Вместо того чтобы взять бумагу, он взял мою руку.
Освободил ее от листа, небрежно швырнув его на стол, и приложил мою ладонь к своей пылающей груди.
Всего секунда, и мой мир опять затрещал по швам, толкая меня в ту самую бездну, куда и заманивал Эзер. Я вспыхнула краской смущения. Оттянула руку, вот только дракон её не отдал.
Что ж. Пусть будет по-плохому.
Мой каблучок смачно врезался в его ногу, вынуждая несостоявшегося жениха ослабить хватку и скорчиться от боли.
Я тут же юркнула в сторону, на безопасное для себя расстояние.
– Ненормальная! – выпалил Эзер.
– Еще какая! Держись подальше! – предупредила я, чтоб неповадно было руки распускать.
– Давай только без всплеска ненависти, если не хочешь меня убить, – поспешно попросил дракон.
– Заманчивое, конечно, предложение. Жаль, что нереализуемое, – театрально вздохнула я. – Впрочем, я и так нашла способ от тебя избавиться, – добавила я, поднимая со стола тот самый листок, что кинул Эзер, и важно развернула его перед драконьим носом.
Лазурные глаза пробежались по строчкам и мигом потемнели.
Лист вспыхнул синим, необжигающим пламенем прямо у меня в руке и осыпался пеплом на каменный пол.
– Нет, – непреклонно отрезал дракон. – Не принимаю. И думать забудь.
– Тебе и не надо принимать. Ректор уже подписал, а я запечатала, – сообщила я, шепнула заклинание, и пепел обратился в бумажный лист. – Это просто формальность, которую я должна соблюсти, уведомив тебя.
– Раз уж зашла речь о формальностях, то ты должна знать, что по закону можешь уйти только через три недели, – выдал Эзер.
Вот же гад проворный. Прав. Согласно закону, придётся работать в двух местах по полставки до окончания срока старого договора.
Но кто сейчас эти условности соблюдает, скажите мне на милость? Неделя максимум, и то только ради того, чтобы дела свои другому передать!
Но мне и дня на это хватит! Всего-то в полки потыкать и сказать, где что стоит.
– Вот что тебе с этого, а? – Я разозлилась.
Ну сколько можно играть с чужими жизнями?! Неужели так сложно просто отпустить?
– Уже говорил. Хочу вернуть свою невесту и будущую жену, – озвучил Эзер старую как мир балладу. Но грудной голос и взгляд, затуманивающий целый мир, опять стремились раскрошить мою броню.
И самое обидно, что у Эзера это получалось.
Я знала, кто он. Знала, что это игра, и потому становилось в два раза больнее.
Что же он за дракон такой? Неужели в его сердце совершенно нет человечности?
Зачем дурить голову той, что и так уже много потеряла? Ну, обворожит он меня и что дальше? Поиграет и выкинет!
Хуже! Не выкинет. А поставит на полку пылиться в одиночестве со штампом на лбу «Нелюбимая навязанная жена».
Быть просто антуражем чьей-то жизни гадко. Но с разбитым сердцем – еще и адски больно.
Неужели он этого не понимает, ведя свою жестокую игру? Или ему просто плевать, что со мной будет дальше? Главное – получить свое! И неважно, каким путем!
– Неужели ты думаешь, что я когда-либо соглашусь на твою клетку и буду безропотно наблюдать за тем, как ты ходишь к другим? – с обиды прошипела я, впиваясь взглядом в это ровное прекрасное лицо, что мигом исказилось непониманием.
– Другим?! – Эзер нахмурился.
Что?! Я что-то не то сказала, господин дракон, раз вы так оскорбились?
– У тебя проблемы со слухом?! – спросила я. – Хотя скорее уж с сердцем. Точнее, с его отсутствием, раз уж предлагаешь мне такое!
– А у тебя, видимо, с глазами. – Эзер покачал головой, продолжая пытать меня своим неоднозначным взглядом. – Раз уж не замечаешь, что мне, кроме тебя, никто не нужен! – выдал дракон, и его слова ужалили больнее роя пчёл. Обдали душу расплавленным металлом, разъедающим все на своем пути.
Как же хотелось ему верить, черт подери!
Этот взгляд, туманящий разум, полный смешанных чувств и решимости. Каждое его движение, каждый жест… Тут невозможно усомниться в искренности.
