— Что это ты нацепил на себя?
— Очки, мастер.
— Ты плохо видишь?
— Да, мастер. Вот отпускное письмо принцессы Байланто.
Логри развернул свиток, прочитал.
— Так что с тобой все же случилось? — поинтересовался он, опуская свиток.
— Заячья болезнь.
— О, это серьезно, — задумчиво проговорил Логри. — Как ты себя сейчас чувствуешь?
— Хорошо, только вот зрение испортилось. Пришлось заняться механикой. Вот. — Он протянул Логри еще один свиток. — Это мой трактат о преломлении света в прозрачных средах.
Логри лишь мельком глянул на оглавление:
— Я в этом не разбираюсь.
Логри предстояла сейчас нелегкая обязанность. Обязанность, исполняя которую он обычно чувствовал себя палачом; случаи, подобные этому, бывали в его жизни очень редко, но каждый такой случай оставался в памяти навсегда. Можно ли со спокойной совестью сказать этому юноше, что все годы его подготовки пошли прахом?
— Смирол, — проговорил Логри, — к сожалению, должен тебе сказать, что никто из государей майярских или их вассалов никогда не пригласит тебя на службу…
— Да, я знаю, — беспечно отозвался Смирол. — Меня это не беспокоит.
— Тем лучше, — не моргнув глазом продолжил Логри. — Однако, если тебе понадобятся деньги, я попробую найти работу для тебя.
— Спасибо, мастер, — кивнул Смирол.
— Где ты будешь жить?
— Большей частью у мамы, если Аранри не прогонит, — сказал Смирол. — Но вообще-то я пока не строил планов.
— Но ты уже думал, чем будешь заниматься?
— О да, мастер, — без тени смущения заявил Смирол. — Я буду ухаживать за Карми. Она цветок моего сердца.
— Будет она обращать внимание на подслеповатого рыжего наглеца, — проворчал Логри.
Ему показалось подозрительным намерение Смирола. Какая корысть была в этом для рыжего хэйма? Или он просто шутит? Не дело для хокарэма, бывшего или настоящего, навязываться даме королевской крови. Правда, Карми, если вспомнить, тоже ведет себя странно, но все же следовало оградить ее от излишней назойливости.
— Послушай, сынок, — сказал старый хокарэм, положив руку на плечо Смиролу, — я должен поговорить с тобой о Карми…
Смирол оборвал его:
— Прошу прощения, мастер. Моя бывшая госпожа, ясная принцесса Байланто-Киву, — заявил он, специально сняв свои замечательные очки и устремив на Логри кристально-чистый взгляд, — запретила мне вести с кем бы то ни было беседы о госпоже Ур-Руттул Оль-Лааву, бывшей принцессе Карэна.
— С чего бы это вдруг?
— Госпожа Байланто-Киву не хочет знать более того, что госпожа Карми соизволит ей сказать. Госпожа Байланто-Киву не желает, чтобы секреты госпожи Карми стали предметом чьего бы то ни было обсуждения. Госпожа Байланто-Киву уважает право госпожи Карми иметь тайны. — Смирол выдал эти официальные фразы на едином дыхании.
Логри осталось только покачать головой и удалиться. Час спустя встретив Карми, он решил расспросить ее о Смироле.
— Если он будет назойлив, я найду способ приструнить его, — предложил он.
— Он мне нравится, — просто ответила бывшая принцесса.
«Интересно, — подумал Логри. — Что принесут замку Ралло эти двое?»
В Ралло Смирол долго не высидел, здесь ему было скучно: что любопытное могло произойти в размеренной жизни замка? А вот с Карми ему было интересно, и сама она, и удивительный ее «глайдер» — Руттулово наследство — притягивали, как волшебный камень магнит, и он снова напросился путешествовать с ней.
Карми не возражала. Искреннее внимание ей нравилось, да и надоело одиночество. Однажды они ушли из Ралло и направились к кэйвескому озеру, где прятался глайдер. По обыкновению своему, Смирол болтал, развлекая ее разной чепухой.
Впустив его в глайдер, Карми взялась показывать все, что знала сама, а знала она мало. Карми показала Смиролу астрарий — круглую тесную камеру, где «экраны» давали сферическую панораму. Пояс-«пульт» возникал как будто из ничего, и никакой механической связи между ним и манипуляциями стажерского ключа не было заметно; управление глайдером не требовало нажатий рычагом, а осуществлялось движениями, напоминающими магические пассы. Эти пассы у Смирола получались даже лучше, чем у Карми, — глайдер был послушен любому мановению рук.
Но любопытство Смирола не ограничилось одним управлением, ему хотелось вскрыть управляющие блоки, разобраться в их работе, но Карми пресекла его поползновения, вручив справочник по физике.
Смирол с удовольствием гладил очень белые лощеные листы из неизвестного материала, глянцевую обложку, на которой зажигались и гасли звездочки.
— Прелесть как написано, — восхитился он, разглядывая ровные ряды букв неизвестного алфавита и уже знакомые знаки Аракарновых чисел. — Вот это переписчики!
— Это не переписчики писали, а какая-то машина, Руттул говорил. И это вовсе не книга, а либрус.
— Разница-то какая? — возразил Смирол. — У них это называется либрус, а у нас — книга.
— Либрус — это не книга, — ответила Карми. — Это машина для чтения книг.
— О небеса! — воскликнул Смирол. — И это машина?
— Дай-ка, — она отобрала у него либрус и вынула откуда-то из-за корешка толстый стержень. Текст с Аракарновыми числами исчез. — Это те же экраны, но в форме книги, — сказала она, доставая коробку с такими же стерженьками. Наугад она выбрала один и вставила. Зажегся очередной текст, на этот раз без формул, зато с забавными карикатурными иллюстрациями. Смирол с интересом перелистывал страницы, разглядывая смешных человечков. На самой первой странице картинка была в другом стиле — два человека, совсем как живые, смотрели на Смирола.
— Это Руттул, — сказала Карми, указывая на одного из мужчин с картинки. — Только очень молодой.
Смирол внимательно рассмотрел его лицо и сосредоточился на втором. Этот был темноволос, белокож и улыбчив; на голове у него была шапка странного покроя, козырек шапки бросал тень на глаза. Одежда обоих чем-то напоминала хокарэмскую: простой, без особых портновских ухищрений, покрой, короткие рукава, неброский цвет.
— А интересная шапочка, — задумчиво проговорил Смирол..
— В одной из книг есть и портрет Руттула с женой и сыном, — сказала Карми. — Показать?
— Не надо, потом посмотрю, — отмахнулся Смирол, не отрывая взгляда от портрета. — Слушай, Карми, а ведь если меня приодеть по ихней моде, нас и не отличить. Интересно, как у них относятся к рыжим?
— Ты рот откроешь — отличат, — возразила Карми.
— А ты Руттулов язык знаешь?
— Нет, — покачала головой Карми. — Как-то неинтересно тогда было. А вообще, мне кажется, что книги Руттула написаны на трех разных языках. Я разглядывала тексты — есть различия.
