Эльф придирчиво покосился на его покрытый грязью доспех, на лицо в черных и алых подтеках, на то, что он едва стоит, опершись рукой о резную спинку кресла.
– Лучше предложи себе чан горячей воды и обогрейся, человек, – холодно ответил чужеземец. – Можешь отбросить все церемонии, я их не слишком ценю.
– Но как же?.. – заспорил было Ильдиар.
– Сними свои латы и шлем, – не терпящим возражений тоном проговорил Мертингер так, словно именно он, а вовсе не Ильдиар де Нот является хозяином этого шатра. – Обмойся и залечи раны, а после мы с тобой побеседуем и выпьем вина.
Белый Рыцарь понял, что спорить бессмысленно, кивнул и начал снимать облачение. Каждая расстегнутая пряжка сопровождалась приглушенным стоном, каждый освобожденный ремешок – скрипом крепко сжатых зубов: граф не желал больше выказывать слабость ни перед возлюбленной, ни перед эльфом. Доспех сегмент за сегментом занимал свое место на стояке. Шлем, стальной воротник, наплечники, кираса, наручи и налокотники, набедренники и латы ног, наколенники и стальные суставчатые башмаки-сабатоны с острыми носами. Последней снята кольчуга, расходящаяся на бедрах, под ней оказался измятый и мокрый от дождя и крови стеганый гамбизон.
– Прошу вас, милорд, сядьте рядом со мной, окажите любезность даме. – Леди Изабелла указала на кресло подле себя. По ее взволнованному бледному лицу было видно, что она еще не совсем отошла от пережитого ужаса, да и не скоро отойдет. Эльф нехотя подошел и сел. У них с графиней Даронской завязался разговор. Если это, конечно, можно было так назвать: женщина что-то спрашивала, а Мертингер неохотно отвечал, почти все время односложно, не меняя хмурого, отстраненного выражения лица.
Ильдиар открыл сундук и, достав оттуда чистую одежду, прошел в дальний угол шатра, где за бархатной портьерой находилось погруженное во мрак место, куда вел второй, небольшой, вход, предназначенный для пажей. Здесь его уже ожидал большой деревянный чан с горячей водой – расторопные слуги не зря ели свой хлеб…
Прошло не более часа, а граф де Нот уже чувствовал себя совершенно другим человеком. Горячая вода, поднимающийся в воздух пар, чистая одежда – все это вернуло его к жизни. Тело, конечно же, еще болело, но теперь он мог вполне сносно двигаться, не опасаясь, что потеряет сознание прямо на ногах или же поясница надломится, как сухой ствол дерева…
Тем временем Джеймс принес нужный отчет из дворца, и вскоре Ильдиар уже читал его эльфу:
– «Грамота подорожная, выданная в Гортене такого-то числа такого-то месяца. Отметка – Истар. Отметка – Хиан. Отметка – форт Гархард». Ну что ж, все понятно.
– Ничего не понятно, – нахмурился эльф. – Форт Гархард – это где?
– Форт Гархард охраняет тракт, ведущий из Хиана в Сар-Итиад. И Логнир Арвест, сотник королевской армии, находится в самом северном городе королевства, или, по крайней мере, находился.
– Значит, там и продолжу поиски. Долгих лет тебе под солнцем, человек. – Эльф встал с кресла и без лишних церемоний уже собирался уйти, когда Ильдиар остановил его:
– Лучше заночевать в море, чем пришвартоваться у Северной Пристани, – так говорят в народе о Сар-Итиаде. Поэтому будьте там осторожны, лорд Мертингер, и знайте, что мы непременно встретимся с вами, и долг мой будет оплачен.
– На все воля Тиены, – без тени интереса ответил эльф, задержавшись у порога.
Леди Изабелла вдруг поднялась с кресла, быстро подошла к Мертингеру и поцеловала его в изрезанную шрамами щеку.
– Спасибо вам за все, – скороговоркой проговорила она, и тут впервые за весь разговор эльф смутился и отвел взгляд.
– Будь счастлив со своей любимой, человек. Храни ее… – Мертингер надел капюшон и вышел из шатра.
Они остались одни, и леди Изабелла повернулась к Ильдиару. В его глазах вдруг появилась тревога.
Граф де Нот понимал, что времени у них совсем мало, ведь так просто ему никто не даст уйти. Для него все отнюдь не закончилось, как он ей сказал, пытаясь успокоить, – все только начиналось. Танкред так просто ничего не оставит, не простит убийства своего брата. Он, будто голодный волк на темной лесной тропе, от которого не сбежать и не спрятаться…
– Любимая, заклинаю тебя, уезжай из города. Отправляйся в родовое имение в Даренлоте или еще куда-нибудь! Только как можно скорее и подальше от столицы. Прошу, уезжай!
– Я не брошу вас, милорд, – упрямо ответила графиня, переходя на церемониальный тон, что выражало ее негодование. – Только не сейчас. Я уже потеряла вас однажды и, обретя вновь, более не упущу.
– Я выкарабкаюсь, миледи, можете быть уверены, но я за вас опасаюсь, – в тон ей ответил граф. – В Гортене сейчас творятся ужасные вещи, и не в моих силах будет защитить вас от врагов.
– Нет, мой господин, я покину город лишь с вами. – Графиня де Ванкур схватила его за руку. – Я не оставлю тебя. И, что бы ты ни говорил сейчас, пусть лучше мы вместе встретим все эти невзгоды.
Ильдиар вдруг усмехнулся:
– Неужели вы так много общались с гномами, миледи?
– Почему с гномами? – Графиня непонимающе посмотрела на любимого.
– Они такие же упрямые и очень любят спорить…
– Ну… – Леди Изабелла резко отстранилась, притворно обидевшись.
В это время на улице послышались гневные крики, странный шум, звон стали. Ильдиар отстранил от себя испуганную женщину и обнажил меч.
В шатер ворвались люди: все воины с мечами наголо, забрала опущены. На белых плащах герб: алая лилия и такой же алый меч. Тайная стража трона. Агенты облачились в сталь – к чему же они приготовились? К сражению? Или к новой войне? Давненько такого не бывало.
Великий магистр закрыл собой оцепеневшую леди Изабеллу. Та широко открытыми, полными ужаса глазами смотрела на этих вооруженных незнакомцев, что пришли, она не сомневалась, чтобы вновь разлучить ее с любимым.
Из отряда тайной стражи вперед выступил громадный рыцарь в вычурном иноземном доспехе, поверх которого была надета длинная туника с изображением легендарной синей розы.
Рыцарь-великан поднял руку, демонстрируя свой меч, покоящийся в ножнах, – знак того, что он намеревается решить дело миром, но и не забывает, что от свободы его оружие отделяет лишь миг. Забрало шлема, украшенного плюмажем из синих перьев, было беспечно поднято, обнажая широкое неприветливое лицо с пышной русой бородой, гордые карие глаза, много раз переломанный нос и мощные скулы, иссеченные полосками старых шрамов.
В руках рыцарь держал предписание, «волю», которую не преминул тут же зачитать:
«Именем Высокого Орденского Трибунала!
Сэр Ильдиар, граф де Нот, великий магистр ордена Священного Пламени и военный министр Ронстрада, обвиняется в жестоком смертоубийстве девяти человек, среди которых – пятеро невинных детей. Помимо всего прочего, обвиняется также в попрании нерушимого рыцарского кодекса и нарушении священных законов чести и паладинства. Обвиняется в измене королевству и канонам церкви.
