— Почему вы сказали рулевому, что мы на курсе, когда мы отклонились от него на три градуса? — набросился на него Арфлейн.
— Три градуса, сэр? — обиженно спросил Потчнефф. — Мы шли точно по курсу, сэр.
— В самом деле? Не хотите ли свериться с картой?
Подойдя к столу, офицер развернул одну из лежащих на столе карт.
— В чем дело, сэр? Мы идем точно по курсу, — победно сказал он спустя минуту.
Нахмурившись, Арфлейн склонился над картой. Внимательно приглядевшись, он заметил, что на одном участке линия курса была подтерта и перенесена чуть в сторону. Для чего кому-то понадобилось подделывать карты? И почему такое незначительное отклонение, которое к тому же легко обнаружить? Возможно, это дело рук Ульсенна, подумал Арфлейн. А может быть, даже и Потчнеффа…
— Можете ли вы объяснить, каким образом курс на карте был исправлен?
— Нет, сэр. Я не знал этого. Кто бы мог…
— Был здесь кто-нибудь сегодняшней ночью, может быть, пассажир? Или член экипажа, зашедший сюда не по долгу службы?
— Только Манфред Рорсейн, сэр. Больше никого.
— Вы были здесь все время?
— Нет, сэр. Я ходил проверить вахтенных.
Потчнефф легко мог солгать. Легче всего изменить курс было именно ему. С другой стороны, рулевого мог подкупить Манфред Рорсейн. Уверенности не было ни в том ни в другом.
Арфлейн постучал пальцем по столу.
— Разберемся с этим утром, мистер Потчнефф.
— Да, сэр.
Выйдя из рубки, Арфлейн услышал крики дозорного. Голос его едва был слышен за шумом ветра, но понять, о чем он кричит, не составило труда:
— Полынья! Полынья!
Подбежав к борту, Арфлейн посмотрел вперед. Полынья, встреченная ночью, была намного опаснее полыньи дневной. Корабль шел вперед довольно медленно, еще оставалось время, чтобы выбросить за борт абордажные крючья.
— Все на палубу, мистер Потчнефф, — закричал он.
Голос офицера, многократно усиленный мегафоном, повторил его команду.
Вокруг в темноте беспорядочно забегали люди. Внезапно корабль накренился на борт, и Арфлейна сбило с ног. Заскользив по палубе, он ухватился за ограждение и встал на ноги. Вокруг раздавались панические крики.
Перекрывая шум голосов, в воздухе раздался треск льда, проседающего под кораблем. Судно еще больше накренилось на левый борт.
Выругавшись, Арфлейн, шатаясь, добрался до рубки. Бросать тяжелые якоря было уже поздно, они могли легко проломить лед под кораблем.
Вокруг высоко в воздух взлетали куски льда и падали на палубу. Послышалось бульканье воды, затем снова раздался треск ломающегося льда.
Ворвавшись в рубку, Арфлейн схватил мегафон и вновь выбежал на мостик.
— Все к канатам! Все на правый борт! Полынья!
Где-то в темноте Потчнефф отдавал приказы взявшимся за швартовочные канаты матросам. Они знали свое дело. Их задачей было перебраться по канатам через борт и попытаться вручную вытянуть корабль по тонкому льду. Это казалось единственным шансом на спасение.
Вновь раздался треск льда. На палубу хлынула вода.
Полозья правого борта повисли в воздухе. “Ледовый дух” грозил вот-вот перевернуться. Рядом с Арфлейном появился наполовину одетый Хансен.
— Плохо дело, сэр. Мы ушли слишком далеко. Если лед под нами не выдержит, у нас нет шансов…
Арфлейн коротко кивнул:
— Прыгайте за борт и помогайте тащить канаты. Кто-нибудь присматривает за пассажирами?
— Думаю, да, сэр.
— Я проверю. Сделайте вес возможное, мистер Хансен.
Открыв дверь под мостиком, Арфлейн по коридору помчался к каютам пассажиров.
Мимо кают Манфреда и Ульсенна он пробежал, не останавливаясь. Застыв на мгновение у каюты Ульрики, он распахнул дверь.
В комнате никого не было.
Может быть, мрачно подумал Арфлейн, пассажиры покинули корабль еще до подхода к полынье.
Огромный корабль вновь тряхнуло.
Дверь в каюту Рорсейна открылась, за ней стоял Манфред. Юноша был встрепан и тяжело дышал, из раны на голове шла кровь, стекая по лицу. Он попытался улыбнуться Арфлейну и, выйдя в коридор, вцепился в стену.
— Где остальные? — перекрывая треск льда, прокричал Арфлейн. Рорсейн покачал головой.
Подойдя к каюте Ульсенна, Арфлейн взялся за ручку двери. Открыв каюту, он увидел у дальней переборки лежащего на полу Янека. Над ним склонилась Ульрика. Ульсснн жалобно хныкал, а женщина пыталась поднять его на ноги.
— Мне не сдвинуть его, — сказала она. — Что случилось?
— Полынья во льду, — коротко ответил Арфлейн. — Корабль уже наполовину в воде. Вам нужно немедленно перебраться за борт. Объясните это ему.
Затем он нетерпеливо схватил Ульсенна за отворот куртки и закинул его к себе на плечо, указав на коридор.
— Не поможете ли вы своему кузену, Ульрика, он ранен.
Она поднялась на ноги и пошла вслед за ним из каюты.
При их появлении Манфред попытался было улыбнуться, но его лицо посерело от боли, к тому же он вряд ли мог стоять на ногах. Ульрика взяла его за руку.
На палубе к ним присоединился Уркварт. Закинув гарпун на плечо, он поспешил на помощь Манфреду, который, казалось, вот-вот потеряет сознание.
Вокруг них в воздух по-прежнему взлетали куски льда и с оглушительным шумом падали на палубу. Однако корабль стоял на месте. Подведя их к ограждению, Арфлейн схватился за свисающий канат и вместе со своей ношей спустился по нему на лед. Вокруг двигались неясные фигуры людей, над его головой от борта уходили швартовочные канаты, теряясь где-то в темноте. Подождав, пока Уркварт с Ульрикой опустили Рорсейна на лед, Арфлейн сбросил с плеча дрожащего Ульсенна.
— Поднимайтесь, — холодно сказал он. — И если хотите жить, помогите команде. Если корабль сдвинется с места, считайте, что мы все погибли.
Поднявшись на ноги, Янек бросил на Арфлейна ненавидящий взгляд и сердито огляделся, пока не увидел стоящую рядом с Урквартом Ульрику.
— Этот человек, — сказал он, указывая на Арфлейна, — вновь подверг нашу жизнь опасностям.
— Делай что тебе сказано, Янек, — нетерпеливо оборвала его Ульрика. — Идем, мы оба поможем держать корабль.
Она шагнула в темноту. Взбешенный Ульсенн последовал за ней.
Покачнувшись, Манфред произнес извиняющимся тоном:
— Сожалею, капитан, но кажется, что я…
— Отойдите подальше, пока мы не сделаем все, что в наших силах, — произнес Арфлейн. — Уркварт, пошли.
В сопровождении гарпунщика он пробрался сквозь ряд матросов, повисших на канатах, пока не обнаружил Хансена, забивающего в лед швартовочный костыль.
