...
- Позвольте возразить, так вы никуда не придёте,- в голосе Енота прорезался какой-то знакомый акцент, который Уна не смогла определить,- так вы придёте прямо к стене, упрётесь в неё лбом и будете стоять как молодой барашек, глупый и беспомощный. Нет, если после этого вы пойдете-таки налево, вы доберётесь до нужных вам врат. Но, кто вам сказал, что на пути вам опять обязательно таки не встретится всё та же банда? Совсем недавно я сам видел, как молодые жители, бандитской наружности, выдающей в них банду Кривого, как раз прошли этим же путём. Зуб даю, что они вас там поджидают, учтите, милое дитя, что зубов у меня немного и каждый на счету, поэтому так просто разбрасываться ими я не буду. Это, надеюсь вам понятно?
Это было понятно и даже весьма. Поэтому Уна остановилась, замерев, не понимая, что лучше делать, идти назад или пытаться пройти прямо, в лапы к другим членам банды.
- А что мне тогда делать,- девочка развела руками,- куда мне бежать?
- Вернее сказать, где вам прятаться,- Енот поднял бровь,- потому как в скором времени вслед вам, несомненно, подтянутся оставшиеся ребята, и вас-таки поймают как рыбку в сети. Ибо деваться с этой улицы - ну совсем никуда.- Старик пососал незажжённую трубку, убедился что от этого гореть она не будет, крякнул от досады, - Ну, если только не пойдёте за мной, конечно если не боитесь, что старик вас нарочно к себе зовёт с целью ограбить, там, или оглушить, а потом ограбить,- остановился собираясь с мыслями, махнул трубкой,- идите за мной, дитя, я покажу вам моё убежище, заодно и подождём пока хлопцы Кривого не успокоятся.
И Уна пошла вслед старику, который шёл впереди, по извилистому, замусоренному проходу: здания у северного края Города были бедные и полузаброшенные, давно начавшие разрушаться от старости, да так и оставшиеся в этом виде после Проклятия. Осыпавшаяся штукатурка, битые кирпичи, какая-то странная грязь мерзкого цвета и запаха. Проведя девочку по настоящему лабиринту из проходов, то проводя её через проломы в стенах старых зданий, то через заборы (старые с образовавшимися дырами), Енот оказался возле странного "домика", возведённого внутри полуобвалившегося старого особняка, домик этот использовал часть оставшихся стен и перекрытий внутри особняка, тем не менее оставаясь как бы независимой постройкой - этакая матрёшка из домов получилась. Старик подошёл к двери, стукнул особым образом по ней и сразу, не дожидаясь ответа зашёл, махнув девочке, чтобы и та заходила.
Внутри было темновато и слегка затхло. Пахло носками, травами и, почему-то, колбасой.
- Лунния, внучка, принимай гостей,- Енот, пошуровав в очаге, чуть освещающем комнату, достал оттуда уголёк и затеплил лампу висящую над столом. Уна в первый раз увидела керосиновую лампу и с интересом смотрела на неё.
Старик тем временем прикурил-таки от лучины, зажжённой от уголька, и попыхивая трубкой (в трубке оказался не табак! Дым был с цветочным ароматом, терпкий на вкус и расслабляющий):
- Цветочный сбор, сам собирал, это вместо того чтобы заваривать -- добавляешь чуть магии и можно не чайком баловаться, а трубочкой, и заметь, без вреда для здоровья -- польза одна.
Лунния, а видимо так звали появившуюся молодую изящную Енотиху, быстро собрала на стол немудрёный обед: похлёбку с клёцками, да квасу запить с парой кусков чёрного хлеба.
- Внучка моя,- трубка указующим перстом уткнулась в грудь Луннии,- Звать её как слышала, Лунния. Ты не думай, что она молчит по причине скромности какой или обычая - немая она.
Уна аж поперхнулась,- Как немая? Тут же магия...
