Я качаю головой:
– После убийства Лисиары? Ты безумна, мама.
И замираю, потому что второй Лилиан… мы произнесли фразу точь-в-точь, одновременно.
Он тоже смотрит на меня и протягивает руку:
– Кто ты?
– Спите… – тихий-тихий приказ.
И в это момент я понимаю, что сирена ни на секунду не замолкал, продолжая плести мелодию, запутывая в неё присутствующих, как в паутину. Крис, Регил и Лилиан опускаются на пол, закрыв глаза. Лисиара на алтаре и королева, зажимающая плечо – все засыпают, повинуясь приказу.
– Я слегка подкорректирую им память, – чуть ли не мурлычет сирена. – Только я и Кириан будем помнить все до единого мгновения.
Я поворачиваюсь, что бы взглянуть в глаза Кириана, и он серьезно кивает мне.
– Вы все сделали правильно. Спасибо вам, – в это момент он как никогда похож на привычного, знакомого мне Кириана.
– Ли! – худощавое тело врезается в меня, и я обнимаю младшего брата. – Ли!
– Все закончилось, – тихо отзываюсь я. – Все закончилось, Кир.
– Да, – сирена улыбается. – Вам пора уходить.
– Что? – я вскидываю голову, и в лицо летит красный песок, подхваченный порывом ветра.
Рал смотрит на место, где только что стояли обнявшиеся братья и качает головой. Все-таки боги не совсем оставили этот мир. У Литии еще есть шанс.
– Ну что, любимый? – он улыбается Кириану и тот пятится от этой улыбки, настороженный. – У нас много работы, тебе не кажется? И учти, я собираюсь стереть из памяти всех только ту часть, что касается двойника принца Лилиана и подкорректировать явления Кирилла, выставив его мстительным, но добрым духом. А все остальное оставлю. Так что тебе придется признать мое существование в открытую, перед своей семьей, как и Лилиану жену-оборотня.
Тот тихо и обреченно стонет сквозь зубы.
Глава тридцать третья. Воин Тьмы
– Кэртис! – Эрик чуть было не врезался в брата, но врожденное чувство равновесия и кошачья гибкость, позволили ему замереть рядом, буквально чуть ли не носом касаясь плеча старшего оборотня.
– В чем дело? – очень недовольно проворчал тот, недовольно оглядывая младшего, все-таки Эрика избаловали, вздохнул он, такой растрепанный вид, что просто позор, а не генерал Тьмы.
– Лилиан с Кириллом… – выдыхает тот.
Кэртис моментально понимает, что случилось.
– Безумные битвы начались.
– Именно, – Эрик вздыхает. – Не одни они, по всему лагерю люди исчезают прямо с того места, где находятся. Я видел, как куда-то исчез нынешний глава Черной Ложи, пока до тебя добрался… короче некроманты, которые были с Ли, тоже исчезли…
– Значит Лиани уже в своей Битве, – за спиной оборотня звучит задумчивый голос Верховного Жреца Роя.
Кэртиса чуть передернуло, когда он обернулся. Голубые глаза смотрели мечтательно:
– Надеюсь, он найдет способ победить, так как я не хотел бы, чтобы он умер от чужой руки. Его смерть моя.
– Для начала тебе придется переступить через мой труп, – усмехнулся оборотень. – А это, знаешь ли, будет нелегко.
– Догадываюсь, – кивает Растин.
– Кэртис! – встревоженный голос Эрика. – Ты исчезаешь!
Кэртис вскидывает голову и встречается с безмятежными голубыми, как небесная бездна глазами, жреца Роя тоже засасывала его Битва. Оборотень не удержался и подмигнул врагу, кривая улыбка – последнее, что он увидел, а через мгновение нет ни жреца, ни лагеря, только безжизненный серый безумный пейзаж.
Оборотень стоял среди серных источников, которые источали отвратительную вонь. Кэртис недовольно сморщился. Его обоняние в этот раз сослужило ему плохую службу. Однако блокировать нельзя, это может быть более худшим вариантом: еще не известно, чем все это могло закончиться.
Местность, в какую сторону не посмотри – абсолютно одинакова, поэтому оборотень решил, что лучше положиться на свою интуицию и… пойти, куда глаза глядят.
Безумные битвы – это не арена с боями для зрителей. Это битва для каждого своя, об этом рассказывали все хроники. Можно было ожидать чего угодно. И следовало быть предельно осторожным, готовым ко всему.
В запахе, забивающим своей отвратительностью нос, появились резкие, едва уловимые кислотные ниточки.
Кэртис резко обернулся, когда воздух за его спиной чуть заметно сдвинулся. Его трансформировавшиеся скрюченные пальцы поймали не пустое пространство, а тяжелое мускулистое тело. Темный не встречал ничего подобного, хотя… твари, которые бродили вокруг Черной Ложи тоже не отличались стандартностью во внешности. Однако, рассуждать было некогда, особенно если твое тело обвивает чужой мощный и гибкий хвост, похожий на змеиный, сдавливая ребра. Кэртис оскалился, показывая острые клыки и размахнувшись, полоснул острыми когтями по отвратительной морде.
Монстр взвыл и отшвырнул его. Оборотень изогнулся с кошачьей грацией, и рядом с серным бурлящим источником приземлился уже на четыре сильные лапы. Когда полуослепшее чудовище бросилось в его сторону, главнокомандующий Тьмы скользнул в сторону, и про себя отметил, что если в этих источниках просто вода насыщенная серой, то он чистой души Светлый маг, так как тело монстра буквально в единое мгновение превратилось в скелет с ошметками кожи и мяса, да и те постепенно растворялись в мутной жиже.
Острый слух пантеры уловил рычание из-за камней… Н-да… похоже тот, кто задумал Битвы, действительно обладал извращенным чувством юмора. Настоящие безумие посылать в тупую мясорубку с монстрами гениального стратега и военачальника… так и сойти с ума недолго, пока крошишь этих чудовищ. Оборотень искренне наделся, что он не прав в своих догадках, но интуиция подсказывала иное.
Китиара разрубила последнего монстра и вздохнула. Они были настолько тупы, что сражаться с ними было неинтересно, но их было много. Слишком много.
Амазонка оглянулась на Марака. Мальчик оказался проворнее, чем ей показалось на первый взгляд. Совершенно не запыхавшийся, он улыбнулся ей презрительно, словно видел перед собой какое-то насекомое.
Китиара в сердцах сплюнула. Спесивый мальчишка! Они встретились сегодня утром, если в этом мире применимо это понятие. Как амазонка, она весьма скептически смотрела на перспективу мужской компании, но это был ребенок. И против такого у неё возражений особых не было.
Однако её самые худшие опасения оправдались в полной мере. В свои четырнадцать лет, мальчик, по-мнению девушки, проявлял все самые худшие мужские качества.
– Чего улыбаешься? – хмуро поинтересовалась она. – Улыбаться будешь, когда мы выберемся отсюда и окажемся дома, как победители.
