– Угу. Настоящий чёрный роммель, не какая-то там тонированная подделка! Видишь эти медового цвета прожилки? Ну, как тебе?
Иннот взвесил оружие в руке:
– Надо бы испытать сначала… А, ладно, беру. А что тут у тебя ещё?
– Да всякий хлам, – улыбнулся растафари. – Сбагрить нереально, а выкинуть жалко. Кстати, есть у меня одна волшебная штуковина, про которую я не знаю, что это такое. Могу уступить по дешёвке. Только, чур, без гарантий!
– Ну, покажи.
Растафари порылся в письменном столе и извлёк на свет маленький, тёмного стекла, флакон с запаянным горлышком.
– А с чего ты взял, что это вообще оружие? – поинтересовался Иннот, осторожно проводя над вещицей ладонью.
Некая магия в бутылочке определённо присутствовала, но сказать что-либо конкретное он не мог.
– Да не знаю я! – растафари прижал руки к груди. – Честно говорю, что ничего по поводу этой штуки не знаю. Может, это вообще такое лекарство от геморроя. Мне её подарил по укурке один клёвый чувак, но он сейчас тянет срок на кофейных плантациях, так что спросить некого.
– Ладно. Сколько ты за неё хочешь?
– Если возьмёшь дубинку, отдам бесплатно, в довесок.
Каюкер поразмыслил.
– Нет, старина. Всё-таки она слишком тяжелая. Давай лучше я куплю у тебя ещё одну трость.
– Ну как хочешь. Тебе с каким набалдашником?
– Лучше с самым простым, деревянным.
Растафари усмехнулся:
– Либо костяной шар, либо серебряный крючок, старина. Выбирай.
– Тогда костяной шар, – решил Иннот. – И этот волшебный прибамбас в подарок.
– Ладно, идёт. – Хозяин небрежно пересчитал монетки и, кивнув в сторону небольшого наргиле, сделанного из тыквы-горлянки, предложил: – Раскумаримся?
Каюкер покачал головой:
– Нет, мне нужна ясная голова.
– А чего ты такое куришь? – полюбопытствовал растафари.
– Махорку.
– Махорку?! – удивился растафари. – Но ею же пересыпают стропила, чтобы там не завелись всякие жучки-древоточцы!
– А ты попробуй как-нибудь курни!
– Что, здорово вставляет? – хозяин не на шутку заинтересовался.
– Да нет, – пожал плечами Иннот. – Никаких глюков. Просто помогает скоротать время.
Ну что же, сказал себе каюкер, оказавшись на улице. Хорошая трость, стеклянная граната и бумеранг – не так уж и плохо. Уже можно потягаться с Подметалой на равных. Плюс ещё новообретённая способность летать… Кстати, неплохо было бы обзавестись велосипедными шортами. Конечно, набедренная повязка привычнее, но, с другой стороны, велосипедки замечательно растягиваются, и не нужно будет изображать из себя эксгибициониста каждый раз, раскрывая перепонку. Он остановился, припоминая, где находится ближайшая лавка спорттоваров; и в этот самый момент из стоявшей неподалёку телефонной кабинки раздался звонок.
* * *
По лесу разносилась тревожная дробь тамтамов. Поскольку всякий уважающий себя охотник джунглей должен понимать телеграфный код (так считал Свистоль), азбуку Морзе изучали в смоукеровской школе. И сейчас, вслушиваясь в разносящееся над рекой стаккато, он шевелил губами, припоминая расшифровку. «В-с-е-м, запятая, к-т-о н-а-с с-л-ы…»
– Чего хоть передают-то? – Пыха плюхнулся рядом с шаманом.
Юный смоукер потихоньку начал осваиваться в новой роли; по крайней мере, такого пиетета по отношению к Свистолю и Большому Папе, как раньше, он уже не испытывал. Пыха пока не слишком хорошо понимал, что от него ожидают. Направление на ближайшие несколько дней было известно – они поднимались вверх по течению, туда, где рос знаменитый Железный Занавес и обитало племя стиб.
– А сам-то что, код забыл? – мягко пожурил адмирала Свистоль.
Пыха громко зевнул и почесался.