- Ты ешь, ешь, а я расскажу...- Енот неспешно прихлёбывал из своей тарелки, глядя как внучка и Гостья Мира расправляются со своими порциями.
-Ты думаешь, почему я живу в таком доме, посмотри, какие хоромы, прям царские,- рука Енота обвела всё вокруг,- это не просто так: раньше, лет двадцать назад, я жил в этом же доме, но не в хижине, а в том самом, который теперь вокруг хижины, и давно разрушен. Тогда тот дом был ещё цел и тут обитала вся моя семья: жена, дети, дом был большой, мы Еноты, вообще любим большими семьями жить дружно и совместно. Хорошее было время...- Енот задумался попыхивая трубочкой,- Ну да о чем это я? А, о Луннии, вспомнил. Так вот, тогда власти решили снести часть северных кварталов, чтобы полностью их перестроить. В газетах тогда врали, что, мол, это надо для нас же самих, всех переселят в новые, уютные дома. Кто-то на это купился, и тех можно теперь найти или в могиле или ещё хуже беспамятными рабами-слугами, тогда как раз мода на них пошла в "обществе". У этих дома отбирали, а сами они исчезали с концами. Другие, несогласные, было попытались протестовать, что, впрочем не привело ни к чему хорошему, каждому нужно же спать, у каждого есть свой дом, который нужно защищать. Власти просто стали ночами, потихоньку ломать дома, а жителей по одному отвозили в "перевоспитательный дом", откуда уже никто не возвращался. Так исчезали целые кварталы. Дошли и до нашего дома, в ту ночь я сам был в составе боевой дружины, защищавшей дома от сноса и мы в первую очередь пытались давить магов, а они у мэра сильные, если дать им волю, так простой житель и противопоставить властям ничего не сможет, а так, когда мы все объединились в кольцо, у нас появился шанс в ту ночь продавить заслон и настучать по головам этих магических придурков, полностью лишив их магии. Что говорить, ночь была страшная, я тогда и поседел, да сгорбился, энергии борьба у нас вытянула уйму. Многие уже и не оправились: понимаешь, девочка, кольцо, даже простых жителей, может справиться с магом, но эта борьба идёт за счёт наших жизненных сил, кто слабее - погибает. Но мы знали на что шли и тогда победили. В ту ночь я возвращался под утро домой, худой, качающийся от слабости, но уверенный в том, что жизнь свою прожил не зря. И что увидел,- Енот некоторое время сидел молча, потом вдруг достал платок и стал вытирать набежавшие слёзы,- Видела руины вокруг? Вот так всё и было тогда, с тех пор и не поменялось почти. Увидев это я сразу понял, пока я сражался за иных граждан с одними магами, к нам пришли другие, я тогда как безумный бегал по остаткам дома, никого и ничего, всё и всех забрали, гады, а я как назло полностью выжжен битвой. Я с тех пор ничего тяжёлого и поднять не могу, не то что сражаться, перегорел совсем. И вот, хожу я привидением по дому и вдруг слышу шорох... Я туда, смотрю свёрток, а там,- дрожащими пальцами Енот набил трубку ещё раз и зажёг от лампы, затянулся,- там,- смахнул слезу,- она, Лунния, младенец, внучка моя только на днях родившаяся и больше никого. Поверишь ли, за двадцать лет так и не узнал куда девались семнадцать Енотов: жена, дети, внуки, племянники... А власти, снеся частично дома, как-то успокоились, присмирели, даже трогать дома больше не стали, только жителей тут мало осталось, больше бандиты бегают, вольно им тут в развалинах. Лунния выросла, я из остатков старого жилья, кое-как соорудил крышу, да хижину поставил, работник из меня с тех пор никакой, вот как-то и живём. Только вот из-за перенесённого той ночью онемела она, совсем онемела и магия не помогает, ну что можем оплатить, конечно. Так она и поможет и сготовит и прочее, только, вот помру я скоро, а ей куда податься? Не в рабы же...
