Девушка осторожно взяла меня за руку, привлекая к себе внимание, и улыбнулась той теплой улыбкой, за которую я ее так любила.
— А дальше доверься чутью. Тебе дядя правду сказал — доверяй его нюху, а после уже своим убедишься.
— Ты о чем?
Оглядевшись, как заговорщица, Инесс поманила меня на хорошо знакомый балкончик, по пути проверив, не пошел ли кто за нами. Плотно закрыв двери, девушка покусала губы и наконец заговорила:
— Я не уверена до конца, но все же это возможно. По крайней мере, я о таком никогда не слышала, но и раньше никто, кроме твоей мамы, с людьми не водился и потомства от них не рожал.
— Инесс, — подталкивая девушку к сути, я недоверчиво свела брови к переносице, чуть прищуривая глаза.
— К тому же ты услышала Игдрисилль! А это уже, считай, знак! И вот сегодня ты еще…
— Инесс!
— Ладно, — набрав в грудь побольше воздуха, девушка несколько секунд молчала, а на выдохе протараторила. — Есть шанс, что ты все-таки бер.
Открыв рот, я моргала так медленно, что в ушах послышался скрип век, которые с трудом выполняли свою функцию. В горле все пересохло, сильнее, чем раньше, а сердце в груди стукнуло удивленно и крайне растерянно.
— Ты не подумай, мои выводы не на пустом месте! — оправдалась она. — Во-первых, конечно же, ты у нас уникум человеческой крови, но кто решил, что ее в тебе больше, чем крови матери? А она была потомственным бером, причем из очень древней семьи. Во-вторых, Игдрисилль слышат только беры, это наше дерево, понимаешь? Будь ты просто человеком, для тебя это был бы самый обычный клен, не больше. И в-третьих, ты помнишь, как в первый раз обращаются медвежата?
В голове поднимались мутные воспоминания из детства, как чернявый подросток — выше меня больше чем на голову — бил этой самой головой деревянную балку, рыча и скалясь. Он просто зверел от любого слова или действия, совершенно не в силах себя сдерживать. Эдакая вспышка эмоций, контроль над которой взять сложно, иногда практически нереально.
Я совсем забыла, что этим мальчишкой был Бьерн, таким, каким я увидела его впервые — злым, дерганым и вечно убегающим в лес.
Увидев понимание на моем лице, девушка продолжила, торопливо и опасливо:
— Не думаю, что твое желание умчаться почти голышом в лес было вызвано крайней степенью расстройства из-за отказа лорда. Возможно, ты обращаешься.
— Бред, — выдохнула я, со стуком захлопнув рот и взамен удивленно распахивая глаза.
Мне словно дали по голове, только изнутри! Будто громкий шлепок, заставивший клацнуть челюстью, пришелся аккурат по черепу, только с внутренней стороны.
Инесс внимательно и любопытно смотрела, слегка щурясь, и по-звериному оскалилась, схватив меня за руки.
Неожиданно вторя ей, я с силой сомкнула губы, подрагивающее от рычания, и девушка меня тут же обняла, крепко прижимая к себе.
— Похоже, я не ошиблась, — прошептала она, укачивая меня в своих руках. — Ты все же бер, хоть и поздний.
— Инесс, как же так…
— Зов крови, — пожав плечом, просто ответила она. — Помни, что так должно было случиться раньше или позже. И не забывай радоваться, что все же раньше! Ты даже не представляешь, какую жизнь ты проживешь бером!
Голос подруги был полон любви и нежности. От нее словно исходило тепло, окутывающее меня, успокаивающее, утомляющее бешеный хоровод мыслей.
— Не говори пока никому.
— Почему? Это важно, Ласкана!
Прекрасно понимая упрек подруги, я прислушалась к собственному чутью, однозначно решив, что не желаю, чтобы кто-то прознал о моем возможном перевороте.
Если подруга права — новость ненадолго останется в тайне, но если же нет — трещать о неудачнице-человечке, которая мечтала стать бером, будут еще очень и очень долго.
— Не говори. Я тебя очень прошу, не хочу, чтобы кто-то знал.
