— Говорят, что вместе с памятью стираются и инстинкты, рефлексы. Подсознание, заложенное в глубоком детстве. Ты же видела, у них теряется способность даже самостоятельно есть, пить, ходить в туалет. Всему нужно учить сначала. Те, кто не может учиться, умирают быстро. Те, кто заново обретает навыки, живут дольше… Наш профессор пишет диссертацию об этом.
Дана говорила совершенно равнодушно. Словно речь шла не о живых людях, а о подопытных кроликах. Рива с возмущением уставилась на подругу.
— Как ты так можешь? Ведь если бы не ошибка судейской машины или сбой в системе, меня бы тоже стерли. Сколько таких здесь, на Омеге, подобных мне? Кто виноват лишь в том, что родился не в том месте!
— Рива, успокойся, — Дана примирительно погладила ее по руке, — твой случай уникальный. Ошибка в системе или чье-то вмешательство, но тебе повезло с паспортом… Хотела бы я скинуть четыре года со своего возраста, — заулыбалась она. — А еще лучше все десять…
Девушки рассмеялись. Хорошее настроение было восстановлено.
— Может, выпьем что-нибудь покрепче? — вдруг предложила Дана. — У меня есть мартини. Эрик принес вчера, но до него мы так и не добрались… — хихикнула она.
Мартини пошло на ура. Солнце уже полностью скрылось за горизонт. Заметно стемнело и посвежело. Дана включила ультразвуковой отпугивать насекомых, Рива принесла пледы. Разговор то разгорался, то утихал… Плавно переходя с воспоминаний детства на местных поклонников.
— Я все размышляю, как тебе помочь улететь отсюда, — вдруг неожиданно произнесла Дана.
— Зачем? — удивилась Рива. — Я счастлива. Мне так хорошо здесь.
— Как ты можешь так говорить?! — мгновенно вспыхнула раздражением Дана. Она резко села, напряженная, с идеально ровной спиной. — А не забыла, что ты живешь в тюрьме?! Ты не можешь улететь с планеты. Впереди еще семнадцать лет! Ты только подумай!
— Ну и что? — Пожала плечами Рива. — Здесь есть солнце, небо, трава. Я могу петь сколько угодно. Пищи и воды вдоволь. У меня есть друзья. Слушатели. Люди, которые ждут меня, которым я нужна.
— Слушатели? — Дана обидно фыркнула. — Эти "растения"? Или старички-надзиратели? Этим ты нужна?
— Все равно, — Рива ничуть не обиделась. — Я счастлива.
— Как мало тебе нужно для счастья, — пробурчала Дана.
Рива безмятежно улыбнулась.
— Я родилась и прожила шестнадцать лет в гораздо худших условиях. Вот это была настоящая тюрьма… А здесь… — Рива глубоко вздохнула, — прекрасно.
— Ты могла бы зарабатывать миллионы своим голосом. Петь в лучших концертных залах. Ты стала бы богатой и знаменитой… Весь мир был бы у твоих ног.
Рива на секунду задумалась.
— Я не знаю, что делать с миллионами. У меня никогда не было денег, да и толпы боюсь. А еще… Я ведь не училась нигде. Все, что я знаю, это старые мамины песни и то, что я успела прочитать в книгах.
— Я займусь твоим образованием, — глаза Даны загорелись азартом, — у меня есть обучающие программы, записи. На крейсере, в свободное от службы время, я проходила курс дистанционного обучения в университете.
— Правда? — Рива наконец оторвалась от созерцания природы и приподнялась с кушетки.
— Правда, — улыбнулась Дана, — и я все-таки подумаю, как помочь тебе с досрочным освобождением.
* * *
— Это поразительно! — воскликнул профессор Митчелл, пожимая руку Риве. Та смущенно опустила глаза. — Сегодня я получил прекрасные результаты в вашем секторе. Я планирую записать на диск несколько ваших песен и прокрутить в тестовом режиме в других секторах. Посмотрим, что получится.
Дана самодовольно вышла вперед.
— Если защита вашей диссертации пройдет успешно, нас тоже наградят? — лукаво произнесла девушка.
Рива дернула ее за рукав, прошептав:
— Что ты такое говоришь?
— Конечно, милочка, — профессор отмахнулся. — Я упомяну ваши имена в материалах. А сейчас, Рива, пропой что-нибудь веселенькое, я хочу замерить мозговые всплески в момент слушаний.
Рива кивнула и взяла первую ноту.
Никто ее не учил петь. Рива не знала нот, не разбиралась в гаммах, диапазонах и октавах. Но у нее был великолепный слух, который искупал все. Рива могла услышать пение яркохвостой тиллы, что водилась в лесах Омеги, и тут же напеть ее мелодию. Те стихи, прочитанные в книгах, и редкие песни, которые она помнила с детства, с течением времени совершенно изменили свое звучание. Рива интуитивно экспериментировала с тональностями, мелодией, стилями. В ее исполнении даже простенькая колыбельная, которую ей пела мама, превращалась в восхитительную чарующую сказку. А от ее веселых заводных песен у всех слушателей поднималось настроение, и улыбки озаряли лица.
— Зачем нам упоминания в научных трудах? — поинтересовалась Рива у Даны, когда те летели назад на базу.
— Я буду использовать любые возможности, чтобы вытащить тебя отсюда. Может, выстрелит здесь, может, в другом месте.
Рива только вздохнула:
— Какая ты упрямая.
— Зато ты плывешь по течению, — тут же парировала подруга. — Меня переведут через четыре года, ты останешься здесь одна. Что с тобой будет?
Рива молчала, задумавшись.
— Ты беспомощна, как котенок, — ласково произнесла Дана. — Слишком молодая, слишком неуверенная в себе, слишком замкнута и оторвана от жизни.
— Возможно, ты и права, — вздохнула Рива. — Мне трудно принимать решения.
— Значит, — подвела черту подруга, — я буду принимать их за тебя.
* * *
— Я придумала! — воскликнула Дана, влетев утром в комнату Ривы. Та испуганно обернулась с зубной щеткой во рту.
— Что придумала?
— Тебе нужно выйти замуж! — радостно произнесла Дана и добавила, усевшись на край раковины: — Сейчас определим потенциальных женихов и разработаем план.
— Но я не хочу замуж, — голос Ривы дрогнул.
— Глупости, — отмела возражения Дана, — от супружеской жизни не умирают. Я, правда, ни разу не заключала контракт, даже временный, но, думаю, все просто. Почитаем в скайнете, проконсультируемся с законниками в команд-центре и… — Дана легонько потерла руки.
Рива прополоскала рот и уселась рядом с девушкой.
— А другого способа нет? — она заискивающе заглянула в глаза, Дана раздраженно фыркнула.
— Ты не в том положении, чтобы перебирать. Есть еще один способ получения чистого паспорта — удочерение. Но это долгий и сложный способ. Не думаю, что кто-нибудь из наших тебя удочерит, — Дана захихикала. — Тем более, удочерять имеет право старший в семье. А кто у нас здесь старший из надзирателей… Неизвестно.
— А профессор Митчелл? — произнесла Рива. — Он же обещал упомянуть мое имя в своей диссертации.