И потому опять становится больнее!
О Стихии, дайте ему кубок, что ли?! Ибо игры лучшей я еще видела!
– С моими глазами все в порядке. И они видят куда больше, чем ты думаешь! – произнесла я, отступая от Эзера как от чумы.
Нельзя стоять с ним рядом, нельзя даже смотреть на него! Он не дракон, он чертов демон!
– А даже если бы не видели, я уже знаю тебе цену. Скорее Стихии покинут нашу землю, чем я поддамся тебе! – заверила я, подчиняя воле остатки растекающегося разума.
Бросила на Эзера еще один сокрушительный взгляд и ушла так быстро, как только могла, пока не этот демон окончательно не задурил мне голову.
Но ни расстояние, ни свежий воздух не могли прогнать из мыслей его последние слова.
Вот зачем этот ящер травит душу? Он толкает к краю пропасти, а я уже едва держусь за остатки совращенного разума.
О Стихии, не дайте мне оступиться!
Глава 16
Я шла по коридорам как в тумане.
Бледные стены сливались с потолками и клетчатой плиткой пола. Адепты казались безликими серыми тенями, шныряющими рядом бесцельно.
Я и сама сейчас такой себе казалась. Потерянной.
Дракон сказал, что ему не нужен никто, кроме меня. И эти мысли не отпускают меня.
Я знаю, что это не правда. Но все равно, как последняя дура, пытаюсь спорить с истиной.
Наивно надеюсь найти этому объяснение. Но его просто-напросто нет.
У Эзера не может быть ко мне чувств. Им просто неоткуда взяться.
В Академии он никогда меня не замечал. Я была тихой первогодкой, а дракон – выпускником с целым вагоном друзей. Он даже не видел меня толком ни разу, потому что все внимание на себя перетягивали другие.
Не помню ни единого случая, когда Эзер на меня посмотрел бы. Не в ту сторону, где я стояла с толпой других, а так, чтобы в глаза.
Наверное, впервые это случилось на помолвке. Да, он даровал мне свой первый прямой пронзительный взгляд именно в тот день.
Я помню его лицо, полное равнодушия и пренебрежения. Помню безжалостный тон, которым он хладнокровно повествовал о моем прекрасном будущем. Ни одна мышца не дрогнула тогда.
Ему было плевать. Так что же могло измениться?
Тем более после того, что я сделала?
А что я сделала?
Объявила войну, глядя в эти самые глаза. И дракона это взбесило.
Может быть, этим и зацепила? Дала от ворот поворот тому, на кого все сами прыгают. Впечатлила?
Эх, вряд ли.
Зуб даю, что, помимо меня, находились дамы, желающие выкинуть номер похлеще, чтобы хоть как-то выделиться из толпы.
Хотя кто из этих девиц откажется от своей жизни, как отказалась я? Эзер знает, сколько всего мне пришлось пройти? Знает, как я стирала свои ноги и руки? Как падала в обморок от усталости, пока другие писали за меня конспекты, чтобы не отчислили?
Знает?
Думаю, да. Но вряд ли его впечатлили мои жертвы. А если и впечатлили, то где его носило целых два года?
Ждал, пока я сломаюсь и приползу обратно?
Но вместо этого я выжила. Так ещё и другого нашла. Этим зацепила? Упрямством? Непокорностью? Безрассудством? Поэтому и явился?
Чтобы снова отобрать у меня право на счастливую жизнь?
Не знаю. Не сходится. Какого-то пазла не хватает. Не хватает оснований. Если они вообще есть.
И, чем больше я ищу ниточку надежды, тем глубже опускаюсь в суровую реальность, где нет никакой любви. А есть лишь цель, к которой идет Эзер, ведя со мною подлую игру.
И эта игра так искусна, что я в опасности.
Нельзя к нему приближаться. И думать о нем нельзя, иначе голова вот-вот взорвется.
Как этот ящер вообще в неё проник и все заполонил собой настолько, что выкинуть его оттуда не могу?
Я устало опустилась на скамейку, поначалу не заметив странное действо рядом со собой. Просто сидела, смотрела в пустоту и думала о своем, пока до слуха не стали доноситься странные фразы и всхлипы.
Повернулась, чтобы разобраться, что же тут происходит.
