойдёт скоро.
– Понятно. – Больше мне делать нечего, как брата его дожидаться.
– Подожды, подожды, – остановил меня трактирщик. – Чэрвонэц за ночь.
– Я похож на нэумного чэловека? – бессознательно копируя манеру разговора собеседника, оскорбился я. – Червонец за ночь в душном клоповнике? Не дорого?
– Какие клопы? У брата всо чисто. А кто у нэго останавливаэтся – тэм ужин бэсплатно. Накушаэшься до отвала!
– И что, тарелка горелой каши так цену повышает?
– Зачэм горэлой? Будэт у мэня хоть что пригорэлое – бэсплатно ночуй.
– Пять рублей, – предложил я свою цену. – И не в общей комнате, где все вповалку спят.
– Полуымпэриал, и брат ширму поставит.
– Ха! Да за такие деньги я нормальную комнату сниму, – я решил торговаться до упора. Деньги-то кровью и потом заработанные.
– Иды, снымай, – хозяин скрестил на груди руки. – Шесть с палавыной.
– Шесть и договорились. – Нормальная цена за ночь начиналась где-то в районе четырёх-пяти рублей, но мало ли, вдруг за последнее время расценки поднялись. Сейчас же сезон, торгашей полным-полно. Да и платить я всё же не золотом буду.
– Садысь за стол. Сэйчас брат прыдет.
– Нас двое, – предупредил я, посмотрев на заглянувшую в забегаловку Илор.
– Что ж ты сразу нэ сказал, что с тобой такая красавыца! – всплеснул руками хозяин. – Брат бы и на два рубла согласылся.
– Ну, ещё не поздно, – пошутил я. Рентген у него, что ли, вместо глаз? У вампирши даже нос из-под капюшона не выглядывает.
– Э, нэт. Уговор дороже дэнэг! – погрозил мне пальцем кавказец. – Бэри мэню, что кушать будэтэ, выбирай.
