Ознакомительная версия.
– Погоди! – резко прервала воеводу княгиня, быстро поднялась, задышала часто – Что ты только что сказал, Асмунд мой верный? О какой это Малфриде упомянул?
Воевода замолк на полуслове. Потом понуро опустил голову, разглядывая чеканный ободок своего шлема, долго глядел, словно, кроме узоров на нем, ничего более важного для Асмунда не существовало.
– Ладно, уж, – сказал, наконец. – Не от меня, так от других дознаешься. Ибо Игорь твой вновь сошелся с чародейкой Малфридой, по которой в прошлое лето сох.
После этих слов наступила тишина, лишь потрескивало масло в светильнике да где-то во дворе бухало в кузне.
Асмунд исподлобья взглянул на княгиню. Ольга выглядела спокойной, только взгляд ее застыл, устремившись то ли куда-то в пространство, то ли в глубь себя. Что ж, Асмунду было известно, что она и раньше места себе не находила, когда узнала, что Игорь завел себе полюбовницу-ведунью и не расстается с ней ни на миг. Конечно, бывали у Игоря женщины в походах и в разъездах, однако всей Руси ведомо, что только Ольга его княгиня и госпожа в Киеве. С появлением же Малфриды... Ну, да что там говорить. А сказать было надобно.
– Ты вот что, Ольга, послушай меня старого. Малфрида эта не представляет опасности твоему княжескому положению. Да и вообще она странная. Дары от Игоря принимает словно бы нехотя, особенно не выделяется, все больше в стороне держится да наблюдает. Вот только... Пойми, княгиня, мила она Игорю. Ты жена его, а она... Рано или поздно она надоест ему, как другие надоедали. Пока же она вреда князю не делает, наоборот – помогает. Где советом, а где и чем иным. Говорю же тебе – чародейка она. Есть в ней нечто необычное, что и пугает, и привлекает людей.
– Что, уже и советы она князю дает? – уловила Ольга то, что больше всего ее заинтересовало. – А Игорь как? Слушает?
«Еще как», – подумал воевода. Но этого гордой Ольге знать было не нужно. И Асмунд замялся. Ольгу он уважал, даже любил, да только если она такая разумная, как считается, должна понять. Малфрида эта сейчас вроде позвизда[47] в судьбе князя, обещающего перемены к лучшему, сулящего удачу.
Воевода старался втолковать это Ольге как можно мягче, жалея ее и одновременно не понимая. Ведь сколько годочков они с Игорем вместе, так что ж с того, что он ладу себе завел? Вот если бы он сватов к чародейке засылал, захотел, чтобы она его в брачную ночь разула по обряду... так нет же. Малфрида о том и слышать не желает.
Ольга медленно поднялась.
– А что, и о сватах уже были разговоры? Добро. Одно лишь меня удивляет: если и ты, и другие видят, что князь прикипел к чародейке, отчего же никто не поймет, что она его просто приворожила?
«Но вреда в том нет Игорю!» – хотелось ответить Асмунду, но он прикусил язык. Этих слов княгиня ему никогда не простила бы.
И все же он не хотел обманывать почитаемую им княгиню. Поглядел ей прямо в глаза.
– Насчет ворожбы – в том не воины, в том волхвы больше разбираются. Вот и расспрашивай своих советников-ведунов о Малфриде. Меня же иное волнует: чтобы ты, Ольга, не превысила своей власти, забыв, что, прежде всего ты жена нашего князя, да в гордыне своей не стала перечить мужу. Ибо – предупреждаю – он не простит тебе нападок на Малфриду.
Ольге казалось, что в груди разрастается и давит огромный холодный ком. Она уже не помнила, что еще недавно и не замечала отсутствия мужа, тайком подумывала о красивом варяге Свенельде, что занятая хлопотами и делами, порой вообще забывала, что она мужняя жена. Сейчас же ее полностью полонило чувство унижения и ревности. Ведь не она, а та, другая, была подле Игоря, обнимала его в часы ночные, давала советы, к которым тот прислушивался, вдохновляла на ратные дела и подвиги. И Ольга видела в том опасность для себя... для своей власти.
