— Что с Ни'ийной? Ящ-щер я жду ответа.
Для Франчиаса, беспокойство за человечку было вызвано определенными мотивами. Необходимость вернуть реликвию, во что бы то ни стало, требовала от змея реагировать на любые изменения в передаче прав наследования на имущество Ма'Арийи.
Лассир помрачнел, и отвернулся, пряча напряженный взгляд.
— Они с Лельтасисом в Пещере Скорби.
— Ш-што? — от ужаса волосы на голове Франчиаса, распушились, как капюшон у кобры, — Как-шш они там окас-салис-сь?
— Я не знаю, — из глотки ящера вырвался сдавленный рык, — Только сегодня утром связь стала более-менее стабильной, и я узнал, где она.
— Проклятье! — не прекращая шипеть, воскликнул глирт, — Куда ты с-смотрел, ящ-щер?
— Наша связь не стабильна.
— Это ты не с-стабильный, ящ-щер! — глаза змея стали желтыми с серповидными зрачками, и Франчиас начал едва заметно покачиваться взад-вперед, что означало крайнюю степень раздражения.
— Можешь смеяться, змей, но я не знаю, что делать, — зрачки расширены, хвост нервно ерзает по земле, — В эту пещеру мне путь закрыт.
Змей уже и не помнил, когда в последний раз видел ящера в подобном взвинченном состоянии. Как ни прискорбно признавать, но даже их частые с Лассниром стычки оказались менее пагубны для нервной системы дракона, чем появление новой смертной хозяйки.
— Конеш-шно, — усмехнулся Франчиас, — Твоя с-семейка пос-старалась.
Ласснир тяжело вздохнул.
— Самим им из пещеры не выбраться.
— Если только они не научатьс-ся летать-ссс, — хихикнул глирт, но смех получится невеселый.
— Я не знаю, сколько они там продержаться, — ящер поскреб когтями шею, — Может день, может два. Без хозяйки к князю меня не пустят. Побоятся. К площадке порталов я уже ходил.
— В таком-то виде-сс? — удивился глирт.
— Нет, — скривился Ласснир, что в нынешней трансформации далось ему с трудом, — Мне отказали открыть двухсторонний портал в пещеру. Для этого нужно разрешение князя.
До змея начало доходить, что хочет от него дракон. Умно, не чего сказать. Только у Франчиаса, как у принца крови есть возможность просить срочной аудиенции у Великого Князя.
— Хорошо, — согласился змей, мысленно взвесив все за и против, — Но предупреждаю, ящер, придет время, и я спрошу с тебя долг.
— Само собой, змей, само собой.
* * *
Несмотря на то, что изволила почивать на красивейшем мужчине, — несбыточной мечте всех адекватных женщин любых статусов и возрастов, — спала очень плохо. Часто просыпалась, с чувством, что что-то не так, но никак не могла понять что именно. Ленивая мысль на карачках проползая мимо, оставляла ощущение какой-то недосказанности, но понять о чем была эта мысль не получалось, так как я вновь проваливалась в беспамятство. Мерещилось, что вокруг нас толпятся тени. Вытягиваясь из-под камней, они вальяжно и чинно шествуют к озеру, а оно светится столь ослепительно, что больно глазам. Торжественно и невозмутимо тени шли почти ровными рядами в свет и… сгорали. Одна за другой.
Тени вставали, шли и сгорали. Смиренно и скорбно. Вставали, шли и сгорали. В какой-то момент я сама попала в ритм и потянулась вслед за ними. Тени благосклонно отнеслись к новому участнику шествия. Они не оттолкнули меня, только чуточку посторонились. Показалось, что я начала понимать, что здесь происходит. Это их судьба, — вновь и вновь рождаться из тени, обретать мнимую плоть, идти на свет, и сгорать без следа, прикоснувшись к нему. Замкнутый круг, который не разорвать. По крайней мере, так было раньше.
Я застыла у края озера, любуясь всполохами света, мерцающими бликами, танцующими на стенах пещеры волшебный причудливый танец, под аккомпанемент звенящей тишины. Но на ощупь свет оказался зверски холодным. Кончики пальцев тут же покрылись тонкой корочкой льда и онемели.
— Ты идешь? — поинтересовалась тень, путь которой я преградила.
— Куда? — рассматривая свои обледеневшие пальцы, спросила я.
— Туда, — указала тень и едва не вспыхнула.
Я сделала шаг назад, отпихивая собеседника от неминуемой гибели, склонила голову и полюбопытствовала.
— А что… там?
— Свет.
— Свет, — задумалась я, — И все?
— Да, — немного раздраженно ответила тень, — Только свет.
— Тогда мне этого мало.
Тень, шокированная моей наглостью, затрепетала.
— Мало? — удивилась она.
— Да. Мне мало просто света, — и я развернулась, чтобы увидеть лицо своего собеседника.
Но его не было. То есть лица у него не было. Или почти не было. Передо мной стояла высоченная фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном, относительно осязаемая и даже обладающая признаками половой принадлежности. Тфу-тьфу, я не об этих самых, а о том, что у тени были широченные плечи, крепкая грудь, тонкая талия и узкие бедра. А все остальное, постоянно смазывалось, расплывалось, перетекало, так что было невозможно разобрать, какой он: красивый или уродливый, старый или молодой.
— А тебе туда зачем?
Задрав голову, пришла к неутешительному выводу — я коротышка. Моя голова оказалась где-то на уровне его пояса.
— Зачем? — он посмотрел сначала на свет, потом на меня, и вошел в ступор. По-видимому, никто и никогда не спрашивал его об этом. А он и не задумывался.
— Ну, все мы, — осторожно начала я размышлять, — если куда-то идем, то к чему-то приходим. Даже если это тупик. А если уж начинаем путь, то определенно у нас есть какая-то цель, которой мы хотим достичь. Я так считаю.
Мужчина (буду считать его мужчиной) присел на камень и, почесав затылок, задал провокационный вопрос.
— А у тебя есть цель?
— Сейчас или по жизни?
Он нахмурился, но выбрал:
— Сейчас.
— Сейчас я хочу выбраться из этой пещеры, вытащить Леля, найти Ласснира и остальных ребят, пойти к Великому Князю и отказаться от наследства. Ну и кучка других, по мелочи. А у тебя?
— Я иду в Свет! — запальчиво изрек мужчина, — Свет — моя цель.
Сделав бровки домиком, уточнила:
— И все?
— Все, — кивнул мужчина.
— Скукота, — сморщилась я.
— Почему? — обиделся он, — Это хорошая цель.
Я хмыкнула и решила немного пофилософствовать.
— Ну, посуди сам, какая это цель, если она у тебя перед носом. Руку протяни — и вот она родимая, — скорчила скептическую мину и махнула в сторону озера, — А как же преодоление трудностей? Как же внутренний рост? Как же стремление добиться своего чего бы тебе это ни стоило?
