Он повернулся и двинулся по тропинке.
Джезаль задумчиво кивнул сам себе. Он потрогал шрам на подбородке, язуком нащупал дырку между зубов. Логен прав. Война не для него. Ему и одного шрама больше чем достаточно.
* * *
День был светлый. Впервые за долгое время Ферро было тепло. Приятно было ощущать горячее и злое солнце на лице, на голых предплечьях, на тыльной стороне ладоней. Резкие тени от скал и ветвей ложились на каменистую почву, брызги от водопадов внизу рядом со старой дорогой сверкали в воздухе.
Прочие отстали. Длинноногий неторпливо улыбался всему вокруг, болтая о величии пейзажа. Ки сгорбившись, страдал под тяжелым грузом. Байяз морщился и потел, пыхтя так, словно вот-вот упадет замертво. Луфар жаловался на волдыри всем, кто соглашался слушать — то есть пустому пространству. Так что только Ферро и Девятипалый бодро шагали впереди — в каменном молчании.
Как раз так, как ей нравилось.
Ферро перевалила за складку скалы и оказалась перед темным озерцом, окруженным плоскими камнями. Вода с журчанием лилась сверху через груду камней, поросших мокрым мхом. Пара кособоких деревьев раскинула над озерцом тонкие ветки, молодые листочки дрожали и шелестели на ветру. Солнечные блики играли на воде, насекомые скользили по поверхности озерца и летали над ним, лениво жужжа.
Наверное, очаровательное местечко для того, кто соответственно настроен.
Ферро мыслила иначе.
— Там рыба, — пробормотала она, облизнувшись. — Рыба — то, что нужно, если зажарить на прутике над костром.
Лошадиное мясо, которое они взяли с собой, закончилось, и Ферро проголодалась. Она заметила смутные тени, движущиеся в воде, когда присела, чтобы наполнить фляжку. Много рыбы. Девятипалый опустил тяжелый мешок на землю и сел рядом на камень, стягивая сапоги. Он закатал штаны выше колен.
— Что ты делаешь, розовый?
Логен улыбнулся в ответ.
— Собираюсь наловить себе рыбки в этом озерце.
— Руками? У тебя достаточно проворные пальцы?
— Думаю, ты знаешь. — Ферро нахмурилась, но он только улыбнулся еще шире, так что у глаз появились морщинки. — Смотри и учись, женщина.
И он прошлепал по воде, нагнулся, сжав губы от напряжения, и начал медленно водить руками в воде.
— Что он затеял? — Луфар опустил мешок рядом с Ферро и вытер блестящее лицо тыльной стороной ладони.
— Идиот думает, что сможет поймать рыбу.
— Что, руками?
— Смотри и учись, малыш, — пробормотал Девятипалый. — А-а-а… — Его лицо расплылось в улыбке. — Вот она.
Мышцы на предплечьях шевелились, когда он двигал пальцами под водой.
— Есть! — И он выдернул руку, подняв тучу брызг. Что-то блеснуло на ярком солнце. Логен бросил добычу на берег рядом со спутниками — на сухих камнях осталась темная дорожка капель. Рыба билась и подпрыгивала.
— Ха-ха! — закричал Длинноногий, появляясь рядом. — Поймал рыбу в озерце, да? Очень впечатляющее и замечательное умение. Я однажды встретил человека с Тысячи Островов, который считался величайшим рыбаком Земного круга. Ну, я вам скажу, он мог сесть на берегу и петь, а рыбы выпрыгивали ему на колени. Действительно, выпрыгивали! — Длинноногий нахмурился, обнаружив, что никого не восхитила его история, но тут через складку перебрался Байяз — почти на четвереньках. Следом появился ученик с каменным лицом.
Первый из магов подковылял ближе, опираясь на посох, и привалился к камню.
— Может быть… стоит тут устроить лагерь… — Он тяжело дышал, пот струился по худому лицу. — Не поверите, я однажды пробежал через этот перевал бегом. За два дня. — Он выпустил посох из дрожащих пальцев, и тот грохнулся у края воды. — Давно это было…
— Я тут подумал… — пробормотал Луфар.
Байяз скосил усталые глаза, словно повернуть голову было выше его сил.
— Думал прямо на ходу? Умоляю, не перетрудитесь, капитан Луфар.
— Зачем мы идем на край Мира?
Маг нахмурился.
— Уверяю, не для разминки. То, что мы ищем, находится там.
— Понятно, но почему оно там?
— Ага, — согласно прохрипела Ферро. — Хороший вопрос.
Байяз шумно вдохнул и надул щеки.
— Неугомонный, да? После разрушения Аулкуса и падения Гластрода три оставшихся сына Эуса встретились. Иувин, Бедеш и Канедиас. Они решали, как поступить… с Семенем.
— Держите! — крикнул Девятипалый, доставая еще одну рыбу из воды и бросая ее на берег к первой. Байяз безучастно следил, как она извивается и прыгает. Рот и жабры отчаянно шевелились на воздухе.
— Канедиас хотел изучить Семя. Он заявил, что сможет использовать его в добрых целях. Иувин боялся камня, но не знал способа уничтожить его и отдал на хранение брату. Гораздо позже, когда раны империи долгие годы не желали затягиваться, он начал сожалеть о своем решении. Он боялся, что Канедиас, с его жаждой знаний, может нарушить первый закон, подобно Гластроду. Он потребовал, чтобы камень не использовали. Сначала Делатель отказывался, и доверие между братьями поколебалось. Я знаю это, потому что именно через меня они отправляли друг другу сообщения. Уже тогда, как я узнал позже, они готовили оружие, чтобы однажды использовать его друг против друга. Иувин просил, умолял, потом угрожал, и в конце концов Канедиас уступил. И три сына Эуса отправились на Шабульян.
— Нет более удаленного места во всем Земном круге, — пробормотал Длинноногий.
— Поэтому его и выбрали. Они отдали Семя духу острова, чтобы оно хранилось бережно до скончания времен.
— И велели духу никогда не отдавать его, — пробормотал Ки.
— Мой ученик снова демонстрирует невежество, — парировал Байяз, зыркнув из-под кустистых бровей. — Не «никогда», мастер Ки. Иувин был достаточно мудр, чтобы понимать, что не в силах предугадать все последствия. Он понимал, что могут настать отчаянные времена — в грядущих веках, когда сила… сила этой штуки может понадобиться. И Бедеш велел духу отдать его человеку с посохом Иувина.
— Тогда где посох? — нахмурился Длинноногий.
Байяз показал на деревянную палку, лежащую на земле рядом с ним, простую и без украшений.
— Это он? — тихо спросил Луфар, явно разочарованный.
— А чего вы ожидали, капитан? — Байяз криво усмехнулся. — Десять футов сверкающего золота, инкрустированного хрустальными рунами, и сверху — алмаз с вашу голову? — Маг фыркнул. — Даже я не видел такого камня. Обычная палка вполне была впору моему учителю. Больше ему не требовалось. Кусок дерева сам по себе не делает человека мудрым, благородным и сильным — как и кусок стали. Сила исходит от плоти, мой юный друг, от сердца и головы. В первую очередь — от головы.
