– Утро доброе, Баюн, – помахал я ему рукою. – Как жизнь, как дела?
– Нормально, Кощей, – откликнулся тот, с явным недовольством вставая на лапы. Он бы и не делал этого, но встречать, да еще и общаться с царем лежа на спине опасался.
– Тогда не мешало бы мышей половить, а то их развелось просто пропасть, – посоветовал я ему, с радостью наблюдая, как его морда начинает вытягиваться. – Продуктов попортили просто пропасть. Скоро сметана закончится, чего лопать будешь?
Пробурчав нечто полупонятное, мол, не его это работа – мышей гонять, Баюн от греха подальше решил свалить. Потеряв собеседника, я пошатался по замку с полчаса, но никого больше не нашел. Окружающая нечисть была вся в делах, а те, что посвободнее, старались убраться с моих глаз до того, как их обнаружу. Поскучав, я завернул в кладовку к Яге и достал литровую бутыль крепчайшей настойки. Как раз вспомнил о недавней сваре с водяным, так что требовалось извиниться и пойти на мировую. Заодно из одного сундучка, что стоял среди верхних построек, набрал десятка три жемчужин. Настоящих, привезенных заморскими купцами, но перехваченных оборотнями. Экипировавшись таким образом на все случаи жизни, я направился на старое место, где до этого встречался с водяным.
Возле речки никого не было. Да это и неудивительно, учитывая славу данного места.
– Эге-ге-й, Водяной! – заорал я, сложив руки рупором. – Выходи, поговорить надо.
Вот только все мои слова стойко игнорировались. Прокричав без результата минут десять, я уселся на бережок и задумался. Идти в замок не хотелось, так как он мне уже поперек горла стал со всем своим серым однообразием. Наведаться в сокровищницу разве что. Там я всегда ощущаю покой и умиротворение, вот только и боязнь порой приходит. А ну как от этого золота окончательно свихнусь или привыкну к нему, как к наркотику? Нет уж, лучше пореже туда наведываться, в идеале – после вылазок оборотней и Соловья или после получения дани, когда приходится перегружать золото в подземелье.
Покрутив в голове несколько мыслей о возможности провести день, я остановился на ничегонеделании. А что? Поваляюсь на бережку, позагораю. Можно и расслабиться в одно лицо, если этот хрыч подводный не хочет казать лицо. Набрав в ладонь горсть камешков, я принялся кидать в воду, гоняя водомерок. Примерно на десятом броске из воды показалась очаровательная головка девушки с зелеными волосами. Выражение лица было очень недовольным, и я скоро узнал отчего.
– Кто тут шалит, кто моих рыбок распугал тут? – углядев меня на берегу (к этому моменту я остался только в одних штанах, завернутых до колен), она резко сменила гнев на милость и ласково улыбнулась. – Здравствуй, добрый молодец, как звать-величать тебя? Не жарко ли тебе на бережку, не желаешь окунуться в прохладу реки?
Одновременно с этими словами она подплыла поближе ко мне и выступила из воды почти по пояс. Тонкая ткань рубашки, да еще и намокшая, совершенно ничего не скрывала. Наоборот, только подчеркивала великолепие фигурки и правильность форм.
– Хочу, – неожиданно даже для самого себя выкрикнул я и поднялся на ноги, собираясь подойти поближе. –Только без щекотаний и утоплений, договорились?
– А ты… , девушка пару раз хлопнула ресницами, потом на лице промелькнуло узнавание. – Кощей! Значит, сначала батюшке моему жизнь портил, а теперь и мне решил мешать.
Развернувшись, она уже собралась погрузиться в глубину, но мне этого не хотелось совершенно. Только-только появился собут…, э-э, слушатель и вот тебе на – уже покидает меня.
– Погоди, – как можно дружелюбнее произнес я. – Я не со зла. А к водяному пришел мириться, вот. И для тебя принес подарок.
Слова о подарке заставили посмотреть на меня уже с любопытством. Русалка, уже погрузившаяся по шею в воду, развернулась и подошла обратно к берегу.
– А не врешь? – прищурилась она. – Знаю я, что ты, Кощей, горазд на обман и пустую лесть с обещаниями.
– Да чтоб мне золота лишиться, – клятвенно произнес я. – Вот смотри сама.
Развязав мешочек, я высыпал, сколько влезло на ладонь, жемчужин и показал собеседнице. Та буквально замерла от восхищения. Еще бы, для меня жемчуг совершенно не актуален, потому и лежит почти на виду (правда, никто не смеет и близко приблизиться к моим вещам), а вот для всех прочих… Идя на встречу, я постарался отобрать самого крупного и блестящего, захватив и несколько черных и розовых жемчужин.
– Ой, какая красота, – воскликнула русалка. – Это и вправду мне?
– Угу, – ответил я. – И твоим подружкам еще останется в мешочке. Так что не уходи, давай поговорим просто.
– О чем? – спросила девушка, выбираясь на берег и подходя ко мне. – Может, о чужих странах или больших реках, по которым плавают огромные ладьи. А может, о маленьких пескарях, что живут под корягой и убегают от старой щуки…
– М-м, – промычал я, сбитый с толку. Ни одной мысли в голову не лезло как назло. Плюс, я был сильно разочарован ее видом. Выбравшись на берег, русалка распустила свои волосы, которые полностью ее укрыли с головы до колен. Никакого эстетического зрелища не планировалось. Облом. Высыпав на ее ладошки, сложенные лодочкой, жемчуг и положив рядом на траву остатки в мешочке, я уже собрался завести разговор о чем-нибудь. Да хоть о пескарях и щуках, но тут вода забурлила, и из нее показалось сердитое лицо водяного. На этот раз он выглядел еще старше, словно не несколько дней назад мы с ним перекидывались рыбешками, а несколько лет. Ну да, как мог забыть о его особенности. На исходе месяца он стареет, превращаясь в старца с поседевшими зеленоватыми волосами, а вот при молодой луне он принимает вид молодого мужчины, и его волосы и борода свежи и зелены.
– А ну, марш домой, бесстыдница и вертихвостка, – сердито пробулькал водяной
Русалка виновато повела плечами и скрылась в воде, напоследок подарив мне улыбку. Жемчуг она не забыла прихватить.
– Ну что ты все кричишь, водоплавающее, – примирительно, хоть и в душе сердитый его появлением, проговорил я. – Я мириться пришел. Вот, даже не пустой.
– Мириться он пришел… А зачем к русалкам стал приставать, – уже помягче ответил собеседник, потом добавил. – От Яги настоечка-то?
– А то! Самая что ни на есть настоящая.
С кряхтением и бульканьем Водяной вылез на берег и присел рядом со мною. Чтобы нам (больше водяному) не мешало солнце, я щелчком подогнал тучку, для хорошей тени.
– Вот это хорошо, еще бы и дождик, – откликнулся водяной, – а то высохну и заболею еще.
– Пить под дождем неинтересно, хотя…
Соорудив над собою нечто вроде зонтика, я заставил тучку пролиться мелким моросящим дождичком, от которого Водяной довольно стал ежиться, ну точь-в-точь, словно кот под солнечными лучами на подоконнике.