– Ладно, – наконец молвила княгиня. – Пусть муж мой не спешит в Киев да тешится на ловах с полюбовницей. Весна-то какая, вот и дурманит ему голову Лель, да и Уд[48] заставляет не о делах думать. Однако передай: если князь хочет, чтобы между нами по-прежнему лад был, если надеется на меня Русь оставить – пусть сделает все возможное, чтобы мы с этой ведьмой не встретились. Таково мое последнее слово, и я не отступлюсь!
– Ты будешь скучать по мне? – спросил Игорь, когда к кораблю уже причалил челн и князь должен был спуститься. И все же он помедлил, поймал руку лады своей, вгляделся в ее розовеющее в свете факелов лицо.
Малфрида, казалось, не расслышала его вопроса. Из-под длинной светлой челки она глядела черными мерцающими глазами туда, где в сумерках на берегу виднелись огни Киева: мать честная, сколько же их! Сколько люда живет тут!
– Дивная моя, – повторил князь.
– А? Что? Да-да, конечно буду.
Он отплывал, оглядываясь на нее, словно стольный Киев его и не манил, словно самое главное оставлял тут, на ладье, которой предстояло плыть дальше, к крепости Витичев, где должны были собраться все, кто намеревался плыть с князем в великий поход.
К Малфриде подошел беловолосый ярл Ивор, один из ближайших сподвижников князя. Накидывая на плечи чародейки широкий мягкий плащ, спросил:
– Ты как? Не осерчала, что князь тебя с собой не позвал?
– Нет, – спокойно ответила она. Ивор улыбнулся в светлые усы. Хорошая все же девка Малфрида, все понимает и не пеняет князю, что не повез ее туда, где ожидала мужа пресветлая княгиня. Однако Малфрида сейчас не о том думала. Может, понимала, что князю нужно с женой повидаться, а может, просто рада была передохнуть без внимания Игоря, без его сильных объятий, которые, хотя и манили ее, но лишали ведовской силы. А ощутить себя сильной Малфриде ох как хотелось.
Но вообще-то ей нравилась ее жизнь при князе, нравились почет и забота, какими она была окружена. Вот только... Простой смертный этого не поймет, но ей так хотелось вернуть хоть частицу чародейства! Желание бродило в душе давно, но рядом все время был Игорь, обнимал ласковыми руками, упоительно целовал, пока она не начинала сходить с ума. И тогда они сливались в одно целое, перекатывались на постели, на траве, даже на досках отдельно стоящей ладьи, забывая про все, купаясь в поту и семени, задыхаясь от доводящей до криков сладкой неги... Потом Игорь вновь вспоминал о своих обязанностях правителя, а на Малфриду находила тоска... И хотя чувствовала себя обессиленно удовлетворенной, но вместе с тем и слабой. Такой слабой... А ведь могла бы стать уже сильной.
Она начала понимать это в те редкие моменты, когда князь уезжал по делам, а она успевала немного поколдовать. Сперва, правда, она опасалась опять привлечь к себе ту темную страшную силу, которая одно время преследовала ее, стоило только заняться ведовством. Что это было, Малфрида так и не смогла разгадать, но одно усвоила: есть нечто недоброе, что ищет ее и хочет подчинить. И в этом «нечто» не было ничего человеческого, ничего живого, а было ощущение, словно ее затягивало в воронку иного мира, где никогда не будет ни людей, ни тепла. Однако шло время, и Малфрида стала замечать, что страшный преследователь исчез. Как и куда, она не знала, но уже догадывалась, что однажды вновь сможет стать прежней Малфридой, чародейкой, которой многое под силу. Вот если бы только не Игорь, не его страстная любовь к ней и не ее непреодолимая тяга к нему, к его сильному телу…
Ознакомительная версия.
