-… и принцессу можно уволочь ради выкупа. Прежние Кощеи так и делали, регулярно. Вот к нашему князю его дочка возвращается из заморских земель. Огонь девка: умная, красивая, боевая.
– Где ты ее мог видеть, – с сомнением произнес я, уловив последние слова про некую дочку местного правителя, – а?
– На реке, – возмущенно зыркнул на меня Водяной. – Она возвращается из заморских земель, где больше года постигала науки. Отец ее отправил туда, заодно показав всему миру, что имеет дочь на выданье.
– Это еще зачем? – поинтересовался просто из вежливости. – Неужели нельзя было к себе пригласить учителей и разослать портреты по окрестным государствам? Проще и дешевле вышло бы, чем гонять целую экспедицию по морям.
– Эта хеспедизия – фу, тина зеленая, придумаешь ты слова чудные, Кощей – еще и караван с местными товарами. Великий князь решил показать все самое лучшее, чтобы из дальних земель к нему съехались купцы иноземные с диковинками. А вместе с ними и принцы на сватанье, посмотрев на молодую княжну. Портреты всяк норовит сделать получше, чтобы выглядела невеста покраше. Из-за этого многие из принцев-королевичей и пропускают такие мазюльки. А тут княжна сама перед всеми покрасовалась. Теперь точно приедут женихи.
– Угу, – задумчиво произнес я, прикидывая плюсы и минусы от такого наплыва гостей, – а с собою и дары привезут. Вот раздолье у Соловья будет… Женихи, наверное, не столько за невестой, сколько за княжеским добром приедут. Князь с дочкой должен отправить все самое лучшее и отборное.
– Это которые постарее и помудрее, – согласился со мною Водяной. – Такие точно за приданым приедут, и внешность княжны дополнительным подарком пойдет. Но припрутся и такие, что не имеют ни кола ни двора, кроме родовитого имени. Молодежь, одним словом. Князь их прогонит, и начнут те носиться по нашим лесам и болотам, пока голову не сложат. Шумно будет.
С последними словами Водяной тяжко вздохнул, то ли сожалея о будущей суматохи, то ли об опустевшей таре с настойкой.
– По последней осталось, – четко разделяя слова, произнес Водяной. – Давай, Кощей…
– Угу, – кивнул я, чувствуя, как тело устремляется вслед за головою в небо. – За нас, за славянскую нечисть…
Последняя порция оказалась для Водяного последней во всех смыслах. Собрав глаза в кучу, он негромко икнул и повалился на землю. Я и глазом не успел моргнуть, как он скатился в воду и закачался возле кромки берега, словно лодка на приколе. Немедленно рядом появились две русалки, которые шустро потянули своего родственника под воду. Напоследок одна из них мне сердито погрозила маленьким кулачком.
– Девчонки, – вскинулся я, но после недвусмысленного жеста упал обратно, – куда же вы? Может, на танцы смотаемся или в кафешку заскочим?
Хмель перепутал в голове старые и новые реалии качественно. Еще хорошо, что никто не остался со мною, а то я мог учудить чего похлеще, напрочь разрушив все хорошее, что имелось у русалок обо мне. Посмотрев на следы возлияний, я решил навести порядок, так как не терпел мусора и безалаберности вокруг. Пришлось выкопать ямку и убрать в нее бутыль с бочонком и остальную посуду. Про то, что все это можно еще не раз использовать, я не подумал, проведя аналогию с одноразовой пластиковой тарой.
– Перестарался, – задумчиво произнес я, стоя на дне ямы и смотря на высокие звезды. – Надо как-то выбираться.
Сначала попробовал ладонями (все земляные работы проводил вручную, в прямом смысле этого слова) сделать ступеньки, потом выкопать косой отвал, чтобы по нему выбраться. Про левитацию вспомнил только тогда, когда часть стенки под руками обвалилась и с другой стороны на меня хлынула вода. Как стоял, так и прыгнул вверх и вперед. Результатом стало падение в один из омутов, что во множестве имелись в местном водоеме. Вроде бы при погружении после прыжка сумел пробить ногами потолок непонятного строения из водорослей и тростника, ракушками, и чем-то еще. Кто-то ругался, булькая и выпуская пузыри, но я слов не разобрал. Виновато разведя руками, пробулькав нечто извиняющееся, я повторил прыжок. На этот раз я приземлился в кустарнике на берегу, оставив на его ветках часть одежды. В замок шел на автопилоте, пугая неразумных зверей и разумную нечисть. В одном месте больно ударился о некую железку, валявшуюся прямо на земле. Пожелав ее владельцу плоскостопие, я ухватил ее и откинул в кусты. С той стороны раздалось громкий речитатив ругательств с поминанием моей матери (она причем тут?), родни до седьмого колена (будто я там помню кого), Яги с ее убойной настойкой (а вот святое трогать не позволю) и еще много кого, абсолютно неизвестных мне. Голос смолк только при моем приближении и моих действиях по закатыванию рукавов. Точнее, они у меня просто отлетели, не выдержав такого издевательства.
– И кто тут такой наглый, что настойка Яги ему не нравится, а? – проговорил я, стоя перед густым кустарником. В глубине мелькнуло… бревно? Нет, что-то другое, но сильно смахивающее на толстую корягу с шишкой-носом (немного кособоко смотрящаяся) и яркими зелеными точками глаз.
В ответ получил еще одну порцию обидных слов, но на активные действия неизвестный не решился, скрывшись в темноте. Хмель еще долго заставлял меня бродить по лесу и громко звать неизвестного обидчика на 'честный бой'. Потом устал и решил отоспаться в замке, чтобы потом вернуться обратно и окончательно разобраться с лесным сквернословом.
– По мелкому хулиганству пойдешь, – напоследок пригрозил я, припомнив остатки юридического образования, что получил в учебном заведении на допзанятиях. – Пятнадцать суток работы на общество уже заработал.
С утра я был огурчик, и никаких последствий после ночной мировой не было. Насвистывая веселый мотивчик, который всплыл в памяти, но идентифицироваться не пожелал ни в какую, я спустился на кухню. Там во всю священнодействовала Яга, готовя очередной шедевр на завтрак.
– Привет, бабушка Яга, – поприветствовал я старушку и плюхнулся на скамейку. – Что есть у нас есть? Кстати, а куда Илья подевался?
– Оладьи со сметанкой и черничным вареньем, – принялась перечислять Яга, – рассольник, расстегаи…
– М-мм, – сглотнул слюну я и невольно прервал бабку, – вкуснотища! Только от одних названий уже наелся. Но где, все-таки, богатырь наш бедовый?
– Лихо приходила с первыми лучами солнышка, – поведала мне Яга, – вот и попросила его к себе в помощники. Ей на рынок нужно было сбегать, а самой нести корзинки и мешки тяжело, женщина-таки.
– С Лихо? – вытаращил я глаза. Бабушка, мне тут еще абсолютного неудачника не хватало! Или он убежит от нее в сутолоке базара…