— Хорошо, не скажу. Тем более что пахнешь ты точно так же, как и раньше, никто не должен догадаться, — Инесс погладила меня по волосам, запуская по шее ворох приятных мурашек. — Я так рада за тебя! Мир так полон того, что ты никогда бы не узнала, останься человеком, но теперь судьба на твоей стороне! Поздравляю!
Еще не зная, радоваться мне или нет, я обнимала подругу в ответ, неожиданно сильно уловив, как сладко от нее пахнет весенними розами. В золотистых волосах девушки будто запутался их цветочный аромат, шелковыми лентами вплетаясь в пряди и развеивая концы по воздуху, оставляя за девушкой нежный шлейф.
Голова сама собой повернулась в сторону. Глядя на медово-желтую луну, я втянула запах зимней ночи, пропитанной свежестью и холодом.
Холод пах… Пах по-своему, слегка горько и тяжело. Там, под небольшим снежным полотном, была мокрая земля, еще не до конца промерзшая и ароматная неповторимым запахом мокрой пыли. Припыленные порошей веточки бересклета дрожали от ветра, звеня крупинками поздней осени, когда под тонкой корой уже почти не бежит сок.
Все было таким удивительным… Полным. Точным!
Легкие задвигались с удвоенной силой, пытаясь набрать больше воздуха. Нос засопел, работая куда активнее, чем раньше, давая мне это, показывая картинку с совершенно другой стороны!
А потом все исчезло…
Пропали краски, воздух заполнила серость, отнимая увиденный контраст, и возвращая все на круги своя.
— Ты научишься, — ощутив мое разочарование, произнесла Инесс. — Обязательно.
Вернулась в зал я в еще большей растерянности, чем раньше.
Лорды покорно ждали на своих местах, лишь робкими взглядами проводив за стол. В кружку уже без спроса полилось вино, а на тарелке лежал ароматный кусок пирога с мясом, сок из которого тек, возбуждая аппетит.
Невольно облизнув губы, я поймала на себе взгляд Варда. Тот, впрочем, тут же отвел его, прячась от моих вызывающе прищуренных глаз, которые я обратила к нему, сурово поджимая губы.
В нос ударил уже знакомый аромат свежей травы, защекотавший нос. Подавив в себе желание чихнуть, я слегка вытянула голову вперед, едва не утыкаясь лицом в мужское плечо.
— Пахнешь, как настоящий бер! — рыкнула, отворачиваясь, когда мужчина уже не смог игнорировать мое внимание.
— Я и есть бер, — пробасил он, совершенно не смутившись, пока я мысленно мечтала дать себе по лбу.
Ты еще в грудь ему уткнись, Ласкана! Или на шее повисни, чтобы наверняка!
Громко чихнув, тут же была укрыта тяжелой меховой шкурой, которую Харланд взял будто бы из неоткуда, предполагая, что я легко могла простыть, после сегодняшней пробежки в лес.
Стало тепло.
Просидев нахохлившимся птенцом до самого конца праздника, я усердно думала о словах Инесс, в которых, как ни печально признавать, была доля правды. Да какая там доля! Подруга была определенно права, или я настолько отморозила мозги, что все это мне просто почудилось.
Но как теперь с этим жить?
Глядя на дядю, сидящего в компании братьев и еще парочки лордов, которые пели старую беровскую песню, я задумалась так крепко, что не сразу заметила приглашающий жест.
— Ласка! Ласочка! Спой нам, золото! — умилительно шевеля пушистыми усами, лорд Летний поманил меня к себе. Стоило подняться и подойти ближе, тут же подхватил меня на руки, усаживая на край стола и вкладывая в руки единственную в крепости лютню.
Решив, что неплохо было бы занять себя чем-нибудь и отвлечься от странных и пока инородных мыслей и выводов, я прошлась кончиками пальцев по натянутым струнам, проверяя их звучность.
— Про что спеть?
— Давай про дракона! — попросил опекун, и его дружная и шумная компания поддержала.
— Она похабная, но раз просите, — пожав плечами, я уложила инструмент на колено и запела.
Прилетел дракон и спер меня у мамы,
Утащил в свое гнездо, врал, что без обмана.
А я, глупая, поверила, принялась высиживать
Весь тот выводок яиц, каких никто б не выдержал!
Он шептал мне темной ночью, что одарит золотом,