– Да не то чтобы забыл, просто вслушиваться лень, – признался он.
– А вот я сейчас возьму да и назначу тебя, до кучи, главным телеграфистом на всё время путешествия, – задумчиво промолвил Свистоль после долгой-долгой паузы. – И каждый час будешь нам всем докладывать, что нового слышно.
Пыха заёрзал.
– Нельзя так с людьми поступать, – буркнул он. – Не по-смоукеровски это.
– С некоторыми отдельными лентяями только так и можно. Давай-ка, вспоминай, чему вас учили!
– Гм… – Пыха вслушался в далёкое глуховатое таканье. – Значит… «М-ы-с-о-в-с-е-х-с-т-о-р-о-н-о-к-р-у-ж-е-н-ы-в-о-д-о-и краткое» Мы… Со всех сторон… Окружены водой, так, что ли?
– Угу. Они это всё время гонят в эфир. Остров, мол, у них маленький, и всё такое. Просят помощи.
– Так, может, возьмём их к себе?
– Нет, – жестко ответил шаман. – У нас договорённость со стиб. А места и так мало.
– Ну потеснимся…
– Слушай, ты ведь в охотниках совсем недавно, так?
– Верно, – Пыха героически шмыгнул носом. – А что?
– А то, что ты и понятия не имеешь, кто там, на острове. Может, они с радостью покидают нас всех в воду, а сами поплывут по своим делам.
– Ну да! – не поверил Пыха.
– Всякое может быть. Стибки, конечно, тоже не подарок, но всё же никогда не поступят подобным образом.
– Гм… А за что их все так не любят? Я только и слышу: стиб такие, стиб сякие… А попросишь кого-нибудь про них рассказать – сморщатся, как будто вместо табаку мох в трубку забили.
– Да пакостники потому что, – с досадой сказал Свистоль. – Другие племена, они как? Если чужака увидят – тот для них либо враг, либо добыча. То есть или бежать от него надо и прятаться, или, наоборот, в плен там брать или ещё что… А для стиб ты просто ходячий прикол. Как начнут издеваться… Мимо них даже плавать по реке перестали, через опасные места теперь пробираются, в обход.
– Зачем они так делают?!
– А зачем мы курим? – пожал плечами Свистоль. – Они иначе просто не могут. Им это в удовольствие.
– Странно как-то, – вздохнул Пыха. – Ну, если два племени поссорились да на тропу войны вышли – оно понятно: копья там, дубинки у всех. Они быстро разберутся, – кто был не прав. А стибки что же? Раз их все так не любят, объединились бы и того…
– А Железный Занавес на что? Если б не он, давно бы уже их всех повывели.
– Да что это за Занавес такой? Сколько уже слышу: Железный Занавес, Железный Занавес…
– Ты сам скоро всё увидишь. – И шаман замолк. Поняв, что от Свистоля больше ничего не добьёшься, Пыха пристал с расспросами к Большому Папе. Однако тот лишь усмехнулся в густые усы:
– Спустя пару дней узришь сию диковину собственными глазами, молодой человек.
Плоты двигались на север. Широко разлившаяся река затопила все окрестные леса – словно безбрежное, на диво мелкое море. Не раз и не два навстречу смоукерам попадались островки, буквально кишевшие разнообразной лесной живностью. Многих зверей не знали даже самые опытные охотники. Большой Папа в таких случаях снисходительно разъяснял, что это за животное, каковы его повадки и опасно ли оно. Несмотря на обилие дичи, смоукеры почти не охотились; зато все поголовно стали рыбачить. Это занятие как нельзя лучше соответствовало их спокойной и созерцательной натуре. Те, кто не грёб в данный момент вёслами, обязательно забрасывали с кормы удочку. Рыбы попадалось не так чтобы много, но вполне достаточно для хорошей ухи. В основном это была мелочь, однако Грибок неожиданно произвёл настоящий фурор, выловив здоровенного, в половину собственного роста леща. Посмотреть на диковину собралось, почитай, всё племя. Гоппля, весьма гордившийся своим рыбацким счастьем (ему везло значительно чаще других), только покрякивал в бороду. Грибок же довольно посмеивался.
