— Финики! — расплылся в улыбке Папаша, давно забывший изображать пьяного. — Давненько же я их не едал! Они небось как раз поспели, а морозец прихватил, и они сладкие такие стали…
— Чистый мед! — подхватил Аркон, вид у которого стал как у медведя, этот самый мед почуявшего. — Мы с ребятами, ну из охранных, их только сушеными на базаре брали, с прошлого года, — и то чуть языки не проглотили. А уж свежие они, вообще, должны быть, — он щелкнул пальцами, подбирая достойное лакомства слово: — Объедение!
— Вы спятили оба, — мрачно заметил Тач. — Сад-то чужой, заметили? Кроме того, тут стена — метра два, а за стеной небось стража.
— Ха! — подбоченился Папаша, воинственно топорща бороду. — Когда это стена нас останавливала? Глянь, вокруг ни души, а стража небось в тепле отсиживается, чего по саду-то шарахаться, зад морозить? Давай-ка лучше, Элиас, лезь мне на плечи — ты у нас длинный.
— Я не вор! — Гор-над-четец спокойно скрестил руки на груди.
— Тогда на стреме стоять будешь, — ничуть не смущаясь, объявил Аркон. — От горсти фиников толстосумы эти небось не обеднеют. Аджакти?
Синие и карие глаза сошлись на Кае. Он вздохнул — они с Тачем были самые легкие из четверки.
— Возможность того, что нас сцапают, вы не рассматриваете? Может, побережете задор для более серьезных деяний?
— Чья бы корова мычала, — хмыкнул Аркон и полез на плечи пригнувшемуся Папаше.
Кай поймал обвиняющий взгляд Элиаса: подвиги Горца и Аджакти на Торговой площади были еще свежи в памяти «семерки», так что вряд ли «истребитель гайенов» мог быть авторитетом в вопросе похода за финиками.
— Ну что вы там застряли? — Он пихнул в бок Папашу, кряхтящего под весом Аркона, — за месяцы, проведенные в Танцующей школе, бывший охранный основательно поздоровел. — Хотите, чтоб нас всех тут повязали?
— Дерево, — шепот северянина звучал озадаченно. — У него веток нет!
— А что же тогда над стеной торчит? — резонно заметил Тач, глаза которого настороженно перебегали с одного конца безлюдной улицы на другой.
— Вот то и торчит, — огрызнулся Аркон. — А ниже лысое оно. Как на такое лезть-то?
— Раньше думать надо было! — возмутился Папаша, которому сапог товарища как раз съездил по уху. — Пальмы, что ли, никогда не видел?
— Слазь уже, тролль! — не выдержал наконец обычно сдержанный на язык Тач.
— И не подумаю! — возмутился северянин. — Без фиников я — никуда!
Кай зло сплюнул:
— Ладно, будут вам финики. Папаш, давай вниз нашего сладкоежку.
Церруканец не стал дожидаться повторного приглашения и согнул разболевшуюся спину, стряхивая товарища на землю. Не успел он распрямиться или ответить на Арконовы «тычехрен», как Аджакти пробежался по кряжистому телу, как по ступеням, подпрыгнул, подтянулся — и ловко оседлал стену. Тут ему стали понятны колебания товарища.
Ствол пальмы, в кроне которой притаились заветные плоды, напоминал Папашину ляжку — мощный, буйно волосатый и… лишенный ветвей или хотя бы сучков, чтобы дать опору ногам. Торчало дерево в компании себе подобных на порядочном расстоянии от стены, а сигать в незнакомый сад, не зная, вылезешь ли потом обратно, было, по меньшей мере, глупо. «Впрочем, как и вся эта детская затея», — подумал Кай.
— Ну чего ты там застрял? — ехидно подначил снизу Аркон, не обращая внимания на шиканье Тача.
Аджакти подобрал ноги, оттолкнулся от своего насеста и повис на волосатом стволе, обхватив его всеми четырьмя конечностями. Над головой закачались гроздья крупных желтых плодов, затряслись разлапистые листья. Товарищей теперь было не видно, только доносилась из-за стены приглушенная возня — наверное, переживали ребята. Кай осторожно полез вверх, кляня себя за то, что не снял плащ — тот только в ногах путался. Аджакти несколько раз соскальзывал вниз, почти достигнув вершины, прежде чем освоил новую технику. Передвигаясь на манер гусеницы, он наконец добрался до первых веток и стал набивать карманы финиками.
Вокруг по-прежнему не было ни души, только шелестели на ветру пальмы да доносилось порой снизу бормотание знакомых голосов. Окрыленный успехом, Кай стянул полы плаща в подобие мешка и стал сгружать туда спелые гроздья. Все-таки сгодилась одежка-то!
— Ты эльф, да?
Тонкий требовательный голос застал его совершенно врасплох: веточка с янтарными плодами выскользнула из пальцев и со смачным плюхом ударилась о землю. Аджакти скосил глаза следом. Из густых кустов, увешанных чем-то вроде оранжевых фонариков, выступила невысокая плотная фигура. Любопытные карие глаза под лохматой челкой рассматривали восседавшего на дереве чужака безо всякого страха. Что было вполне объяснимо — рядом с ногами девочки подобрался черный зверь, готовый сорвать самого Кая с пальмы, как спелый финик. Ошейник-цепочка ясно указывал на то, что ягуар был ручной — хотя на его свирепость этот факт, похоже, никак не повлиял.
— Ну чего молчишь? — настаивала хозяйка хищника.
Аджакти сглотнул, смачивая пересохшее горло. Ягуар оценивающе разглядывал его немигающими зелеными глазами. За стеной стало подозрительно тихо. Кудрявая девочка нетерпеливо притоптывала носком сапожка палую листву. Н-да, как сказал бы старик Яра: «У нас ситуация».
Глава 15
Потери и приобретения
Найд открыл глаза, но кромешная тьма словно вдавила их обратно внутрь черепа. Поначалу он не мог сообразить ни где он, ни почему оказался в этом холодном, пахнущем воском гробу. Но тут звук, который разбудил его, послышался снова: «Тум. Тум. Тум». Что-то легко коснулось щеки, посыпалось дальше, за шиворот. Анафаэль судорожно сел, щурясь в темноту. Локти уперлись в дощатые неструганые стенки. Ульи со спящими пчелами! Он был в зимовнике на опушке леса, и кто-то расхаживал прямо над его головой!
Стараясь ничего не свернуть, парень инстинктивно забился как можно дальше между пчелиными домиками. Без света невозможно было определить, как долго он здесь находился. Явился ли за ним Ноа с припасами? Или это ищейки СОВБЕЗа взяли след?
Наверху послышалась возня. Люк в потолке приподнялся, обрушив вниз каскад снежной пыли. Пахнуло холодом. Найд едва успел зажмуриться — потоки света залили тесное помещение, причиняя боль даже через сомкнутые веки. Значит, ночь еще не наступила. Или уже было утро? Скрипнув, крышка люка встала на место. Найд рискнул открыть глаза, но перед ними тут же поплыли оранжевые круги — посетитель зажег масляную лампу. По крайней мере человек, кажется, явился один.
