Стивен Дональдсон - Сила, которая защищает

«Нет, Фоул! – внутренне воскликнул он. – Я так просто не сдамся!»

– Том! Том! – закричал измученный, хорошо знакомый голос. Такой же знакомый, как и любимый. – Не упрямься! Посмотри, что ты делаешь с нами!

Он поднял взгляд и увидел Джоан; она держала на вытянутых руках Роджера, их маленького сына. Оба выглядели так же, как и когда он видел их в последний раз – так давно! Лицо Джоан казалось печальным, в глазах застыла мольба, как будто она горько сожалела о том, что им пришлось расстаться, и просила его понять, что заставило ее так поступить. Непонятно почему, она была обнажена. Душа Кавенанта заплакала, когда он увидел то, от чего был теперь отрешен навсегда – ее бедра, грудь и прекрасное, но недоступное лицо.

Роджер жалобно захныкал и повернул беспомощное детское личико к отцу. Кавенант с ужасом увидел, что глаза его тусклы и подернуты пленкой – они были наполовину слепы от проказы. На щеках рдели два неярких красных пятна.

«Фоул! – внутренне взвыл Кавенант. – Будь ты проклят!»

И тут он увидел другие фигуры, возникшие позади Джоан – там стояли Морэм, Лена и Этиаран; Баннор и Хайл Трои. Все лицо Морэма было изъедено желтой гнилью и покрыто страшными волдырями, из глаз непрерывно бежали слезы. У Лены выпали волосы, лысый череп был покрыт отвратительными узлами будущих язв. Этиаран ничего не видела – ужасные бельма застилали ей глаза. Страшно изогнутые, вывернутые конечности Баннора придавали ему уродливый вид. У Троя вместо лица была одна сплошная гангренозная маска, словно мозг внутри его черепа превратился в огромный зловонный гнойник.

За ними толпились другие – множество людей, которых Кавенант когда-либо встречал в Стране. И все они были поражены болезнью, которую им принес Кавенант. Измученные, потерянные, противные сами себе – бедные, ни в чем не повинные, загубленные жизни.

Увидя все это, он взорвался. Ярость, так долго сдерживаемая, выплеснулась наружу, в пустоту, точно лава из внезапно проснувшегося вулкана.

– Фоул! – пронзительно закричал он. – Фоул! Ты не можешь сделать это!

– Еще как могу, – последовал насмешливый ответ. – Я уже делаю это.

– Остановись!

– Отдай мне кольцо!

– Никогда!

– Тогда радуйся, видя дела своих рук. Смотри! Теперь ты не одинок – у тебя много товарищей по несчастью, таких же прокаженных, как и ты.

– Я не позволю тебе сделать это! Презирающий язвительно рассмеялся:

– Не только позволишь, но и поможешь – прежде чем умрешь.

– Никогда! Будь ты проклят! Никогда!

Бешенство овладело Кавенантом – такое же яростное и всесокрушающее, как поток магмы. Гнев при виде этих толпившихся вокруг, истерзанных людей сокрушил внутри него все преграды, им овладела решимость драться за свое освобождение – словно он был новорожденный младенец, пытающийся вырваться из материнской утробы на свет.

Ему по-прежнему казалось, что он нигде, окруженный ничем – но он знал, что чувства обманывают его; тело его все еще стояло на коленях посреди тронного зала. Диким усилием воли прогнав галлюцинации, дрожа, он приказал себе встать. Глаза, которые все еще находились под контролем Лорда Фоула, были слепы, но он яростно прохрипел:

– Я вижу тебя, Фоул.

Глаза были ему не нужны – всеми своими обнаженными нервами он ощущал вокруг себя эманацию мощной силы.

Сделав три тяжелых, неуклюжих шага, он и вправду увидел перед собой Лорда Фоула, который бросился ему наперерез, пытаясь остановить; но прежде чем он смог это сделать, Кавенант поднял руки и обрушил сжатые кулаки на Камень Иллеарт.

Его обручальное кольцо ударило по Камню, и вспышка невероятной мощи пронзила руки Кавенанта. Зеленая и белая молнии взорвали воздух, и все то наваждение, которым окружил его Лорд Фоул, тут же развеялось, как дым. Кавенант лежал на полу, а от его правой руки поднимался вверх смерч чудовищной силы.

Он встал на ноги. Согнув руку, сбросил кандалы, словно они были такой же иллюзией, как то, от чего он только что освободился.

Полупрозрачная тень Фоула в боевой готовности припала к полу между ним и Камнем Иллеарт. Глаза Презирающего сверкали желтым огнем, словно он стремился пронзить взглядом сердце Кавенанта.

– Дурак! – взревел он. – Ничтожество! Здесь правлю я! Я – твой единственный законный хозяин… И лишь я один могу приказывать Камню! Попробуй только прикоснуться ко мне!

С криком он обрушил на Кавенанта молнию своей силы, которая ударила в его руку и впилась в кольцо. Белое Золото мгновенно изменилось – холод и зеленое Зло просочились в металл, оскверняя его. И тут же снова тронный зал исчез.

Кавенант находился на Смотровой Площадке Кевина. Точно титан, он возвышался над каменной платформой и с помощью своего ставшего вредоносным кольца в одиночку осуществлял новый Ритуал Осквернения Страны. Все здоровое внизу под ним гибло и умирало. Огромные золотни рушились, распадаясь на щепки. Цветы увядали, плоды алианты чахли и превращались в пыль, реки мелели и высыхали. Подкаменья и настволья рассыпались. Все живое погибало, оставшись без приюта и пищи. Он стал Лордом Разрушения более полного, чем то, которое когда-либо существовало; разрушения, которое было совершенно непоправимо.

Никогда!

Невероятным усилием воли он исторг зеленую силу из своего кольца.., и вернулся в тронный зал. Кольцо снова сияло чистым серебристым светом; ветер его мощи утих, победив таинственную изумрудную силу.

Ему стало почти смешно. Камень не способен был подчинить себе его, он был болен, безнадежно болен, и никакое новое разложение не могло оказать своего губительного воздействия на него.

– У тебя был шанс, – прохрипел он, обращаясь к Презирающему – Ты применил всю свою грязную силу Теперь – мой черед, и ты не сможешь остановить меня. Ты нарушил слишком много законов А я – вне любого Закона. Дикая магия не подчиняется ни одному из них, значит, и я тоже. Закон – единственное, с помощью чего ты мог бы остановить меня. А теперь Закон – это я сам. Закон или мое желание, это все равно. – Ярость душила его, он почти задыхался – Я – прокаженный, Фоул. Я способен выдержать все.

И тут Презирающий бросился на него Положив руки на Камень, он вызвал к жизни всю его мощь, и она обрушилась на Кавенанта.

Точно тонны камней навалились на него. Он попытался освободиться с помощью кольца, но сила, с которой он по-прежнему не очень умело обращался, лишь опрокинула на спину его самого. Однако он тут же понял, в чем ошибка. Он пытался использовать дикую магию, словно она являлась оружием или орудием, чем-то таким, что можно взять в руки и заставить действовать так, как ему хотелось. Но Высокий Лорд Морэм сказал: “Ты сам – Белое Золото”. Дикая магия была не тем, чем можно командовать; ее нельзя было использовать хорошо или плохо, обращаться с ней мастерски или неумело. Теперь, когда она пробудилась, он понимал, что она была частью, проявлением его самого. Ему не нужно было ни концентрироваться на ней, ни нацеливать ее; она стала его плотью и кровью, отражением его собственных чувств.